Пассажиры

Она проверила время прибытия по приборной доске авто – до места еще двадцать минут. Ей требовалось чем-нибудь отвлечь себя от мыслей о предстоящем, и Хайди решила накрасить ногти. Открыла свою сумочку и извлекла белый лак трех оттенков.

– Какой мне взять? – спросила она, поднеся их к глазку камеры на приборной доске.

На автомобильной консоли увидела, как Сэм внимательно разглядывает каждый пузырек.

– Белый, – ответил он, сунув в рот еще одну ложку теплой каши из кастрюли «Тапперуэр». Хайди терпеть не могла быть утренним Пассажиром в его автомобиле – тот разил либо овсянкой на молоке, либо хорошо прожаренным беконом.

– Какой из белых? – не отступила она. Увидела, что Сэм заколебался, словно инстинкт подсказывал ему, что это проверка.

– Тот, что слева.

– Хорошая память. Как раз этот я и выбрала для нашей свадьбы.

– Я ни за что не забуду.

Хайди знала, что муж врет, – потому что соврала сама. В тот день лак у нее был младенчески-розовый. Недавно она поймала себя на том, что испытывает Сэма все чаще и чаще, по поводу самых незначительных и безобидных вопросов – просто чтобы поглядеть, сколько он готов насочинять.

– Этот цвет всегда напоминает мне, как я сидела с Ким и Лизой в маникюрном салоне, – продолжала Хайди, высасывая из пальца прямо по ходу. – Мы довели владелицу до безумия, старясь решить, какой оттенок выбрать. Ким твердила, что надо взять цвет слоновой кости в тон платью, но мне хотелось чего-нибудь более искристого.

– Ты сделала верный выбор. Ты выглядела изумительно.

Хайди пыталась прочесть его улыбку, тихонько надеясь, что она искренняя. Она помнила, как Сэм ждал ее у церковного алтаря, повернув голову, когда органист заиграл вступительные такты вагнеровского свадебного хора, и как протер глаза, увидев ее. Даже сейчас, после всего случившегося, она отдала бы все на свете, только б возродить эти давние сказочные моменты их отношений, пусть даже на миг…

– Помнишь, где было наше первое свидание? – спросила Хайди.

– Конечно. В рыбном ресторане на главной улице Олдборо.

– Нет, это было на второй раз.

– Первый раз не в счет, тогда мы просто встретились.

– Это верно, ты был на адском мальчишнике.

– Шафер Боба забронировал для нас всех два жилых прицепа, стоящих на приколе в парке, битком набитом пенсионерами, а единственный клуб в городишке закрывался в одиннадцать. Потом я увидел тебя и твоих подруг, возвращающихся в кемпинг, и не успел и оглянуться, как мы уже всю ночь потягивали из горла итальянское игристое, глядя, как солнце поднимается над пляжем.

Хайди ощутила, как лицо обдает жаром, точь-в-точь как тогда, когда Сэм наклонился к ней, чтобы поцеловать в первый раз. Тогда, после краха брака ее родителей, она не верила в «жили долго и счастливо». И даже подумать не могла, что способна влюбиться настолько крепко и стремительно…

Теплое чувство развеялось так же быстро, как и появилось. Хайди легонько подула на ногти одной руки, прежде чем приступить к накрашиванию другой.

– Кто бы тогда подумал, что однажды мы будем праздновать десятую годовщину? – произнесла она.

– Я – потому что не встречал больше никого, настолько настроенного на ту же волну, что и я. Я ни за что не мог тебя отпустить. И пока не забыл: помимо ножовки, чтобы избавиться от кандалов, что мы должны купить друг другу на праздник?

– Что-нибудь оловянное.

– Значит, если б я преподнес тебе жестянку спагетти в томатном соусе в подарочной обертке, ты была бы довольна?

– Вот только попробуй – и увидишь, сколько потребуется времени проктологу для ее хирургического извлечения из твоей задницы.

– И что же было в том современном списке подарков на годовщину, что ты нагуглила?

– Бриллианты. Очевидно, они по-прежнему лучшие друзья девушек.

– А я-то думал, я твой лучший друг…

«Был, – мысленно отозвалась Хайди. – Когда-то ты был для меня всем».

Она увидела, как Сэм галстуком протер очки. Когда они впервые встретились, он очков не носил; впрочем, тогда его борода и волосы были без проседи, да и кожа у глаз не сбегалась морщинами, когда он смеялся. Хайди задумалась, следит ли он за ее возрастными изменениями, как она следит за старением Сэма. Быть может, именно так это все и началось. Виноваты гены. Ее тело уже не так привлекательно для него, как тогда, когда любовь захлестнула их впервые. Но разве не в том суть женитьбы? Не в церемонии, не в шикарных жестах и не в годовщинах, а в том, чтобы оставаться бок о бок во что бы то ни было; стареть рядышком и любить друг друга, несмотря на изъяны. «Пока смерть не разлучит нас», – сказала она себе.

Хайди гадала, что видят другие, глядя на нее. В своем воображении она оставалась двадцатилетней девушкой, у которой вся жизнь впереди. На самом же деле – сорокалетняя мамаша двоих детей, чья некогда густая белокурая шевелюра уже теряет свой лоск. Зубы пора бы уже отбелить, а линия подбородка теряет свою упругость. Увлекая ее книзу, тяготение заодно потащило за собой и ее веснушки. Сегодня они похожи не на милые коричневые пятнышки, а скорее на жирные кляксы. С годами загрубела не только ее наружность, но и личность. Из-за работы видеть в людях хорошее ей стало куда трудней. И она напрочь разучилась плакать – хоть от счастья, хоть от горя. Порой ей даже кажется, что ее изваяли из камня; проломи твердую скорлупу – и внутри наткнешься на такую же непрошибаемую твердость.

– Ты когда-нибудь тосковал по тем дням? – вдруг спросила Хайди.

– По каким тем?

– Когда мы могли пить и курить и ходить куда вздумается или валандаться по всей Европе в турне выходного дня, без необходимости тревожиться о детях?

– Порой, вроде того раза, когда они подцепили эту желудочную инфекцию перед Рождеством и дом разил, как римский вомиторий. Но в целом – нет. Приключение, в которое мы пустились, куда увлекательнее с ними на борту.

– Если удастся раздобыть горящие путевки, надо свозить их на юг Франции на несколько дней в августе. Просто упаковать самое необходимое, запрограммировать адрес, тронуться с вечера и выспаться в машине, пока она будет везти нас туда. К утру можем быть уже в районе Лиона.

Хайди знала ответ Сэма еще до того, как он его озвучил.

– Поглядим, – сказал он. Как только речь заходит о поездках за границу, Сэм «поглядимкает» всю ее замужнюю жизнь. Каждое второе Рождество навещает свою мать, живущую в Алагарви[3], но всегда в одиночку…

– Так напомни мне, куда ты ведешь меня на нашу годовщину? – спросила она.

– Ой, ради бога, если и правда хочешь знать, так я тебе скажу. Но потом не ной, что я испортил тебе сюрприз.

– Тогда валяй, выкладывай!

– Ладно. Ну, я снял нам прицеп в Олдборо на выходные и планировал устроить пораньше с утреца пикничок с завтраком, чтобы могли начать день там, где все заварилось, – в лучах восходящего солнца…

– О-о, как мило, – ответила Хайди, ни на йоту в это не веря. Однако Сэм явно считал это чутким, романтическим жестом. – Замечательная идея.

– Я так и думал, – ответил он. – Но потом вспомнил, как вытянулось лицо моей супруги, когда я в прошлом году повел ее в паб, так что вместо того купил билеты на мюзикл в лондонский Вест-Энд, а потом будет роскошный обед в шикарном ресторане и номер в отеле в Ковент-Гардене.

Хайди знала, что этого не может быть, но все равно подыграла.

– Ты серьезно? А нам это по карману? У нас на носу лыжная вылазка в школе Джеймса…

– Да, по карману, – отрезал Сэм, и Хайди уловила нотку раздражения в его голосе из-за ее сомнений. – Я заранее начал понемногу откладывать деньги на это.

Хайди открыла было рот, чтобы сказать еще что-то, но передумала. И вместо того поднесла только что накрашенные белые ногти к камере.

– Как по-твоему? – спросила она.

Но не успел муж ответить, как экран погас.

– Сэм? Нас что, разъединили?

Тем временем в машине, ехавшей в нескольких милях позади, Сэм стукнул по приборной доске в попытке заставить экран снова заработать. Вот она, расплата за игнорирование автонапоминалок машины о плановом полугодовом ТО, обновлении софта и приложения для диагностики проблем. Хайди он на ТО тоже еще не записал, но ей об этом знать незачем. Есть много такого, о чем ей знать не следует…

3

А л а г а р в и – регион в Южной Португалии.