Пассажиры

Картинка сверхвысокого разрешения была кристально ясной, словно Джуд пребывал там, расслабившись в шезлонге на террасе ресторана под бочком у Стефени, укутанный в теплый джемпер, пока они наслаждались закатом солнца, опускавшегося за просторный горизонт. Камера медленно пропанорамировала слева направо, сделала наезд на полумесяц залива и необитаемые островки впереди. Несколько облачков над ними были озарены голубыми и оранжевыми тонами, но отбрасывали на островки тень.

– Видишь судно вдали? – послышался ее вопрос. – Вон там, за островом. Корма едва виднеется.

– Ах да, теперь вижу, – ответил Джуд вслух, вторя записанной реплике. Он знал сцену наизусть, и ее ответ произнес тоже, беззвучно, одними губами.

– Однажды мы забронируем поездку на кругосветном круизном лайнере, – сказала она. – И тогда пенсию проведем, любуясь закатами в каждом океане и на каждом материке. Как тебе такое?

– Идеально, – ответил Джуд. – Просто идеально.

Лишь в последние годы он постиг, что идеал – концепция неосуществимая.

Закрыв папку, Джуд с помощью экрана понизил температуру в салоне. Весеннее утро оказалось теплее, чем предсказывал прогноз. Однако дисплей упорно продолжал показывать двадцать семь градусов.

– Машина, – начал он, поскольку, в отличие от большинства владельцев, не персонализировал операционную систему, наделив ее именем, – включи кондиционер воздуха.

Ничего не произошло. Как правило, автомобиль послушно исполнял любое задание и был запрограммирован на распознавание только голоса Джуда.

– Машина, – повторил он более жестко, – подтверди мой запрос.

И опять ничего.

Выругав глюк софта, Джуд закатал рукава рубашки. Потом, достав беспроводную клавиатуру из бокового кармана дверцы, вошел в систему и принялся составлять электронное письмо. Он решил напечатать его, предпочитая старомодные средства, вместо того чтобы надиктовать текст или послать видеограмму.

«Дорогие все, – начал он, – прошу прощения за безличную природу этого электронного письма, но…»

– Доброе утро, Джуд.

– Блин! – вслух выпалил он, выронив клавиатуру в нишу для ног, и окинул свой автомобиль взглядом, словно ожидал обнаружить спрятавшегося где-нибудь второго Пассажира.

– Как ты сегодня? – продолжал голос.

– Хорошо… спасибо, – ответил Джуд. – Кто это и как вы узнали мой номер?

Он стал взглядом искать пиктограмму телефона на экране, но тот был выключен.

– Мне нужно, чтобы ты слушал внимательно, Джуд, – невозмутимо продолжал голос. – Приблизительно через два с половиной часа ты умрешь.

Джуд быстро-быстро заморгал.

– Что вы сказали?

– Пункт назначения, запрограммированный в твой GPS, вот-вот будет замещен альтернативным местоположением по моему выбору.

Взгляд Джуда метнулся к приборной доске, где на экране появились новые координаты.

– Серьезно, что за дела? – спросил он. – Кто вы?

– Дополнительные подробности скоро последуют, но пока что, пожалуйста, откинься на спинку сиденья и насладись этим чудесным весенним утром по полной, поскольку оно, весьма вероятно, будет для тебя последним.

Внезапно окна приватности переключились с прозрачных на матовые, а значит, никто снаружи не увидит, что он оказался внутри в ловушке.

Глава 3

София Брэдбери

– Скажи же мне, куда я должна ехать, потому что я ни хрена не помню! – вскинулась София Брэдбери.

– Опять? – раздраженно буркнул Руперт.

София была не в настроении терпеть снисходительность. Обезболивающие и противовоспалительные таблетки, проглоченные ею на завтрак вкупе с бокалом бренди, почти ни на йоту не ослабили докучливый остеоартроз позвоночника в области поясницы. Не способствовала благодушию и неисправность ее слухового аппарата, делавшая некоторые слова почти неразборчивыми.

– Больница, помнишь? – продолжал Руперт с нотками изнеможения. – Пожалуйста, заверь меня, что ты сейчас в машине.

– Нет, я в долбаном космическом корабле… Где еще я, по-твоему?

– Я пошлю адрес на твой GPS.

– На мой что?

– О господи! На карту у тебя на экране.

На глазах у Софии на центральной консоли появились координаты и начался расчет маршрута, которым автомобиль должен был доставить ее из дома в лондонском Ричмонде. Дверцы машины в стиле «крыло чайки» автоматически заперлись, и автомобиль тронулся в путь, нарушая тишину лишь хрустом гравия на ее длинной подъездной дорожке под толстыми протекторами шин.

– Напомни, зачем я туда еду? – спросила София.

– Я уже говорил ей раз сегодня утром, – едва расслышала она слова Руперта. Должно быть, обращается к манерному женоподобному мальчонке, стажирующемуся у него в офисе. Руперт меняет ассистентов с настораживающей регулярностью, подумала София, и все они на одно лицо – куцые маечки, куцые джинсики и куцые торсики.

– Руперт, ты мой агент и мой же пресс-атташе; если я задаю вопрос, то рассчитываю на ответ.

– Просто автограф-сессия с юными раковыми пациентами.

– Ах да! – В сознании шевельнулось беспокойство, заставившее ее наморщить лоб, но мимические мышцы до сих пор были слишком парализованы после визита к дерматологу на прошлой неделе, чтобы ощущалось хоть какое-то движение выше рта. – Это не одно из тех мероприятий, где никто не знает, что я за хрен с горы, а?

– Нет, конечно же, нет.

– Не «конечно же неткай» мне, будто такого еще и в помине не было. Помнишь, как я отправилась в ту школу в Ковентри, а они все были слишком юны, чтобы узнать меня? Это было унизительно. Они думали, что я – жена Санта-Клауса.

– Нет, как я объяснял тебе раньше, это группа пациентов младшего подросткового возраста, и меня заверили, что все они – безумные фанаты «Пространства и времени».

– Я закончила сниматься в нем десять лет назад, – отмахнулась София.

– Нет… неужто так давно?

– Может, мне и семьдесят восемь, но я еще не впала в дерьмовый маразм. Я помню это ясно как день, потому что это был последний раз, когда ты добыл мне актерскую работу на телевидении в прайм-тайм. Такое вряд ли забудешь, правда?

Хоть она и читала сценарий десятки раз, даже в ходе съемок София не имела ни малейшего понятия о сюжетной линии этого популярного научно-фантастического сериала. Единственное, что она ухватила, играя на зеленом фоне – и удирая от человека за кадром с теннисным мячом на палке, – так это то, что в кадр во время постпроизводства будет добавлена голова инопланетянина. А уж готовый продукт София и вовсе не видела. Она редко смотрела собственные работы, особенно в преклонные годы. Видеть собственное обветшание не доставляло ей ни малейшего удовольствия.

В последнее время актерская работа подворачивалась лишь эпизодически, а роли предлагали отстойные. София пыталась сохранять значимость, отказавшись от гонорара за горстку студенческих кинопроектов и колеся по стране ради востребованных региональных постановок «Макбета» и «Бури». Еще ей предлагали громадные денежные суммы за вступление в актерский состав двух многосерийных мыльных опер. Но идея играть старушек, выряженных в вещи, отданные на благотворительность, и почти без грима, как-то ее не тешила, и от обеих ролей она отказалась без колебаний. А вместо того подняла свой дух, подтянув подбородок и груди с помощью скальпеля хирурга с Харли-стрит[2]. Теперь единственными красноречивыми свидетельствами ее истинного возраста остались лишь морщины и складки на тыльных сторонах кистей рук.

– Ой, Оскар, что ты ел?! – пожурила она спящего белого померанского шпица, лежавшего у нее под боком, и попыталась отогнать испущенный им ядовитый смрад ладонью. Ненадолго открыв один карий глаз, он поплотнее придвинулся к ее бедру и снова закрыл его.

Расстегнув защелку своей винтажной сумочки «Шанель», София достала зеркальце. Наложила на губы новый слой розовой помады, ставшей ее фирменной фишкой, с неудовольствием наблюдая, как та набирается в вертикальные морщины под носом. Нахмурилась, заметив, как выцвели ее серые глаза, и мысленно сделала пометку попросить ассистента Руперта поискать медицинские процедуры, способные убрать этот млечный оттенок. При виде собственного фасада с подправленными скулами, накладными волосами и увеличенными грудями у нее в голове пронеслось, что от прежней Софии Брэдбери, пожалуй, остались лишь ее амбиции.

2

На этой улице в центре Лондона исторически обосновались наиболее известные и дорогие частные врачебные практики.