Миссис де Уинтер

Единственным украшением должны были стать цветы, которые я собиралась поставить в кувшины, вазы и чаши на столах, а также повсюду в доме. Банти хотела принести сколько сможет, то же самое обещали Дора и Нед, и это будут простые деревенские букеты, а не чопорные, холодные композиции, составленные флористами.

- Это вы грандиозно придумали, - сказала Банти. Лицо ее сияло улыбкой; она пополняла список приглашаемых новыми фамилиями, по мере того как они приходили ей в голову. В этом отношении я целиком положилась на нее. - У нас в округе не было праздничных вечеров... ну, еще с довоенного времени! Если не считать праздника урожая и подобных ему деревенских посиделок. Последний большой праздник был, когда девушка из Киркли выходила замуж. Тогда были танцы в старом амбаре, а в полночь звонили в колокола. Не сомневаюсь, что у вас будет очень весело, вы такие молодцы!

Таким образом, никто не считал, что устройство вечера - наша обязанность, все будут искренне благодарны нам и счастливы прийти, мы не собирались входить в огромные расходы и беспокоиться по поводу того, что можем не оправдать ожиданий; Коббетс-Брейк - не Мэндерли, и никто здесь не ожидал чего-то особенного от семьи де Уинтер.

- Ты был прав, - сказала я Максиму спустя пару дней. - Я рада, что тебе пришла в голову эта идея.

- Хорошо. - Он даже не поднял головы от книги.

- Просто я до сих пор удивляюсь, только и всего. Ты так беспокоился... люди будут задавать вопросы... обсуждать...

- Да.

- Никто не задавал.

- Вот видишь.

Я отошла. Я не могла достучаться до него, разговаривать было бесполезно.

Но я получу удовольствие от вечера. Я должна. Это будет началом нового этапа, сказала я себе. И казалось, что так оно и будет. Погода установилась хорошая, мы работали целый день на солнце - Дора, ее сестра, миссис Пек, Нед. Мы позаимствовали в деревне столы и стулья, установили их, накрыли свежевыстиранными скатертями, поставили вазы и чаши с цветами - большие букеты хризантем, последние розы, буковые листья. Все были настроены весело, смеялись, отпускали бесхитростные шутки, всем хотелось, чтобы вечер имел успех. Я была в курсе всего - ив этом суть, поскольку в Мэндерли все делалось без меня.

Максима в первой половине дня дома не было, он появился к ленчу и нашел меня в саду.

- Ты выглядишь довольной. Я отвела прядь волос от глаз.

- Все замечательно, - сказала я. - Мне очень даже нравится. А что? - Я заглянула ему в лицо. - В чем дело? - Что-то было в его глазах, но я не могла понять, что именно. - Все будет хорошо, - заверила я. - Все будут доброжелательными.

- Конечно.

- Максим...

Он коснулся тыльной стороной ладони моего лица. В чем дело? Что это? Я задержала его руку. Я не хотела, чтобы нас разделяли какие-то тени.

- Может, нам поставить дополнительные столы на террасе, миссис де Уинтер? Дора говорит, что в кухне все не помещается.

Мы снова энергично занялись подготовкой к вечеру.

В конце концов, наши усилия стоили того, это самый лучший день, подумала я. Все будет чудесно. Полуденная жара спала, солнце было теплым и в то же время мягким, когда я шла по саду под деревьями, под аркой роз, чувствуя, как под ногами пружинит трава, которую Нед слегка подстриг и которая издавала слабый, свежий, ностальгически приятный запах.

Все было готово. Казалось, вот-вот начнется запланированный спектакль. Скатерти свисали аккуратными складками со столов, рядом располагались стулья, лежали наготове крокетные молотки и теннисные мячи. Я миновала калитку огорода и пошла в сторону ореховой аллеи. Кроны деревьев бросали узорчатую тень, и когда я отводила в сторону ветки, солнечные зайчики играли на усыпанной листвой земле. Впереди я увидела церковный шпиль, словно вписанный в последнюю арку, и мне стало спокойно, последние остатки нервозности испарились, я с облегчением вздохнула. Я поняла, что возбуждена, как ребенок, ожидающий начала праздника. Ничто не предвещает неприятностей, не будет никаких ужасных промахов, просто придут гости, и мы будем от души их приветствовать; а еще их будут приветствовать дом и сад. И всем гостям мы доставим массу удовольствия.

Через минуту-другую я должна возвращаться, скоро послышится шум машин, людские голоса. Все начнется. А пока я стояла под деревьями, объятая тишиной, никто меня не разыскивал, никто не беспокоился из-за того, что я ушла. Если бы я сейчас сбежала, подумала я внезапно, никто бы этого не заметил, события развивались бы, как запланировано, без меня. Однако это вовсе не так. Так было во время маскарада в Мэндерли. Там я ни к чему не имела отношения, ничего не значила. Здесь же я находилась в центре событий.

Это было мое.

Я услышала вдали чей-то голос, звяканье тарелок, но даже после этого не двинулась, осталась стоять, не желая расставаться с тишиной; мне хотелось, чтобы жизнь остановилась здесь, именно здесь. А затем, обернувшись, я увидела детей, которые тихонько шли под кронами деревьев навстречу мне, протягивая руки, их лица сияли от нетерпения:

- Пошли с нами, - сказали они. - Пора идти.

И, повернувшись спиной к серебряному шпилю, я пошла под деревьями к дому; гости уже начали прибывать.

Все последние годы я часто вспоминала этот день, и он мне запомнился как день радости, день великолепный во всех отношениях до того момента, пока не наступила развязка. Было много народу, много веселого смеха и разговоров под ласковыми лучами предвечернего солнца, много счастливых лиц; молодые люди, пришедшие вместе с семьей Баттерли, стучали теннисными мячами и бегали за ними, когда те проскакивали через отверстия в старой проволочной ограде. Я помню стук ракеток, более громкие удары крокетных молотков и взрывы аплодисментов. Солнце сияло, лиловые тени ложились на склоны, все пребывали в прекрасном настроении, и казалось, это будет длиться еще долго.

Мы с Максимом ходили среди гостей порознь, приветствовали, разговаривали, смеялись, знакомились, вдруг оказывались рядом и шли вместе, держась за руки, и между нами не было никаких теней, ничего, кроме любви и непринужденности.

Этот момент навсегда запечатлелся в моей памяти, и я могу его представить, стоит мне лишь пожелать; я вижу словно заключенную в раму картину. Мы стоим рядом в окружении гостей. Дора выходит из кухни, неся тяжелый поднос с белыми фарфоровыми чашками, за ней идет Нед с огромным кувшином дымящегося кипятка; какая-то женщина ставит на стол чашку, мужчина поднял руку, чтобы сорвать увядшую головку розы; Банти Баттерли стоит у задней стены теннисного корта, сжимая ракетку и грозя вступить в игру, она весело смеется, откинув назад голову. Максим, улыбаясь, подносит зажигалку к чьей-то сигарете, и я замечаю характерный поворот его головы.