Миссис де Уинтер

Туман рассеялся, по чистому, ясному небу ветер гнал редкие облачка. Все это почти напоминало весну, если отвлечься от того, что земля была устлана густым покровом листьев, облетевших накануне.

Солиситор будет к одиннадцати, было заказано такси, которое должно привезти его сюда от станции.

Я оглядела стол, накрытый к завтраку. Джайлса не было. Максим был в строгом костюме и рубашке с жестким воротником и держался отстраненно.

Между нами парил белый изысканный неосязаемый венок.

Кто? Каким образом? Когда? Зачем? Чего они хотят от нас?

Я услышала, что говорю весьма непринужденным тоном:

- Интересно, Джайлс не позволит мне взять машину? Кажется, сегодня базарный день в Хеммоке. Мне хотелось бы туда съездить.

Я научилась водить машину почти сразу же, как мы уехали за границу, хотя у нас не было своей и мы лишь порой брали машину напрокат, когда возникало желание совершить экскурсию на несколько миль, чтобы осмотреть церковь, монастырь или некую достопримечательность, о которой прочитали. Кажется, Максиму нравилось, что я вожу его, это было одной из происшедших в нем перемен - ведь в прежние времена он и подумать не мог о том, чтобы предложить мне подобное. Я делала это охотно, испытывала удовольствие как от самого вождения, так и еще более от сознания того, что стала совсем другой человеком, который управляет, а значит, несет ответственность. Когда ведешь машину, чувствуешь себя совсем взрослой; как-то я сказала об этом Максиму, и это вызвало у него улыбку.

На сей раз Максим даже не оторвал глаз от бумаг.

- Почему бы нет? Ему придется находиться здесь, и она ему не понадобится. Так что ты получишь удовольствие от рынка.

Значит, все верно, он позволяет мне уйти, решения своего не изменил и здесь во мне не нуждается.

Я испытала щемящее чувство, отправляясь за плащом. Я не спешила отпустить его руку, ожидая, что он успокоит, скажет, что должен повидаться с солиситором, разобраться с бумагами и всеми делами без меня.

- Чудесно, - сказал он. - Замечательно. Нет причин для беспокойства.

А я на фоне его лица увидела венок и букву "Р". Инициал Ребекки.

Мне никогда не приходило в голову, что буква "Р" может быть инициалом кого-то другого. Увидев, что Максим смотрит на меня, я изобразила на лице веселую улыбку.

Он сказал:

- Это все лишь как сон. Просто он закончится - и каким-то удивительным образом все это больше не будет иметь ко мне никакого отношения. Завтра я проснусь, и снова начнется реальная жизнь, и мы сможем быть с тобой вместе. Ты понимаешь?

- Надеюсь, что да.

- Прояви терпение.

- Дорогой, может быть, ты хочешь, чтобы я осталась здесь, - скажем, в соседней комнате?

- Нет. - Он медленно дотронулся тыльной стороной ладони до моей щеки, я прижалась к ней, испытывая чувство любви и вины.

- Я позвоню вечером Фрэнку, - сказал он улыбаясь. - Завтра мы сможем уехать отсюда.

Из кабинета вышел Джайлс с бумагами в руке, он искал Максима, я попросила у него машину и после этого могла уйти с их дороги, уйти из дома и, совершив сделку с совестью, заняться своим делом.

О чем я тогда думала? Какие планы строила? Зачем решилась на эту поездку, которую, как я была уверена, никогда не совершу? Зачем отважилась искушать судьбу?

Я вела себя глупо, то, чего я хотела, делать не следовало, к тому же это было опасно. В лучшем случае я почувствую себя несчастной и страшно разочарованной. В худшем же, если Максим узнает, я могу разрушить все - наше хрупкое счастье, нашу любовь и доверие друг к другу, то, что мы создавали так бережно и с таким терпением, могу погубить его, себя, сделать нас несчастными до конца жизни.

И тем не менее я намерена была ехать, вероятно, я стремилась к этому с того момента, как узнала о нашей поездке в Англию, и у меня не было сил противиться этому стремлению. Я постоянно думала об этом, мечтала, это было как тайное непреодолимое любовное влечение.

Никто ничего мне об этом не рассказывал. Я не осмеливалась спрашивать. Единственным человеком, с кем я о нем обмолвилась, был Фрэнк Кроли, да и то название не было произнесено... Мэндерли...

Есть искушения, которым мы не в силах сопротивляться, и не всегда мы способны извлекать уроки из прошлого. Что бы ни случилось потом, как бы все ни закончилось, я должна была съездить туда, увидеть все наконец собственными глазами. Я должна была знать.

Мэндерли. Я была его рабом, наполовину любила, наполовину боялась, это место не отпускало меня от себя, его чары все еще оставались в силе. Я поняла это, когда подъехала на старой черной широконосой машине к тому месту, где дорога делает небольшой поворот, прежде чем взять направление в сторону моря.

Это было в тридцати милях, в другом конце графства, так что поначалу деревни, дороги и маленькие городки, в которых проходят базары, были мне не знакомы. Я увидела дорожный знак, указывающий направление на Хеммок, куда якобы я направилась, однако туда не свернула. У меня была иная цель.

Я не позволяла себе предаваться размышлениям о прошлом, я просто любовалась небом, деревьями, зарослями вереска и, опустив окно, с наслаждением вдыхала запах осенней земли. Я чувствовала себя свободной и счастливой, мне было приятно вести машину. Я чувствовала себя невинным младенцем, который выбрался на пикник. Я просто не смела быть кем-либо другим.

В конце концов, что я ожидала там обнаружить? Что хотела найти? Голый остов среди обугленных деревянных балок, давно остывшее пепелище, ползучие растения и сорняки на месте лужаек и дорожек, как это мне нередко снилось? Этого я не знала, никто не посмел рассказать нам, что стало на том месте, мы запретили себе произносить вслух это название, ни в одном письме, полученном нами в изгнании, ни слова не говорилось о Мендерли.

Мне кажется, я наполовину убедила себя в том, что отправилась в романтическое путешествие, что я обнаружу печальное, навевающее грусть, пустынное место, пребывающее в красивом запустении. Меня не томили тревожные предчувствия, не мучил страх. Меня пугало совсем другое - затаившийся в тени кот, выжидающий, когда можно будет прыгнуть... Белый венок, карточка, инициал... Чей-то недобрый, тщательно продуманный, коварный выпад.