Страница 12 из 14
Чтобы еще глубже исследовать неудовлетворенность собой, спросите себя: «Что бы я не сделала из того, что успела натворить в жизни, если бы можно было повернуть время вспять?»
Подсказка: вы должны что-то накопать по всем пунктам.
Поддержка: в этом задании, как ни в каком другом, существует соблазн скатиться до трагизма. Не позвольте этому случиться. Следите за тем, чтоб улыбка не сходила с ваших уст. Сначала улыбнитесь, зафиксируйте состояние и потом уже начинайте работу.
1. Когда-то нагрубила маме.
2. Увела парня у подруги.
3. Не пришла вовремя домой, заставив бабушку волноваться.
4. Проявила малодушие (примеры).
5. Не отдала долг.
Этого мало. Это только разминка. Продолжайте.
Подобные темы лучше обсудить со специалистом с психологическим образованием, можно проделывать их самостоятельно письменно, предварительно позаботившись о том, чтобы записи не были найдены и прочитаны кем-либо из ваших домашних. Бумага и ручка всегда более доступны и хорошо справляются с ролью вашего поверенного, нужно только иметь некоторый опыт ведения дневников или желание его приобрести.
После того как вы глубоко погрузились в пучину недовольства собой, спросите себя: «Готова ли я простить себе свои проступки, свои ошибки, свое несовершенство?»
Вам придется постараться это сделать, хотя бы для того, чтобы не совершать их вновь. Прощение наступает тогда, когда ошибочное, с нашей точки зрения, поведение, образ мыслей остаются в прошлом. Если вам не удается простить себя, это может означать, что вы продолжаете повторяться в своих ошибках. Эффективное покаяние и прощение освобождает внутреннее пространство для нового, нивелирует негативные последствия прошлого. Только очистившись от примеси собственных эгоистичных желаний, коим является потакание своему чувству вины, мы можем попытаться здраво увидеть, чем реально помочь другому.
Обдумывая неудачи своей жизни, мы можем натолкнуться на проблему обвинения других людей. Очень емкая фраза, услышанная по радио: «Если бы не ты, дорогой, мы были бы идеальной парой», демонстрирует абсурдность и нелепость обвинения в принципе. Если перефразировать и направить вину на себя, станет ли фраза более глубокой и исцеляющей? Если разделить вину на всех, то и тогда ее терапевтический заряд представляется очень сомнительным. Похоже, что ни чувство собственной вины, ни желание обвинить в чем-то других никак не могут помочь справиться с проблемами.
Кроме чувства вины за когда-то содеянное, мы можем испытывать стыд. Если вина касается неблаговидных, с нашей точки зрения, поступков, то стыд имеет отношение к нашей самости. Когда нам стыдно, мы чувствуем себя униженными. Когда нам кажется, что мы чего-то недостойны, это означает, что мы испытываем стыд. Стыд говорит нам, что мы не такие, какие должны быть: не такие успешные, не такие богатые, у нас не те родители, у нас не те дети, мы не такие добрые, женственные, умные и пр. Стыд плох тем, что смиряет нас с нашим бедственным положением, заставляет сдаться без борьбы и позволяет стыдить и винить нас окружающим людям. Трудно не впасть в соблазн обвинить или пристыдить нас тому, кто рядом постоянно чувствует нашу готовность испытывать эти разрушительные для нас и выгодные для других чувства. На эту тему существует масса анекдотических историй разной степени давности. Приведу, к примеру, одну древнюю. Когда Ходжу Насреддина ограбили и он просил наказать вора, обвинили Ходжу Насреддина: в том, что он плохо берег свое имущество. С кого проще спросить, того и обвиняют. Вот еще поговорка: «Дурака и в церкви бьют».
Когда Косте стало внезапно плохо и он начал умирать у нас в стационаре, мы несколько часов ждали реанимационную бригаду из областной больницы. Мать Кости была рядом с ним, на ее глазах сыну становилось все хуже, он задыхался от развивающегося пневмоторакса. Наконец-то долгожданная помощь подоспела. Вместе с реаниматологом прибыл торакальный хирург, светило нашей области, поджарый седой мужчина строгого, неприступного вида. Когда хирург с сомнением покачал головой, мать Кости, не сдержавшись, небезосновательно укорила его вопросом, где тот был раньше, почему так долго ехал к тяжелобольному? Неожиданно для всех хирург обрушился на мать с ответным обвинением, гневно повышая голос: «Это вы где раньше были и куда смотрели, когда ваш сын начал употреблять наркотики?!» Жестокость его реплики в данной ситуации трудно переоценить. Костю увезли в реанимацию, где он через несколько часов скончался. Горе матери, потерявшей сына, умножьте на чувство вины, которое она, вполне вероятно, испытала или (точнее) умножила уже имевшееся после столкновения с гуманным медицинским работником. Но не на ту напали, как говорится. Мама Кости – очень сильная женщина. Она не сдалась. Кроме Кости, у нее еще есть младший сын, который тоже злоупотребляет инъекционными наркотиками. Мама теперь борется за него. Надо сказать, что ей это даже удается. Невероятным терпением, последовательностью, верой, неспособностью отчаиваться она не дает сыну развернуться в своих порочных пристрастиях. Никто не может знать, какова цена ее непрестанных усилий, но они, безусловно, достойны уважения и преклонения.
Мысленно слышу комментарии специалистов. Пример мамы Кости можно было бы приводить в качестве созависимого поведения, но у меня никогда бы не повернулся язык это сделать. Почему? Трагические глубины, в которые погружены матери, потерявшие сыновей, доступны, слава богу, немногим. И совершенно неважно, по какой причине произошла потеря. Предельное человеческое горе находится по другую сторону обычных мерок и не может быть вписано ни в какие диагнозы, расчленено на изучаемые и оцениваемые составляющие.
Часто приходится слышать от психолога по работе с зависимыми и созависимыми, а также консультантов реабилитационных центров, которые вырастают из ранее употреблявших наркотики, или «бывших» (как они часто называют друг друга), их нелицеприятные реплики в отношении поведения родителей. Все родственники зависимых пациентов признаются ими априори созависимыми. В это понятие вложена масса негативного смысла и нисколько положительного. Как только родственники попадают к ним на прием, эти специалисты начинают учить их правильному поведению, исходя из постулата, что правильно с зависимыми никто не живет. Обычно учеба основывается на американской 12-шаговой программе. Сама программа, безусловно, хороша. Считается, что она успешно работает во многих случаях. Никто не ведет статистики выздоровления по данной программе, но ее широкая распространенность по всему миру – тому свидетельство. Некорректно лишь считать ее единственно возможной и эффективной, а именно это и пытаются доказать многие специалисты реабилитационных центров, работающих по «12 шагам». Программа построена на обобщениях и не центрирована на индивидуальных особенностях, она исходит из постулата, что проблемы зависимых и созависимых имеют типичные черты и особенности, которые и оказываются в центре внимания. Она обучает определенному образу мыслей и поведению. Ее ценность ни в коей мере не может умалять ценность и полезность других видов психологической помощи.
Миф третий: Контроль, ложь и агрессия. Про то, что чужая зависимость находится под нашим контролем
«Если я его брошу, он погибнет». «Если я не выполню его просьбу, я потеряю его. Он не простит меня никогда».
– Эти серебряные часы отмеряют ваше время, а золотые мое. Я ношу их вместе для того, чтобы знать, который у вас час.
Почему нам так кажется? Потому что зависимые люди, как и другие, когда на них давят, готовы идти на уступки, тем самым создавать видимость, что они нас слушаются. «Значит, мы можем влиять на ход событий», – думают родственники. Но это ложное утверждение, поскольку оно основано на слишком упрощенной и плоской посылке: «Раз я считаю, что так правильно, значит, другой должен вести себя в соответствии с моими представлениями о правильности, добре и необходимости». Еще проще: «Я хочу, и поэтому он должен». Мы рады поверить в любую ложь потому, что правда о зависимости слишком горька. Полученный контроль над зависимым всегда временный и неполный. Когда ложь обнаруживает свои изъяны и ее бальзам протухает, становясь несъедобным, неизбежные разочарования приводят к реакциям гнева и разным формам агрессивного поведения с обеих сторон. Поэтому контроль всегда связан с ложью и агрессией.