За флажки

–– Мыши нашептали, – усмехнулся Глеб. – У меня свои источники, верные, и они сказали, что подсадной уже в СИЗО.

–– Что же делать? Заявить администрации?

–– Не смеши. Они палец о палец не ударят. Скажу больше: тот, кто тебя заказал – большой человек, если ты понимаешь, о чём я… Так вот, видимо, ты ему встал поперёк горла, раз ему приспичило убрать тебя, а не просто сгноить в тюряге. Просто так мокрушника за забор не засылают. Это стоит немалых бабулек, да и не каждый способен устроить подобное дельце. Хлопотно очень. Нужны влияние и связи.

–– Понимаю. Но, кому это нужно – ума не приложу.

–– В самом деле, не знаешь? – искренне удивился Глеб.

–– Нет. Я вообще не понимаю, что происходит. Меня подставили, чтобы отправить на зону. Это ясно. Но, если кому–то нужно было меня убить, почему не прикончили вместе с Эллой? Тогда это было проще сделать.

–– Ну, брат, здесь я – пас.

–– Что посоветуешь, Глеб?

–– А что я могу посоветовать?.. Хочешь жить, – рви отсюда когти, Андрюша. Альтернативы нет.

–– Сбежать из СИЗО? Разве это возможно?

–– Для такого лоха, как ты, навряд ли. Да и времени на подготовку нет. У тебя от силы пара дней.

–– И что потом?

–– Что потом? Ты хочешь знать, как все это произойдет?.. Элементарно, Ватсон! Например, на прогулке. Просто этот ублюдок подойдет к тебе и незаметно всадит в бок заточку. Или придушат прямо в камере. Да мало ли, как… Ты вот что, потребуй у своего следака проведения следственного эксперимента. Срочно. Пой соловьем, что вспомнил нечто очень важное, но добейся, чтобы тебя вывезли отсюда. Тогда у тебя будет хотя бы шанс.

Андрей вновь пробудился ото сна, ощутив присутствие посторонних. На этот раз звуки, донёсшиеся до его слуха, однозначно говорили о чьём–то вторжении на чердак. Во тьме он слышал возню и голоса нескольких человек, но не видел их и не понимал, зачем они явились сюда. Затаившись на своем ложе, Андрей прислушался и, протерев глаза, стал озираться по сторонам, пытаясь определить, откуда доносится шум. Там, где он обнаружил ящики и дверное полотно, метался луч фонаря, в свете которого двигались тени.

–– Я не хочу больше. Мне домой надо, – послышался жалобный плаксивый девичий голос. – Мамка будет ругаться.

–– Да ладно тебе, посидим, побалдеем, – ответил ей чуть хрипловатым баском какой–то парень. – Пей, давай. У нас ещё есть.

–– Не–е… Не хочу. Мне дурно. Меня тошнит.

–– Да пей, ты! Не пойдёт – поблюешь.

«Все понятно. Молодняк резвится, – подумал Андрей, окончательно прогнав сонливость и настороженно следя за происходящим. – Мне только этого не хватало. Похоже, они хотят споить девчонку…». Намерения пьяных подростков легко угадывались по их настойчивому и даже навязчивому «ухаживанию» за подружкой, которая была единственной девушкой в компании трёх или четырёх пацанов. Видимо, дурёха не понимала, что именно преследовали её кавалеры, стараясь напоить её до невменяемого состояния, к которому она быстро скатывалась. Вскоре ей действительно стало плохо, и кто–то из парней отвел её в сторону, за угол шахты, откуда несколько минут раздавались очень неприятные звуки и пьяная ругань. Потом они вернулись на место, где оставшиеся ожидали их возвращения, сидя на уложенной на ящики двери, над которой подвесили фонарь. Теперь Андрей, оставаясь в тени, мог хорошо рассмотреть их. Парням на вид было лет по шестнадцать, девчонке и того меньше. Она уже не стояла на ногах, и провожатый удерживал её в вертикальном положении, крепко обхватив одной рукой за тонкую талию, а другой вовсю тиская маленькие груди. Девочка не сопротивлялась и не возмущалась, лишь бормоча что–то бессмысленное и невразумительное. Подведя её к компании, провожатый сразу же бесцеремонно уложил девчонку на дверное полотно, и довольно сообщил дружкам:

–– Готова! В полном улёте.

Те давно ждали этого момента и быстро стянули с почти бесчувственной подружки платье и трусики.

«Вот, шакалы! Они же её оттрахают сейчас, – возмущенно подумал Андрей. – Может, конечно, с ней такое не впервой, но жаль дуру. А вдруг она не шалава? Тогда тем более нельзя допустить этого скотства. Эх, ё–моё, везёт мне на всякую мерзость». Ему очень не хотелось ввязываться сейчас в конфликт, который мог закончиться для него непредсказуемо, но и остаться посторонним зрителем группового изнасилования несовершеннолетней девочки Андрей тоже не мог. Он встал и, подняв одну из досок, шагнул к свету фонаря, где отмороженные юнцы в возбуждении спорили, кто будет первым, и расстегивали штаны.

–– Эй, вы! – Окликнул их Макаров. – А ну, убирайтесь отсюда, поганцы!

Его неожиданное появление из тьмы произвело эффект разорвавшейся бомбы. Парни тут же вскочили в испуге, и кто–то даже крикнул: «Атас!», метнувшись прочь от обнажённой девочки. Но паника подростков длилась лишь несколько секунд. Поняв, что перед ними только один Андрей, и приняв его за бомжа, юнцы осмелели. Еще бы, ведь их было четверо! Численное превосходство стаи было неоспоримо, а бомж – всего лишь никому не нужный бомж, которого и искать–то никто не будет. Досада от сорвавшегося «развлечения» и страх перед возможным разоблачением толкали их к агрессии.

–– Он один! – крикнул своим приятелям кто–то из парней, и Андрей заметил, как в его руке блеснуло узким жалом выскочившее лезвие ножа–лисички. – Замочим козла, а то заложит!

Андрей знал, чем всё может кончиться, и не стал ждать, когда они сомкнут свои ряды и набросятся на него. Он атаковал их первым, неожиданно взмахнув доской, спрятанной за спиной. Ему сразу же удалось нанести увесистый удар тому, кто угрожал ножом. Доска плашмя угодила юнцу по щеке и сбила с ног. Андрей тут же круто развернулся вокруг своей оси, и его орудие, словно лопасть пропеллера вертолёта, рубанула второго по плечу, отчего тот взвыл в темноте, и потерял всякую охоту к агрессии. Двое других, ещё не понимая, что ситуация круто изменилась не в их пользу, попытались нанести Андрею удары ногами, но лишь один из них достиг цели, как назло попав в и без того повреждённое колено. Резкая боль пробудила в Андрее ярость. Теперь он не сдерживал себя и не ограничивал силу ударов, которые обрушил на нападавших с такой быстротой, что те не успевали увернуться или защититься от них. Не прошло и трёх минут, как все они оказались лежащими на бетонном полу, и корчились в пыли, скуля и стеная, словно нашкодившие щенки, получившие хорошую трепку. Андрей, приволакивая ногу, заковылял к лежащей девчонке. Она была совершенно пьяна и лишь промычала что–то, когда он попытался растормошить её. Тихо выругавшись, Макаров потянул девочку за руки и, усадив её, принялся надевать платье. Затем он натянул на её длинные стройные ножки трусики и смущённо отвернулся, когда ему пришлось приподнять девочку за попку, чтобы водворить их на место.

Оставаться здесь на ночлег было теперь опасно, даже если выдворить несостоявшихся насильников вон. Ещё он подумал о том, что ему придётся весь остаток ночи шататься по городу, словно выгнанному из берлоги медведю, и эта мысль сильно разозлила Андрея. Оставив на время девчонку, он вернулся к парням, освещая место побоища фонарём. Все четверо всё ещё валялись на полу и не помышляли встать на ноги, а двое находились в глубокой отключке. Андрей присел на корточки возле парня, угрожавшего ему ножом, и, осмотревшись вокруг, нашёл блеснувшее на полу лезвие. Нож оказался довольно внушительным и вполне мог стать смертоносным оружием. Подобрав его, Андрей принялся бесцеремонно обыскивать парня, одетого в дорогой джинсовый костюм и кроссовки «Найк», и явно не испытывающего нужды ни в чём. В своей оценке он не ошибся, вытащив «навороченный» мобильный телефон, бумажник с изрядной суммой денег, пачку сигарет, зажигалку и разную мелочь, не представляющую для него интереса. Телефон, деньги и сигареты он забрал в качестве боевого трофея, затем обыскал дружков парня, не оказавших никакого сопротивления, но улов оказался скромнее.

Юнцы начинали приходить в себя. Травмы, нанесённые им, не были тяжёлыми, и Андрей не стал утруждать себя оказанием помощи «пострадавшим». Подняв девочку на руки и освещая путь фонарём, он направился к двери, осторожно открыл её и, убедившись, что на площадке никого нет, вышел на лестницу. Потом он вставил дужку замка в проушину и спустился к лифту. Что делать с девчонкой он не знал. Выяснить, кто она, и где живёт, не представлялось возможным, да и не мог он таскаться с ней ночью по дворам, привлекая к себе внимание и нарываясь на новые неприятности. Поразмыслив, Андрей осторожно усадил её на ступенях лестницы, а сам тихонько спустился вниз и выскользнул из подъезда.