За флажки

Когда Элла тронула его за плечо, и он обернулся к ней, Андрею на мгновение показалось, что в её глазах застыла глубокая печаль и озабоченность, что не соответствовало обстановке. Однако это ощущение исчезло, когда она заговорила с ним своим приятным бархатным голосом.

–– Поздравляю, Андрей, – сказала Элла с искренней улыбкой. – Я всегда верила, что ты добьёшься всего, к чему стремишься.

–– Спасибо, Эля, – ответил он. – Вряд ли это произошло бы сейчас, если бы не твоя вера в мои силы. Не уговори ты своего отца дать нам долгосрочный кредит, ничего бы не получилось.

–– Не стоит. Он – не филантроп и деньги считать умеет. Отец прекрасно разбирается в автомобилях и автомобильном бизнесе. Не будь твоя идея по–настоящему перспективной, он не вложил бы в фирму ни гроша.

–– И всё же, спасибо. Ты умеешь убеждать. Мне этого долго не удавалось. Ни один банк не давал мне кредитов на нормальных условиях. Считали, что риск слишком велик.

–– И они просчитались. Надеюсь, теперь дела пойдут в гору?

–– Хотелось бы, чтоб было так, но боюсь загадывать.

–– Да, да… – Словно отрешённо ответила она и замолчала в глубокой задумчивости.

И снова Андрей уловил в её взгляде печаль и тревогу.

–– Эля, у тебя что–то случилось? – осторожно и деликатно спросил он.

–– Нет, ничего. У меня всё в порядке, – поспешно ответила она и даже улыбнулась. – А вот тебе не помешает съездить куда–нибудь на отдых. Нельзя же сутками пропадать на работе. Возьми тайм–аут, не то сгоришь, как свечка.

–– Пожалуй, ты права. Я и впрямь стал выдыхаться.

–– Вот и поезжайте с Ириной хоть на Канары, хоть на Багамы, и, чем скорее, тем лучше. Из–за работы ты перестал замечать, что происходит вокруг. А это опасно, Андрей.

–– О чём ты?

–– Ну, какой же ты недогадливый, Андрюша, – мягко сказала Элла. – Теперь, когда ты достиг настоящего успеха, нужно быть особо осторожным. Зависть – страшная сила.

Элла явно хотела ещё что–то сказать, но вдруг замолчала, заметив кого–то в толпе гостей. Андрей обернулся по направлению её взгляда и, увидев Ирину и Игоря, приближающихся к ним, с приветливой улыбкой помахал им рукой.

Галлюцинации исчезли также неожиданно, как и появились. Встряхнув головой и криво усмехнувшись, Андрей прошептал:

–– Ну и чертовщина… Надо же, как будто наяву… Наверное, это от усталости… И всё же, что она хотела сказать?

Он стоял прямо напротив стеклянной стены и дверей, отделяющих зал от офисного здания. За ними находился холл для гостей с небольшим баром–буфетом, а дальше, ещё за одной парой дверей, располагалось фойе первого этажа, где на ночь всегда горело дежурное освещение, и там, согласно утверждённой расстановке, мог находиться один из охранников. Тихо ступая, Андрей осторожно открыл дверь и свернул направо к лестнице. Он двигался в темноте совершенно бесшумно и почти на ощупь, не рискуя включить фонарь.

Вскоре он достиг конечного пункта своего маршрута и остановился перед дубовой дверью с табличкой «Приёмная». Дверь, как и положено, оказалась запертой, но он был готов к этому и, включив фонарь, стал доставать из карманов припасённые нехитрые приспособления и инструменты, приобретённые в том же магазине, что и трос. Спустя две–три минуты замок поддался.

Выключив фонарь, чтобы не демаскировать своё нелегальное присутствие светом, который могли заметить снаружи, Андрей вошёл в приёмную. Всё здесь было знакомо ему до мелочей, даже стойкий аромат духов, до сих пор витающий в воздухе. Андрей помнил их название, ведь он сам иногда дарил, по случаю и без, своей секретарше Ксюше, предпочитавшей благородную французскую классику новомодным и раскрученным не в меру маркам парфюма. Грустно улыбнувшись, Андрей тяжело опустился на её вращающееся кресло на роликах. Рабочий стол Ксении всегда находился в идеальном порядке, а все документы хранились в шкафу за спиной, и любую папку можно было найти с закрытыми глазами. Но документы сейчас не интересовали Андрея. В них он вряд ли смог бы отыскать хотя бы намёк на причину преследующих его несчастий. Посидев пару минут и собравшись с мыслями, он встал, подошёл к окну и тщательно закрыл жалюзи и шторы, после чего включил свет. Ключ от своего кабинета он нашёл в одном из ящиков стола секретарши и хотел, было открыть дверь, как вдруг взгляд его случайно зацепился за календарь, стоящий на столешне. Андрей не сразу понял, что именно заставило его задержать на нём внимание. На календаре, открытом на листе с датой «6 августа», не было ни единой записи.

–– Шестое… – задумчиво прошептал Андрей. – Тот самый день…

Он почему–то перевернул этот лист и удивлённо поднял брови, увидев дату «4 августа». Этот, казалось бы, ничего не значащий факт заинтересовал его. Предыдущий лист явно был вырван из календаря, и на спирали, сшивающей листы, остался маленький клочок бумаги.

–– Зачем она его вырвала? Или не она?..

Взглянув, в пустую корзину для бумаг, он призадумался всерьёз. Действительно, должна же быть какая–то причина, заставившая Ксению уничтожить запись на листке. Эта запись, возможно, имела важное значение и не предназначалась для случайных посторонних глаз. Только этим можно было объяснить отсутствие листа. Заинтригованный своим предположением, Андрей взял остро заточенный карандаш и стал аккуратно заштриховывать открытый лист, держа грифель почти горизонтально к плоскости. Этот хорошо известный всем приём принёс результаты. Приглядевшись, он заметил проступившую на тёмно–сером фоне надпись, явно сделанную рукой Ксении. Включив фонарь и поднеся его к самому листу, Андрей прочёл вслух:

–– «Сообщить А.Н. о факсе из Америки!». Странно, я не помню, чтобы она говорила мне об этом. Хотя, перед презентацией я совсем закрутился, мог и забыть. Что за факс, да ещё из Америки? Со Штатами у нас никаких дел нет. Ладно, может, сообщение лежит у меня в кабинете…

Он встал с кресла, открыл дверь своего кабинета и вошёл в него, сразу же направившись к окну и также тщательно зашторив его. Включив на своём рабочем столе лампу, Андрей перерыл все бумаги, лежащие на нём, но никакого факса не нашёл. Дальнейшие поиски не имели смысла, ведь на это могло уйти слишком много времени, а задерживаться здесь надолго он не намеревался. Запасной комплект ключей от квартиры Андрей нашёл там, где и оставлял: в нижнем ящике своего стола. Здесь же хранились и дубликаты мастер ключей практически от всех помещений фирмы. Не долго думая, он положил в карман и эту связку. Ему оставалось лишь забрать кое–что из сейфа, вмонтированного в стену и замаскированного картиной, но, открыв его, Андрей едва сдержался, чтобы не разразиться громкими проклятиями и ругательствами от досады и разочарования. Сейф был совершенно пуст. Ни денег, ни важных документов, ни пистолета, зарегистрированного на его имя, в нём не оказалось. Первое, что пришло ему на ум, было ограбление. Но такое мог совершить только тот, кто знал код, без которого вскрыть швейцарский сейф без следов грубого взлома было невозможно. Код знала Ксения, но она бы никогда не пошла на это. Да и зачем ей документы, не представляющие особой ценности даже для конкурентов, и пистолет, один вид которого всегда вызывал в ней едва ли не ужас? Денег же в сейфе никогда не хранилось слишком много, и Ксения знала об этом. Между ними давно установились тёплые, дружеские и доверительные отношения. Андрей никогда не позволял себе ничего фривольного, и Ксения очень уважала его за редкое качество при любых обстоятельствах оставаться настоящим джентльменом.

–– Спокойно! Ксюша здесь ни при чём, – пробормотал Андрей. – Вероятно, это менты выгребли всё подчистую. Улики искали, мать их! Вещдоки!.. Ну и чёрт с ними!

Захлопнув дверцу сейфа и прикрыв её картиной, Андрей выключил лампу и вернул на место шторы, стараясь воссоздать в обстановке первоначальный вид. Тоже самое он проделал и в приёмной, но, едва взялся за ручку двери, как услышал за ней шаги. Это мог быть только охранник. Сердце на мгновение сжалось в комок. Если охранник успел заметить узкую полоску света, пробивающуюся из–под двери, он пропал!