Наследник императора

– Что произошло? – Спросил один из преторианцев.

– Позовите лекаря, – вместо ответа приказал Аристон.

Преторианцы, впрочем, тут же подчинились. Аристон направился к покоям Эмилия и на своём пути встретил бегущего Катона. В руках он держал пурпурную тогу. Сзади него была Урсула и Адриан. Найдя одежду императора, все подумали, что с августом что-то случилось и тут же занялись его поисками. Урсула ахнула. Катон тоже. Причитая себе под нос, он начал расспрашивать Аристона, что произошло. Но Аристон не отвечал. Он всё ещё боялся, что из-за него умер император. Что это он убил его.

В покои его пустили сторожевые и Аристон наконец положил тело Эмилия на постель.

– Это ты убил его?! – Сказала Урсула и набросилась с кулаками на Аристона.

Но Катон вместе с Адрианом отогнали её от юноши.

– Он…– заговорил Аристон. Все прислушались. – Он упал, со стены. И ударился головой.

– Какой кошмар, – прокомментировал Катон.

Лекарь вместе с преторианцами забежал в покои и быстро начал осматривать тело императора. Все стояли рядом и молча наблюдали за происходящим.

В этот момент, Аристон заметил в углу невысокую скульптуру из мрамора. Приглядевшись, он вспомнил, как позировал Корбулону, а потом император восхищался скульптурой. Теперь она стояла здесь. В покоях. Интересно, что думает об этом Урсула?

– Он жив? – Спросил Аристон.

– Да, – ответил лекарь.

Все облегченно вздохнули.

– Но выживет или нет, я не знаю, – дополнил неожиданно лекарь.

– В каком это смысле?..– Спросил Катон.

Казалось, только Аристон и Катон искреннее переживали за императора, когда Адриан и Урсула уже вовсю готовились к похоронам. Они даже вышли из комнаты, поняв, что надежды на спасение нет. И это было ужасно…

– Череп проломлен, – заговорил спокойным тоном лекарь. – Придётся вставить пластину. Помимо этого, сломана левая рука и шея. Он чудом остался в живых. А сейчас попрошу выйти, господа.

Вскоре к лекарю подошли его помощники и приступили к работе. Аристон и Катон тем временем стояли за дверью и молились.

– Это всё из-за меня, – проговорил Аристон и опустился мешком на пол, схватившись за голову. – Он побежал за мной и упал.

– Не вините себя, господин, – сказал Катон и присел рядом. – Так распорядились боги.

– Но он обезумел, Катон! Он запретил мне покидать дворец…А у меня семья! Скоро должна родить жена и вдруг император решает сделать меня своим наследником. Это же какой-то бред…Почему он так себя ведёт, Катон? Может, он и вправду душевнобольной?..

– Он не был таким, – ответил серьёзно Катон и заговорил тоном рассказчика: – в детстве он мечтал стать легионером. Он хотел служить отечеству, хотел помогать людям, защищая их и обеспечивая покой. Но разумеется его отцу было не до мечты сына, а мать всё время была занята. Тогда он однажды вынул из ножен спящего сторожевого гладий и надев на себя шлем и красный плащ, поздним вечером сбежал из дома. Император хотел уйти в легион, он знал, где находится лагерь. Но он никак не ожидал, что по пути ему могут встретиться разбойники. Разбойники начали глумиться над ним и собирались продать в рабство, но Эмилий не испугался. Он начал махать мечом, который был намного длиннее его роста. Впрочем, сражаться разбойники с ним не собирались. Ибо всё ещё потешались над ребенком. Но после того, как Эмилий ранил одного из разбойников, они в порыве гнева начали избивать его. Избив до полусмерти, они привязали его к ветке на дереве и бросили на съедение волкам. В лесу он висел всю ночь. Вниз головой. Из-за кровяного давления, его глазные яблоки чуть не лопнули, как спелые вишни. Но к счастью его нашёл один из молодых легионеров. Он снял его с дерева и быстро доставил в лазарет. Там император и выздоровел. Но…после того случая он изменился. Мальчик стал странно себя вести, то кричал, то смеялся. Все поняли, что он сошёл с ума. Молодой легионер, которого звали Квинтом, доставил мальчика к отцу, впрочем, не получив никакой благодарности, ибо отец Эмилия был невероятно скупым человеком. Но Эмилий, став императором, вспомнил о нём и теперь Квинт начальник дворцовой преторианской гвардии.

Закончив свой рассказ, Катон облизнул пересохшие губы и замолчал. Аристон молчал тоже. Он был поражён историей Катона и теперь ещё больше уважал своего друга и ещё сильнее молил богов сохранить ему жизнь.

Проломленный череп, кровь, золотой лавровый венок. Император сидел на троне и с укором смотрел на Аристона. Причём он в то же время разговаривал с Адрианом. О чём они говорили, Аристон не знал, казалось, они беседовали на чужом языке. Затем в тронный зал зашла высокая девушка в белой столе и платке. Сперва Аристон подумал, что это была Елена, но Елена была ниже. И цвет волос был иным. Они были седыми. Причём женщина казалась невероятно высокой, почти одного роста с Эмилем. Аристон смотрел на неё снизу вверх, словно он сидел на полу. Впрочем, так оно и было…

Преторианцы распахнули двери в покои императора и пропустили вовнутрь белую фигуру. Аристон поднялся с мраморного пола и начал разминать спину после неудобной позы во сне. Катон остался ждать снаружи.

– Это госпожа Агриппина августа – матушка императора, – пояснил Катон.

Аристон смутился. Только что возле него прошла такая великая домна, а он даже не удосужился встать. Стало стыдно. Очень стыдно.

Император в свою очередь всё ещё не приходил в себя. Казалось, ещё немного и Рим лишится своего правителя. Аристону не верилось, что всё это происходит на самом деле. Ещё днём они так здорово проводили вместе время, играли, веселились, разговаривали. Аристон всё ещё помнил его улыбку, его звучный смех, его неповторимую мимику… На глазах невольно появились слёзы. Он закрыл руками лицо и заплакал.

– Полноте, господин, – успокаивающе заговорил Катон. – Всё ещё обойдётся.

Однако Катон и сам не верил, что император после такого падения выживет. Он уже вовсю готовился к его похоронам, впрочем, как и Адриан.

Спустя довольно длительное время, августа наконец вышла из комнаты. Лицо её не выражало радости. Аристон ещё сильнее приуныл. Заметив Аристона, августа подошла к нему. Однако она уже не казалась такой высокой, как во сне. Глаза её были уставшими, но видимо, она не была так же расстроена случившимся, как и Аристон.

– Аристон? – Спросила она приятным голосом.

Аристон удивился. Откуда она знает его имя?

– Да, госпожа, – ответил он.

Августа медленным шагом направилась в сторону сада, приказав жестом руки следовать Аристону за ней. Давно наступил новый день, но Аристон даже не знал об этом. За ночь всё высохло и не осталось ни следа после сильного дождя. Выйдя на свежий воздух, августа присела на лавочку и вздохнула. Аристон стоял напротив и не произносил ни слова.

– Мой сын много о тебе рассказывал, – начала говорить августа. Двое рабынь подошли к ней и налили в бокал красного вина. После выпитого ей глотка, женщина продолжила: – почти каждый день я слышала твоё имя. Эмилий любит тебя, и я это вижу. – Она снова сделала глоток и прикрыла от наслаждения глаза. – Спасибо, что спас тогда его от мятежников.

– Не за что, домна, это мой долг, – ответил Аристон.

– Это долг преторианцев – защищать императора, вовсе не твой. Но эти продажные крысы преданы тому, у кого больше золота. Была бы моя воля – я бы казнила весь корпус. А ты ведь даже не коренной житель Рима, ты грек. А греки ненавидят римлян. Удивительно, что ты рискнул своей жизнью ради империи.

В воздухе повисла тишина. Августа медленно попивала вино и ничего не говорила, любуясь осенней погодой.

– Как думаете, он выживет? – Спросил наконец Аристон и вспотел от волнения.

– На всё воля богов, – спокойно ответила августа.

После двух бокалов она поднялась с ложа и повернулась к Аристону спиной, смотря на деревья.

– Ты свободен, – сказала она. – Можешь уезжать обратно в Козу к своей жене. Никто тебе не запретит покидать Рим.