Страница 1 из 6

По-своему взирая

Власов Александр Ефимович

Александр Власов

По-своему взирая

По-своему взирая без конца

На дни существования земного,

Не сходятся воззрения творца

Со взглядами натурщика честного.

Прекрасной жизнь усматривать ему

При всех её, конечно, недостатках

И вечности достойной потому,

Не гибели в грехах и беспорядках.

А миру занижается цена —

Бесовские берутся разговоры:

Дурным его зовёт и сатана.

То многое, что ведали притворы

Пороком и неправой суетой,

Художники считали красотой.

Сводить определялось Илии

Детей с отцами проповедью ладной —

К тому ли вёл усилия свои,

Кто Сыну Бога путь являл отрадный?

Судил, однако, зорко Назорей

По поводу пропащего наружно:

Представил он округе дикарей,

Что делать Илии бывало нужно.

При нём уста сердечные к отцу

Чудесно возымела Саломея,

Души придав отцовскому лицу.

Для Господа стези торить умея,

Нередко без излишества затей

Родителей сводили и детей.

Не зря, не бесполезно чтит Его,

Кто собственным уставом обладает;

А Книгу не писало Божество,

От авторов иных она страдает.

Кто речью Бога мнил уста свои,

Все вряд ли исполнял императивы —

Пред ними люди слабы в бытии,

Чернила не вполне строкой правдивы.

Библейское художество корю:

В нём Отче наш ужасней Люцифера,

Чудовищу сродни и дикарю.

Держаться своего судила вера —

Любить и рад я только своего,

С добром отождествляя нрав Его.

Могла ли взяться плоть у Божества,

Которая была б Ему враждебна?

Плоть, ищущая счастья, такова,

Какой она Творцу благопотребна.

Когда ж её желания влекли

Противиться внушениям амвона,

То разные создатели могли

Существовать у плоти и Закона.

Коль скоро люб юдольный мир Ему,

То миру быть иным едва ли надо:

Наверно, лучший выси ни к чему.

Уж если нам Отцово сердце радо,

Свой грешный мир отечески любя,

Любить и грех умеют, и тебя.

Доску разнёс о камни Моисей —

Поверю ль я, что не было подлога,

Что важные слова святыни сей

Могли нарисоваться дланью Бога?

Вожатый не решился бы тогда

На действие своё во гневе даже —

Возникла ж если данная беда,

Другое мнится в горестной пропаже.

Безудержно, с решительностью всей

Свою лишь истребляли писанину.

Свою не пощадил и Моисей.

Наверное, входившие в общину

Подвергли смеху старца своего —

Вот и погибло детище его.

Случилось обличиться во грехе

По воле Бога паре подопечной,

Согласно чтоб известной чепухе

Лишить Адама с Евой жизни вечной.

Бессмертие сулилось иногда,

Но только на словах им, а реально

Могло ли быть отпущено когда

Для смерти сотворённым изначально?

Вещал Он из участия тепло,

Общаться не старался по-другому,

Что долго продолжаться не могло.

Для самооправдания Благому

Легло грехопадение детей,

Не скрыв Его руки в игре страстей.

Единого запрета своего

Сознание в раю не принимало,

Дефектные потомки же его

Запретов обрели весьма немало.

Неужто все блюсти берёшься ты?

Владея делом, это крайне сложно.

В обходах установленной черты

Незримо совершенствоваться можно.

Даётся вместе с этим и тебе

Любить установления благие,

Нести поддержку нужной городьбе.

Но рамками не держатся другие.

Готов ограничения блюсти

Порой лишь ограниченный, прости.

Не бойся, кроме Бога, никого —

То сказано по Ветхому завету?

Ну вот и дикость авторов его

Отвергни, как фальшивую монету.

Создателя вполне боимся мы,

С ответственностью взвешивая слово,

Высвечивая честно мысль из тьмы,

Владея волей к истине толково.

По Книге, за любую дурноту

Принять иль умерщвление камнями,

Иль огненного места маету.

Как следствие, в огне былыми днями

Людей без счёта заживо сожгли,

Сомнительной же Книгу не сочли!

Кто спора не держал из-за неё?

Сама ведь эта Книга крайне спорна:

Враждебно жизни данное старьё,

Но часть его науки животворна.

Находим, изучая Книгу, мы

В ней с ядами лекарства дорогие.

В укор ей жесточайше гибли тьмы,

Спасались ей во славу тьмы другие.

Писали Книгу нищие, скорей,

Стремление к величию лелея

С огромными запросами царей.

Мёд истины, по ней, для дуралея,

Но также нужной быть она могла

Для Князя жизни и для князя зла!

Всегда сродни святому существу

Не мог Он обнаруживаться тоже.

Претило низовому большинству

Дознаться в Нём особенного всё же.

Святой, по представлению людей,

Предъявит абсолютно всё прекрасно.

Верёвками разя, что связкой змей,

Благословенный действовал ужасно.