Тот, кто приходит из зеркала

Я наклонилась к зеркалу, а кролик продолжал на меня смотреть, и не будь он кроликом, я бы решила, что он вдруг испытал облегчение. Но зацикливаться на этой мысли я не стала.

Ведь там, на земле, прямо передо мной, лежало зеркало. Такое старомодное зеркало, какое всегда подносят к лицу принцессы в фильмах-сказках, чтобы повертеться перед ним и полюбоваться своей красотой. У него была изящная ручка из серебра, а само зеркало в серебряной оправе сверкало так ярко, что уже тогда мне, вероятно, стоило бы задуматься почему. Ведь на улице уже почти стемнело!

Но в ту пору я была такой глупой! Я подняла зеркало и подумала, что вот сейчас сидит где-нибудь какая-то девочка и грустит из-за того, что потеряла своё драгоценное зеркальце. В том, что оно драгоценное, я нисколько не сомневалась. Серебряную раму и ручку украшала тонкая резьба, и, всмотревшись внимательнее, я заметила, что ручка сделана в форме ствола толстого старого дерева, в кроне которого сверху и размещалось зеркало. Раму словно оплетал узор из сучьев с множеством мелких листочков и веточек, и зеркало выглядело таким красивым, что я и представить не могла, кому в нашем районе может принадлежать такая вещица.

Я перевернула его. Мне захотелось посмотреть, как выглядит «дерево» с другой стороны, – и увиденное меня ошеломило. Обратная сторона была украшена не только серебром, но и золотом: дерево, такое же, как и на передней стороне, было покрыто сверкающим красноватым драгоценным металлом, и между его ветвями тоже поблёскивало зеркало.

Разумеется, нельзя было знать наверняка, настоящее это золото или нет, но я сразу поверила, что настоящее, – ведь оно выглядело так прекрасно и дорого! Прекрасным было и то, что с обратной стороны находилось ещё одно зеркало. У принцессиных зеркал в фильмах-сказках такого не было.

Тогда я сразу подумала, что наверняка одна его сторона увеличивает: мама пользуется таким, когда выщипывает брови или красит ресницы. У мамы было самое обыкновенное зеркало с крышечкой, умещающееся в любой сумочке; ты его открываешь – и с одной стороны видишь своё обычное отражение, а с другой зеркало делает лицо таким большим, что в нём умещается только нос. Или глаза. Или подбородок.

Мне захотелось проверить, обладает ли это золотисто-серебристое принцессино зеркальце таким свойством. Поэтому я посмотрелась в него. Так это и произошло.

Вообще-то я не люблю смотреться в зеркала. Как любой человек, у которого такие же растрёпанные мышиного цвета волосы и такое же ничем не примечательное лицо. Если долго не смотреться в зеркало, то можно вообразить, что за это время ты стала краше, а может, даже превратилась в такую красавицу, как Катя.

Она-то всегда с удовольствием смотрится в зеркало.

Но я ведь знаю, что там увижу, поэтому по утрам перед школой причёсываюсь без зеркала, хотя мама потом говорит, что мой неровный пробор напоминает американские горки и что в свои десять лет я уже наконец-то достаточно взрослая, чтобы привести себя с утра в порядок.

Но в тот осенний сумеречный вечер я всё-таки посмотрелась в зеркало. Я должна была это сделать. Потому что мне хотелось узнать, какая его сторона увеличивает.

Вначале я посмотрелась в золотистую сторону, и в ней увидела своё привычное скучное лицо, такое же, какое отражается в зеркале в нашей ванной комнате, когда я в него смотрюсь, и оно ни капельки не краше обычного и ничуть не больше. На заднем плане я разглядела кролика, который всё ещё сидел на прежнем месте и смотрел на меня.

Значит, увеличивает серебряная сторона. Ведь если не золотая – значит, серебряная. Я перевернула зеркало и заглянула в него, хотя смотреть на себя увеличенную мне нравится ещё меньше, чем на обычную.

Но моё лицо не увеличилось. И на серебристой стороне моё лицо выглядело совершенно обычно, а на заднем плане по-прежнему сидел кролик и смотрел на меня.

И тем не менее у меня появилось чувство, что что-то не так. Что-то изменилось, и я нагнулась, чтобы рассмотреть и понять, в чём дело – в волосах, носе или глазах. Но дело было не в них.

Тут я внезапно увидела это. На заднем плане, прямо над моим плечом, я снова разглядела в зеркале кролика. Но высотного дома за ним больше не было. За ним не было вообще ничего, кроме неба.

Моё сердце замерло в груди. Ведь в зеркале всегда видишь лишь то, что есть на самом деле! А там, где сидел кролик, должен был быть дом номер сто четырнадцать, подъезды от «А» до «Д» – высотный дом, в котором живёт Катя. А теперь он исчез, и там было лишь вечернее серое небо, которое потемнело настолько, что на нём потерялись проплывающие мимо облака.

Я сделала глубокий вдох, как полагается делать всякий раз, когда хочешь, чтобы у тебя в голове прояснилось, и снова внимательно всмотрелась в эту точку. Но дома на месте по-прежнему не было.

Поэтому я собралась с духом и медленно-медленно обернулась.

И оказалась в Стране-по-ту-сторону. Только я этого ещё не знала.

3

Сквозь зеркало

Кролик сидел передо мной и, как и прежде, смотрел на меня. Как и прежде, рядом были кусты и высокая берёза, от цветения которой у Кати каждый год начинается аллергия. Кусты, берёза и кролик. Но всё остальное, что находилось здесь мгновение назад, исчезло.

На секунду меня охватила такая паника, что меня едва не вырвало. Я стояла на широком лугу в вечерних сумерках, и в том месте, где только что возвышались наши дома, не было ничего, кроме бескрайнего поля, а там, где через наш район проходила широкая улица с автомобилями, осталась лишь просёлочная дорога, до того узкая, что на ней не поместилась бы и телега. Было так тихо, что я слышала собственное дыхание. Где-то громко закричала птица.

От ужаса я упала на землю. «Помогите!» – подумала я.

– Мама! – крикнула я. И едва не расплакалась.

Что со мной? Да помогите же! Что со мной?! Всё происходящее никак не могло быть правдой, и мне стало так страшно, что я разрыдалась.

Поначалу я решила, что заболела. Существует такая болезнь, которая заводится у человека в голове, и он начинает представлять себе, что он старая королева, которая давным-давно умерла, или что в метро за ним днём и ночью следят опасные гангстеры. В таких случаях нужно обратиться к врачу, попить лекарства – и тогда, если повезёт, человек поправится.

Может быть, людям с такой болезнью тоже иногда представлялось, что они где-то в другом месте! Значит, я больна, а мамы рядом нет, и некому отвести меня к врачу, да к тому же там, где я находилась, никакого врача, скорее всего, и не было.

– Мама! – крикнула я. – Иди сюда, помоги мне!

Но никто не пришёл.

Тогда я рухнула в траву, обхватила голову руками и зарыдала. Я рыдала, а небо надо мной становилось всё чернее и чернее, а кусты превратились в мрачные тени.

– Иди сюда, помоги мне! – прошептала я, хотя и знала, что мама не слышит, и абсолютно не представляла, кто может прийти мне на выручку кроме мамы.

Пока я лежала и думала, что больше никогда-никогда не встану, что-то холодное и влажное коснулось моей руки. Но я даже голову не подняла. Ведь и так было понятно, что всё кончено.

И тогда я ощутила это прикосновение снова.

– Прошу прощения, – произнёс голос. – Совершенно незачем так убиваться. А ну-ка, успокойся.

Я испытала неописуемое облегчение. Кто-то пришёл, чтобы мне помочь! Возможно, этот незнакомый человек даже отведёт меня к врачу. По крайней мере, я уже не одна.

Я осторожно села и осмотрелась, но никого поблизости не заметила. Только кролик продолжал сидеть на месте, теперь уже совсем рядом, и вид у него был такой, будто он пытался изобразить улыбку.

– Ну вот, – произнёс кролик. – Так гораздо лучше.

Тут я не выдержала и закричала. Я кричала так громко, что кролик от страха отпрянул назад и оказался почти возле тёмных кустов. Стало ясно, что моя болезнь намного серьёзнее, чем я предполагала – если я уже слышу говорящих кроликов! Я подумала, что да – порой я дерзко веду себя с мамой и зачастую списываю у Ассал домашку в последний момент на перемене, и когда нужно убраться в комнате, я просто заталкиваю барахло ногой под кровать… Но всё равно – такого жуткого наказания я не заслужила!