Босс на одну ночь

Девушка дрожит, ее буквально колотит. Протягиваю руку и касаюсь ее предплечья. Только сейчас понимаю, что ее одежда все еще мокрая от вина. Синтетическая ткань влажная, в грязно-розовых пятнах.

– Я не трахаю женщин перед ужином, – говорю намеренно грубо. – Тебе нечего бояться. Я просто хочу переодеться и тебе это тоже не помешает.

Теперь в ее глазах появляются слезы, а я понимаю, что переодеваться Насте не во что. Идея оставить ее обнаженной в моем номере очень соблазнительна, эта мысль провоцирует новый виток фантазии.

Скидываю брюки, поворачиваюсь к шкафу, где развешена моя одежда. Достаю спортивные штаны и футболку, быстро переодеваюсь и снова поворачиваюсь к девушке.

– Хочешь принять душ? Ты продрогла, твоя одежда мокрая.

– Да, хочу, – взволнованно произносит Настя. Похоже, мне удалось нащупать ее слабость. Ей дико хочется остаться одной, пусть даже в ванной.

– Тогда тебе сюда, – показываю рукой на санузел. – Можешь первой принять душ, а я поищу тебе что-нибудь из одежды. Полотенец там полно, увидишь на полке.

Девушка кивает и поспешно скрывается за дверью.

Настя

Это какой-то плохой сон. Все, что происходит со мной в этот день – настоящее безумие. Всю дорогу, пока сидела в дорогущей машине, несшей меня неведомо куда, в голове крутились жуткие картины, как этот мужчина набрасывается на меня, терзает мое тело. Не знаю, почему я не заорала, скажем в лифте, не начала звать на помощь. Мне хотелось устроить истерику, но какой-то ступор напал, я даже слова произнести не могла.

Еще в машине чувствовала, что этот мужчина внимательно разглядывает меня, прожигает своими темными как ночь глазами. Я же, в свою очередь, боялась даже мельком на него посмотреть. До сих пор не знаю толком, как он выглядит. Его лицо для меня – расплывчатое пятно. Знаю, что это крупный, высокий молодой мужчина. Голос низкий, с легким акцентом. Хорошо, очень хорошо говорит по-русски. Выражается предельно ясно. И то что он говорит сводит меня с ума.

Я для него – подстилка. Тетка явно убедила его в том, что я бывалая шалава. Это у нее получается отлично. Раньше, стоило даже на работе на полчаса задержаться, начинала меня клеймить. Богатая практика.

Итак, мой «хозяин» живет в гостинице. Уже радует. Здесь много людей, персонал. Можно позвать на помощь. Надеюсь, что это спасет меня. Пусть надежда призрачна.

Все эти мысли мечутся в моей раскалывающейся голове, а Людвиг… Ох, ну и имя у него, пугающее и потрясающее одновременно. Только вот сейчас меня от другого трясет, потому что Людвиг начинает раздеваться. Во рту моментально пересыхает.

Я понимаю, он иностранец, голландец. Где-то я читала, что они к таким вещам как секс относятся предельно легко. Свобода нравов у них, наркотики, опять же. Улица красных фонарей. Боже, откуда я все это знаю? Где-то прочла или передачу смотрела. Вот только ничуть не легче от собственной любознательности, скорее наоборот.

Мне страшно, очень. И в то же время, при виде мускулистого мужского тела пересыхает в горле. Я смотрю украдкой на идеальные кубики пресса. О да, этот самовлюбленный голландец явно обожает себя и свою фигуру.

А я… мне настолько неловко, что хочется сквозь землю провалиться. Потому что он притягивает взгляд! Это ужасно.

Что, если прикажет раздеться и мне?

Оглядываю комнату на наличие лампы или вазы. Эти предметы всегда выручают людей, попавших в беду. Двину по башке этому голландскому красавцу и дам деру в родную коммуналку на окраине. Да, возможно этим добавлю себе срок, в плюс к нанесенному материальному ущербу. Физический ущерб, пожалуй, куда хуже, но разумно мыслить уже не получается, я схожу с ума от страха.

Но этот человек не чудовище. Он спросил голодна ли я, и немного от сердца отлегло. Если волнуется обо мне, значит не станет боль причинять? А может с ним можно договориться?

Но тут Людвиг произносит фразу, которая вновь поднимает в моей душе огромную волну ненависти.

– Я не трахаю женщин перед ужином. Тебе нечего бояться. Я просто хочу переодеться и тебе, кстати, тоже не помешает.

Какая же сволочь! Мало того, что связал по рукам и ногам непонятными мне бумагами, которых я кстати, даже не видела. Да, долг велик, знаю, что не врет, слышала про эти бутылки, об их дороговизне неделю сплетни ходили. Я действительно нанесла ущерб, но расплачиваться собственным телом это чересчур! Надо так и сказать ублюдку.

Людвиг дает мне еще передышку, предложив пойти в душ. С радостью соглашаюсь, и дело не в том, что одежда до омерзения липкая и холодная. А потому что чувствую, как к глазам подступают слезы. Я не плакса, о нет. Наоборот. Презираю мокроту. Никогда не позволяю себе, но вот сейчас чувствую, что не выдержу. Не хочу, чтобы он видел мои слезы.

Скрываюсь в ванной, захлопываю за собой дверь. Громко получилось, и от этого румянец стыда на щеках. Не привыкла громко заявлять о себе. Столько лет играла в невидимку. Ничего со мной не происходило, и вот пожалуйста, событий безумный калейдоскоп закружил так, что вот-вот захлебнусь. Ощущение, что тону. Барахтаюсь, но надежда выплыть тает с каждым движением.

Мне нужна всего минута, чтобы собраться с мыслями. То есть нет, мне нужна целая жизнь, чтобы все разложить по полочкам и пережить весь этот ужас, но могу позволить себе только минуту. Разглядываю себя в зеркале при ярком свете, тут множество лампочек и в потолке, и на стене.

Такой как сейчас, ни за что не захотела бы увидеть себя снова. Глаза, потемневшие от боли и унижения, широко открыты, чтобы не дать пролиться собравшимся в уголках слезам. На лице красные пятна, и от смущения, и от нервов, а рот сжат в тонкую скорбную линию.

Страдалица… овечка на заклание. Но я не позволю так с собой обращаться! Я выберусь из этой ситуации. Сбегу. Обязательно. Надо лишь продержаться, дождаться, пока Фон Берген отвлечется, уйдет куда-нибудь. Надо тщательно выбрать момент.

Ничего другого мне в голову просто не приходит.

В конце концов, я беру себя в руки и даже залезаю под душ, прежде проверив раз двадцать замок на двери. Но он достаточно хлипкий и, если Людвигу взбредет в голову ворваться ко мне, вряд ли это устройство его остановит. Но я настолько омерзительно себя чувствую, грязной, липкой, что мне уже все равно.

Выхожу, наверное, спустя час, мечтая, чтобы босса не оказалось в номере. Но он там. За накрытым столом. Я надеялась, что есть мы будем в ресторане, а потом удастся ускользнуть незаметно. Куда? Понятия не имею. По-хорошему надо бы утра дождаться. На улице темнеет. Как мне добираться до Тани без денег? На моем пальце – тонкое золотое колечко, единственное мое украшение и память о маме. Придется использовать его, например, обменять хоть на карточку на метро.

– Я заждался тебя, – низким голосом произносит Людвиг, посылая разряд тока моим нервным окончаниям. Кажется, пространство между нами звенит. Не понимаю, почему так реагирую на этого мужчину. Которого ненавидеть должна, а он все равно меня волнует. Такой расслабленный, домашний, в спортивных штанах и футболке, подчеркивающей его бицепсы. Фигура у него потрясающе красивая. Крупные руки с широкими выступающими венами, длинные пальцы, кисти крупные, но очень красивой формы. Похож скорее на спортсмена, нежели на ресторатора. Может быть и элегантным денди в строгом костюме, и небрежно-лохматым, плюющим на каноны моды.

– Ты можешь переодеться, если неудобно в халате, – Людвиг кивает на стопку вещей на краю постели.

Разглядываю одежду – мешковатые штаны и майка. Он предлагает мне свою одежду, в которой я конечно утону. Но бежать лучше в ней, в халате точно не вариант. Наверное, в этих шмотках буду выглядеть смешно, по-уродски. Так ведь это к лучшему! Моя задача – отвратить от себя этого похотливого богача. Тогда почему внутри проскальзывает нотка сожаления? Я хочу ему нравиться? Я сошла с ума, в таком случае!

Но тут Людвиг произносит фразу, вмиг отрезвляющую и возвращающую обратно огромную волну ненависти к нему. В тот момент, когда беру вещи и делаю пару шагов к ванной комнате.