Страница 4 из 19
– Достанем скока надоть, – заверил он.
– А туалет где? – вспомнил, что не заметил необходимого заведения.
– В хлеву, – удивился хозяин.
– Что-то не видел я там ничего подобного, – заинтересовавшись, направился к двери и конечно ничего не увидел.
– Когда скотину держали здеся, за нее и ходили, – кивнул в дальний угол. – Че, надоть строить? – скептически и подслеповато вгляделся в меня.
– Ничего деда, в кусты побегают! – развеселился Олег.
– Яму выкопаю и что-нибудь сообразим? – подмигнул Мишке, старающемуся держаться рядом со мной, и глядящему на все широко раскрытыми глазами.
– Построим, – согласился Митрич, – все будет, как у людей! – заверил.
Пошли за чистым бельем, полотенцами и мыльными принадлежностями для бани и в дверях столкнулись с компанией женщин. Поздоровались и разошлись. За спиной послышался смех. Митрич не утерпел и закричал:
– Бабоньки! Айда с нами в баню!
Подтолкнул Мишку в спину, подозревая, что сейчас посыплются неприличные шуточки. Так и произошло – следом в дом заскочил Митрич:
– Тьфу, язвы! Мать их ети …!
– Все тебе неймется, старый! – упрекнула его супруга. – Уж на седьмой десяток пошел, а все туда же …!
– В гробу лежать буду, а за ляжку кого-нить да ущипну, – самодовольно заявил дедок.
– Во-во! Только щипать и способен, кобель! – не осталась в долгу хозяйка. – Крестный сейчас подойдет – с вами пойдет, – проинформировала. – Андрей, не давай им пить в бане, а то знаю их! Вечером гости будут ….
– Мы пива привезли, охладить бы …, тогда и на водку может не потянет, – сообщил.
– Сейчас суну в холодильник, – кивнула.
– Трусы, шорты, майку с мишкой и сандалии возьми, – посоветовал Мишке.
– А носки? – напомнил он.
– Зачем к сандалиям? Все равно перед сном будешь ноги мыть! – заявил и поймал внимательный взгляд хозяйки.
Крестным оказался кряжистый мужик лет пятидесяти по имени Тимофей. В предбаннике всем раздеваться было тесно, и мы пропустили вперед аборигенов.
Первым из нас в парную сунулся Олег и тут же послышался его мат и шипение. Он скрючился на нижней полке, держась за уши:
– С-с-с! Вы оху…ли, мужики! Накидали! Яйца сварите!
Протиснувшись в низкую дверь, действительно почувствовал, как уши защипало жаром. «Явно, за сто двадцать градусов!» – предположил.
– Погрейтесь! В городской бане такого нет!
Еле примостил на раскаленную лавку задницу, привычную к раскаленной броне в Афганистане. Пекло так, что даже шевелиться было чревато. Взглянул на Мишку – паренек держался, казалось, из последних сил.
– Иди, посиди в предбаннике и не мучайся, – посоветовал.
Мишка отрицательно мотнул головой и еще больше съежился. «Не хочет самым слабым выглядеть, упрямец!» – догадался.
Первым не выдержал пытку паром Олег и с воплем:
– Ну вас на х…й, изверги…! – выскочил за дверь.
Следом за ним пыточную покинули мы с Мишкой под злорадный смех мужиков.
На столе стоял кувшин с морсом, а возле порога – четыре запотевшие бутылки с пивом.
– Как Митрич не боится париться пьяным? – удивился. – Это такой удар по сердцу!
– Привык, – отмахнулся Олег, прикладываясь к пиву. – А к смерти он давно готов, – засмеялся и на мой недоуменный взгляд пояснил: – Он уже давно себе, бабке и половине жителей деревни гробы сделал. Свои уже оббил материей – на чердаке хранятся!
– Зачем к смерти готовиться? До и примета, вроде, плохая….
– Тоже не понимаю. Может, не боятся местные предрассудков. Хорошо, что еще не спит в гробу, обживая! Ха-ха-ха!
– Митрич с бабой Тоней работают? – поинтересовался я.
– Чего вы все у меня все выспрашиваете? Сами друг у друга спросить не можете? Бабка все пытает про тебя – что, да зачем? Теперь ты…, – возмутился. – Работают, конечно, – снизошел. – Дед столяром и плотником, а теща – на ферме какой-то начальницей, сдатчицей молока или приемщицей….
– Ох! Ни х…я себе! – удивился Митрич, подслеповато рассматривая меня, – Где это тебя так? Как и Олежку?
Кивнул молча.
– Да, досталось тебе…! Дайкось, гляну, – протянул руку к протезу.
Повертел в руках и заключил:
– Я лучше сделаю. Только ремни и резинки с этого надоть снять…. Сделать? – взглянул в глаза.
– Сделай, если не затруднит, – пожал плечами и, прихрамывая, направился в остывшую парилку.
После бани, когда распаренные и расслабленные сидели на лавочке и допивали пиво, Тимофей проявил любопытство:
– Андрей, ты чем занимаешься?
– Сейчас восстанавливаю кислотно-щелочной баланс, – пошутил, делая глоток пива, – а недавно был начальником автохозяйства на предприятии.
– Ого! С автомобилями или тракторами? – не унимался.
– С грузовыми и легковыми автомобилями, а по профессии я инженер по эксплуатации колесных и гусеничных машин.
«Как быстро сельчане наведут обо мне справки в городе?» – в очередной раз появилась мысль. Как воспримут, если поверят в то, что рядом с ними поселился убийца? Что же, придется уехать раньше!
– Хватит эту мочу сосать! Пойдемте, покажу свою мастерскую! – вскочил Митрич, заметив несколько женщин с тазиками, направляющимися к бане.
В большой пристройке к дому располагалась столярная мастерская, в которой творил Мастер. Там стояли несколько станков, верстак, в углу – буржуйка, а у стены топчан с матрасом, одеялом и подушкой под стареньким покрывалом. На стене и полках висели и лежали многочисленные инструменты, некоторые никогда раньше не виденные.
Митрич достал откуда-то стеклянную литровую или полуторалитровую бутыль с мутноватой жидкостью:
– Во, напиток для настоящих мужиков! Слеза! – с гордостью водрузил на стол и стал протирать обрывком газеты граненый стакан. – Мишка! Нарви на огороде лучка и огурчиков, пока бабы свои лохматки намывают! – распорядился. – Еще Суворов завещал: – После бани шинель продай, но выпей!
Возражать против искаженного высказывания не стал, но только от запаха этой слезы замутило и передернуло.
– Ты чего, командир? – возмутился Олег, – у Митрича знатный самогон!
Тимофей уверенно кивнул головой и повернулся ко мне:
– Мотоцикл мой не посмотришь? Что-то моща упала. Уж чего только не делал …. Советчиков полно, а толку …!
– Пригоняй завтра к вечеру, – предложил.
Выпив свою дозу, Олег не сдержал слез:
– Крепка зараза! – помотал головой, проморгался и захрустел огурцом.
К вечеру действительно появились многочисленные гости. Некоторые приходили парами и поодиночке со своим спиртным и закуской и оставались, другие поднимали стопку за знакомство и уходили. На втором десятке запутался в степени родства гостей наших хозяев и именах. Женщины бросали на меня заинтересованные взгляды и перешептывались. Отметил несколько молодых и симпатичных лиц.
Выдержал за общим столом не более двадцати минут. Замучили вопросами, обычными и нескромными – надолго ли приехали, женат ли, чем занимаюсь и прочее …. Когда предложили подыскать невесту в селе, то под предлогом перекура выскочил на улицу вслед за мужиками.
Тут уже были другие разговоры – о работе и бабах, конечно. Митрич опять быстро захмелел, на кого-то разозлился и рвался в драку. От него уворачивались, смеялись и пытались успокоить. Обидевшись на всех, он ушел спать в свою мастерскую. «Вот для чего там топчан!» – догадался.
Стемнело. Из дома послышались звуки баяна и запели женские голоса. Потом веселье выплеснулось на улицу – женщины устроили танцы с частушками. Чтобы не привлекать внимания ушел в темноту на удаленную лавочку, врытую в палисаднике перед домом. По улице часто проходили компании парней и девчонок, поглядывая на толпу возле дома и освещенные окна. Деревенское неравенство – не всем было положено присутствовать на спонтанном празднестве!
Неожиданно появился Мишка и прижался худеньким плечом. Обнял парнишку и вздохнул. Хорошо было так сидеть – все проблемы отошли вдаль и даже боль от смерти Аленки не так резала сердце.
– Меня какой-то пьяный мужик прогнать хотел, но одна женщина заступилась. Сказала, что я твой сын.