Гражданская жена

Вера промолчала, отпивая глоточек, пожала плечами и потянулась за хрустящим яблочным круассаном.

- Кто вам Верховцев? - спросил он прямо.

Это походило на давление и вмешательство в ее личную жизнь. Господин Панкратов получил зеркальный взгляд и улыбку. Чуть прищурился и подался вперед, опершись на скрещенные руки, ждал ответа.

- Он отец моего ребенка, - проговорила Вера, глядя мужчине в глаза.

О том, что они с Александром Верховцевым прожили гражданским браком десять лет и расстались совсем недавно, говорить не стала. Мужчина застыл, пристально глядя на нее, как будто укладывал в голове информацию. Впрочем, Вера не сомневалась, что этот сверхосведомленный и хитропродуманный экстремал от бизнеса давно понял что к чему. Чего уж там, ее трудовую книжку в руках держал. Да и Вовкино свидетельство о рождении тоже, поди, видел. Просто давил. Так что запираться бессмысленно.

Она задала встречный вопрос.

- Вы поэтому взяли меня на работу, Федор Михайлович?

Тут он шевельнул бровями и улыбнулся, качая головой:

- Нет. Я взял вас, потому что вы лучшая.

Вера не уловила фальши. Раз уж пошел обмен откровенностями, спросила:

- Кем вам приходится Щуров?

- Он родственник моей мамы, - просто ответил тот.

Вере было очень интересно узнать, что же там за мама такая, и... Что за счеты у господина Панкратова с Верховцевым? А счеты были, потому что они явно соперничали. Хотя за те десять лет, что она прожила с Александром, Вера не могла припомнить, чтобы Панкратов когда-нибудь появлялся на горизонте или в разговоре звучало его имя.

Но тут она подумала, что, возможно, не так уж хорошо знала некоторые стороны жизни своего бывшего? И усмехнулась, про себя, припомнив его молодую помощницу. Получалось таки да, мутно все. Поэтому спрашивать, откуда растут ноги у их наметившегося соперничества пока не стала. Созреет, сам проговорится.

Разговор ушел в другое русло. Осуществив первый пункт из наполеоновского плана, следовало подкрепить его реальными достижениями в бизнесе. А это работа, заказы, объекты, подрядчики, субподрядчики. И прочее, и прочее, и прочее.

Удивительно, но стоило им начать разговаривать о делах, как Панкратов неуловимо изменился, и она снова замечала в нем эти крохотные знаки, которые невольно отслеживает подсознание женщины. Жесты, взгляды, иногда его рука задерживалась рядом с ее рукой, но никогда близко, вплотную.

Как сказала бы Лерка, с ее опытом трех разводов и намечающегося четвертого брака, мужика надо спровоцировать. Люська сказала бы куда проще - переспать (трахнуть, поиметь). Марина? Та посоветовала бы не торопиться. Хотя бы потому что сама она не готова к новым отношениям, и еще долго не будет готова. Разве что потом, когда все, что бродит в душе сейчас, выгорит.

А так... Общение с этим мужчиной было необременительным и приятным. А главное, сугубо в границах офисной вежливости. И все же, понять его она пока не могла, потому что некая движущая сила, побуждавшая господина Панкратова к действию, оставалась для нее тайной. Значит, следовало продолжить наблюдение.

Посидеть в кафе оказалось хорошей идеей, да и сладкое сделало свое «сладкое» дело, настроение у Веры улучшилось.

Домой она возвращалась с двойственным чувством. С одной стороны, это конечно, была победа. Рывок, задел на будущее. Правда, пока туманный, но ее всегда привлекала сама перспектива развития. С другой...

Слишком хорошо она знала своего бывшего. Верховцев им это так с рук не спустит, Вера опасалась, что теперь они получили в его лице беспощадного конкурента. Но, во всяком случае, после виденного сегодня, Вере казалось, что Верховцев оставит ее в покое.

Однако она ошиблась.

глава 54

Огромный черный джип у ее подъезда оказался неприятной неожиданностью. Не составило труда узнать машину бывшего. Опять такое чувство, будто липкие пальцы страха в горло вцепились. Вера готова была повернуть назад, остановить машину где-нибудь подальше и выждать, когда он уедет.

Но смысл?! Стало стыдно самой себя и этого трусливого порыва.

Подъехала, припарковалась и пошла к дому. Не смотреть в его сторону и не реагировать. Плохо было то, что ей в любом случае придется пройти мимо его машины. И глупо было надеяться, что ее не заметят.

Стоило поравняться с машиной, дверь отворилась, и из нее вышел Верховцев. Он занимал собой слишком много места, и слишком давил своей энергетикой, его хотелось обойти, желательно по большой дуге. Вера невольно замедлилась, но потом пошла прямо.

- Не спеши, - проговорил он, когда они приблизилась почти вплотную.

Вверх-вниз скользнула дрожь по телу от его голоса. Нельзя показывать, нельзя прятать глаза.

- Добрый вечер, - взглянула на него Вера. - Кажется, мы договорились...

- Есть дело, - коротко отрезал он.

Говорил негромко, но властные модуляции в голосе и сосредоточенный взгляд.

- Хорошо, - кивнула она, с досадой вскинув взгляд на окна своей квартиры.

Похоже, он все понял, потому что, склонил голову и проговорил, открывая для нее дверь машины:

- Я надолго не задержу.

Вера медленно выдохнула, как же она ненавидела, когда вот так вот ставят перед фактом. Села, сложив руки на груди, дожидаясь, пока он не спеша обойдет машину и сядет тоже. Несколько секунд висело тяжелое молчание. Вере хотелось выкрикнуть:

- Чего тебе надо? Зачем притащился?!

Но она молчала. Он сам затеял это, пусть заговорит первым.

- Вера, я хочу четкого понимания.  

- Слушаю тебя.

- Ты имеешь представление, во что ввязалась?

Что? За кого он ее держит?

Вера взглянула не него, мужчина сложил руки на руле и смотрел в окно. И неожиданно повернулся к ней. Взгляд как удар.

- Имею, - проговорила, не опуская взгляд.

Он кивнул.

- Хорошо. Хорошо. Надеюсь, я могу рассчитывать на твою лояльность?

Ах вот оно что! Не продаст ли она его секреты Панкратову? Ха-ха...

- Не в моих привычка предавать.

Чуть было не сорвалось с языка - своих. Нет больше своих. Чужие. Но, слава Богу, честь у нее осталась.

- Твой вопрос оскорбителен, - сказала, поправляя юбку. - Если это все, я хотела бы уйти.

- Нет! - ответил он гораздо быстрее, чем следовало бы. - Не все.

Вера отвернулась к окну. Молчание ощущалось как густая жижа, заливающаяся в легкие.

- Что на тебе сегодня? Чулки? - спросил, когда Вера уже думала, что они так и будут играть в молчанку.

А сейчас ей показалось, что она ослышалась.

- Что?!

- Ответь.

Чувствуя, как волной поднимается из души что-то темное и наступает предел, потянулась к дверной ручке. На воздух. Подальше от него! Выйти!

Перехватил за руку.

- Ответь! - а глаза горящие, тигриные.

Ледяная ярость нахлынула вперемежку с досадой. Он будет спрашивать ее про чулки? Нет, серьезно?! Ничего не перепутал? Хотелось вылепить ему в лицо, чтоб девочку свою контролировал.

Молча отняла руку и вышла.

Сзади завелся мотор, джип рванулся с места, завизжали по асфальту покрышки. У Веры уже не было ни сил, ни желания обернуться. Как только за ней закрылась дверь подъезда, прислонилась к стене и затихла.

Вот как теперь в таком состоянии домой идти?! Как?

Осадок такой, и тошно, хоть умри. Отдышалась, вызвала лифт, поехала на свой этаж. Нет уж, дудки, в машину к бывшему она больше не сядет. Ни-ни. Даже рукой помахала перед носом. Довольно.

Домой приползла на одних остатках автоматизма, Вовка встречать ее в прихожую вышел.

- Привет, ма!

Улыбнулась сыну:

- Привет.

Мамино солнышко, большой маленький Верховцев. Ее.

Парень, кажется, еще больше вырос. Или это она меньше стала? Согнулась? Согнешься тут, подумала, наклоняясь, чтобы вытащить тапочки из обувницы.

- Мам, а там... Папа приезжал? - спросил он.

Вера так и застыла, чувствуя, что у нее сжимается сердце. А потом выпрямилась, потрепала его по вихрастой макушке.