Синтез

Тем не менее, охранник скрылся в будке и стал звонить. Через секунду он вышел и открыл калитку. Максим вошёл и направился к дому.

— Странно, он всегда сам приходит. Случилось что? — услышал за спиной Максим, но ему уже было всё равно.

— Да он заболел.

— Чем?

— Свинкой.

Максим подошел к входной двери и позвонил. Дверь открылась. Он неуверенно ступил внутрь и тут же услышал:

— С чего это вдруг Шнайдеру пришлось кого-то посылать? Это… Ты?..

Роллан напомнила какую-то голливудскую звезду пятидесятых годов. Она медленно сходила по ступенькам, шелестя домашним платьем, опускающимся до пят. Её густые светлые волосы были распущены и небрежно опадали на плечи. Максим растерялся и совершенно забыл, что собирался сказать при встрече, и собирался ли, вообще, что-то сказать.

— Здравствуй…те… вуй, — проговорил он, — я немного соврал там, просто, меня не хотели пускать.

— Здравствуй. А ты неожиданно находчив. Проходи, не стесняйся, — весело сказала Роллан, подойдя к Максиму вплотную, — цветы можно уже вручить.

Максим протянул букет.

— Хочешь чего-нибудь выпить?

— Нет, спасибо. Если только чаю, — неожиданно для себя сказал Максим.

Через пять минут они сидели в гостиной комнате.

— Хороший дом, — сказал Максим, осматривая обстановку.

— Достался от дедушки, — объяснила Жанна.

— А дедушка был князем?

— Дедушка был заместителем директора Департамента полиции.

— Ты не пошла по его стопам, — заметил Максим.

— Мне достаточно папы. Он генерал Министерства Городской Безопасности. В отставке, так сказать.

— Что значит «так сказать»?

— Всё рвется в бой. Считает, что не достиг дедушкиного уровня, и не может с этим смириться. Ударился в политику.

— Интересное занятие. Ты его поддерживаешь?

— Я не интересуюсь политикой.

Разговор получался натянутым. Максим не знал, как бы так взять, да и сказать про ресторан и полицию. Его мучили сомнения относительно того, действительно ли она вытащила его. Ведь Акира мог и ошибиться или получить намеренно неверную информацию (это сразу не пришло ему в голову). И если это она, то хотела ли она, чтобы он знал об этом. И почему?

Максим молчал, глядя в чашку с чаем. Жанна молчала, улыбаясь, глядя на Максима.

— Я никак не привыкну, — нашелся Максим, — уже третью неделю, вроде, и всё так похоже, но как-то не так. Я не мог себе представить, что так запросто могу сидеть со звездой шоу-бизнеса первой величины и пить чай прямо у неё в гостиной.

— Мне больше нравится слово оперетта, — поправила Жанна.

— Простите. Прости, — засмущался Максим.

Жанна рассмеялась.

— Что же ты никак расслабиться не можешь? Всё хорошо. Я тебя не съем.

— Я был в театре, на премьере! — Вдруг осенило Максима. — Я потрясён. Честно говоря, оперетту я никогда не слышал вживую. Спектакль превзошел мои ожидания…

— То есть тебе понравилось? — хитро спросила Жанна.

— Ещё как! — воскликнул Максим.

— Что же ты сразу не пришел, а ждал две недели. Я жду, жду его…

— Ты меня ждала? — недоуменно спросил Максим.

— А как же! Ко мне чуть ли не каждый день поклонники ходят, у входа всегда живые цветы, а его всё нет. Кстати, как тебе концовка спектакля?

— Замечательно, — запнувшись, ответил Максим.

— Мы вот с режиссером всё думаем, мне стоит с последней фразой обращаться в зал или к главному герою? Никак не можем ощутить разницу в силе эффекта. Нужно, видимо, стороннее мнение. Ты как думаешь?

— Последняя фраза, это, когда… — Максим покраснел.

Жанна засмеялась.

— Эх, рыцарь ты мой. Я всё знаю.

— Ты знаешь что?

— Что тебя не было во время второго акта.

— Ты видела? — удивленно спросил Максим.

— Нет, мне сказали.

— Кто? — недоумевал Максим.

Жанна сделала паузу, после ласково взглянула на Максима и сказала:

— У меня серьёзная личная охрана. И это не связано с моей работой. Папа постарался. Это исключительно мои люди. Ты их не увидишь. Они и за домом наблюдают. Нет, тот охранник не имеет к ним никакого отношения. Как-то, когда я была еще девочкой, ко мне пристали два каких-то урода недалеко от дома. Представляешь, и это в самом центре, средь бела дня. Благо у меня уже тогда был сильный голос. Папа подоспел вовремя. С тех пор он решил, что у нашей семьи должна быть своя служба безопасности. Он мог себе это позволить. Сейчас охранное агентство, которое практически всем обязано отцу, выделило нам людей. Двое лично мои. Один из них за тобой и следил.

— Ах, вот оно что! — Максим словно прозрел.

— Что это ты так бурно реагируешь? — засмеялась Жанна

— А зачем, а как? Что-то я не понял, — застопорил прозрение Максим, не понимая, зачем Жанне понадобилось следить за ним.

— Понимаешь, тот самый Томас Шнайдер, именем которого ты прикрылся, пройдя сюда, ужасно мстительная личность, кроме того, что личность эта не очень приятная. Так вот, после бала, провожая меня, он устроил «концерт». Он был крайне взбешён и грозился расправиться с тобой. И это только за то, что я отдала тебе танец, а он, видите ли, там пари уже решил заключать, или ещё что, не важно. В общем, пока он не остыл, я решила тебя обезопасить.

— Спасибо. — Максим был ошарашен и крайне смущен таким заявлением. — Тогда мне многое понятно.

«Вот как всё просто оказалось. — Максим мгновенно прокрутил в голове события последних двух недель. — Значит, угрожал мне в письме Шнайдер, предупреждал кто-то по поручению Жанны. Это письма. Незнакомец, за которым я последовал, когда тот не поделился со мной сигаретой — подосланный Шнайдером, а тот, кто гнался за ним, подосланный Жанной. Всё сходится… Стоп. А письмо с Триумфальной площадью? И при чём здесь Рита. Стоп! А при чём здесь Белоснежка? Она тоже подослана Шнайдером? Начнем сначала…»

— Представь, как я перепугалась, когда мне сообщили после спектакля, что тебя не было во время второго акта…

— Как это?

— Что как? Тебе лучше не знать, как, — усмехнулась Жанна, — мы потеряли тебя. Томас ничем себя не выдавал, а спросить я у него не решалась. Слава Богу, через день ты объявился в отеле. Где ты был, кстати?

— Подожди, то есть, ты хочешь сказать, что после спектакля твои люди за мной не следили?

— Нет, я же говорю, в театре тебя потеряли. Никак не предполагали, что ты покинешь его в антракте. А что такое?

— И нашли меня только на следующий день?

— Да, чтобы снова потерять! — Жанна опять засмеялась.

— Значит это ты меня, ну, того, от тюрьмы уберегла? — наконец спросил Максим.

Жанна улыбнулась.

— Ну, ты же уже узнал. Поэтому и пришёл, я так понимаю?

— Нет, не только поэтому. Я, конечно, хотел поблагодарить. Никак не ожидал. Но ведь, это не Шнайдер. Я ведь сам виноват. Это же, зачем?.. Спасибо огромное.

Жанна наклонила голову набок, продолжая улыбаться, глядя Максиму в глаза.

— В общем, мы поняли, что Шнайдер к тебе ничего не имеет. Если бы он хотел что-то, сразу бы реализовался, он такой. А так, видимо остыл, — закончила объяснение Жанна, чем мгновенно разбила все предположения Максима. — А почему ты спросил: следили ли за тобой после спектакля или нет?

— Что-то я совсем запутался… — на Максима вдруг нахлынуло чувство такой бесконечной благодарности, что он готов был сделать для Жанны всё, что бы она ни попросила. Он собрался было уже озвучить это, но не решился, боясь захлебнуться в эмоциях, и только снова тихо проговорил: — Спасибо.

— Ты уже сказал, — мягко отозвалась Жанна. — Кстати, как это ни прискорбно, но, боюсь, Шнайдер узнает о твоем посещении…

— Вот это я тоже не пойму. Ты говоришь, что он неприятный тип, а сама… или я что-то не то говорю? Ты с ним…

— У меня с ним нет ничего общего, — отрезала Жанна, — несмотря на то, что этого общего он очень настойчиво добивается.

— Так, почему?

— По условию контракта я должна появляться с ним на публике до конца этого года.

Максим опешил.