Синтез

— Простите, Варвара Кузьминична, это вы серьезно?

— Что серьезно?

— Ну, про гостей, что они все, именно мужчины, как появляются, так и… уходят… И всё, прям всё, и это как закон, то есть это нормально… это, правда?

— Нет, — улыбнувшись, ответила Варвара Кузьминична.

— Я что-то не очень понимаю, а зачем вы мне это…

— Чтоб ты успокоился.

— Вы придумали это, рассказали, а потом заявили, что это всё неправда… я не понял…

— Да не для тебя я это придумала, а для принцессы. — Бабушка хитро улыбнулась.

— Для принцессы?.. — Овощ запнулся. — Для Риты…

Овощ молча смотрел на Варвару Кузьминичну, и постепенно его лицо расплылось в ласковой улыбке, он готов был расцеловать эту милую старушку. Такое неожиданное отношение к своей никчемности дали ему импульс, и он вновь обрёл человеческий облик. Овощ превратился в Максима. Он очень тихо произнес:

— Спасибо, — сказал он и, подумав, добавил: — Я больше так не буду.

Он рассмеялся.

— Эх, молодой человек! Какая девушка! Если бы не она. Я не совру, если скажу, что своей, может, если и не жизнью, но, во всяком случае, своим здоровьем, ты обязан принцессе. Хотя, вспоминая, какой у тебя был вид, всё же жизнью. Дама, которая увидела, как тебя скрючило, закричала, и встала столбом, и стоит. Я была неподалеку, тоже растерялась. А принцесса сразу выбежала на крик и тут же начала действовать. И, повезло ещё, что больница рядом. Успели откачать. А она же, оказывается, ещё и врач. Всю заботу на себя взяла. Весь день за тобой следила. Ты, то придёшь в себя, то уснёшь. И как тебя угораздило? Я ведь сразу не поняла в чём дело, потом только, врач скорой сказал мне слово какое-то, не помню, но объяснил, в чём дело. И батюшки, до чего же можно допиться-то. От плохой жизни что ли?

— Я же… Я больше…

— Да ладно, что уж теперь. Ты перед принцессой теперь в неоплатном долгу. Ох, и видная ж дивчина! Такую нужно, раз и под венец! Куда ты смотришь? За ней тут уже косяками ходят. То один, то другой. То цветы передадут, то ещё что. Ладно. Давай уже, берись за ум. Пойду я.

— Спасибо, — сказал Максим.

— Да не за что, если что, приходи, поможем, чем сможем. И не глупи, юноша.

Когда Варвара Кузьминична уже открыла дверь, чтобы выйти, он спросил:

— А почему, все-таки, принцесса?

— Почему-почему, потому, что принцесса.

Как только дверь закрылась, Максим принял решение действовать. Что именно делать, он ещё не решил, но приступил к поискам того, с чего можно было бы начать. С Маргариты! Что это значит? Нет, как-то не так. Сначала нужно определить, что нам тут делать и кто чего от нас хочет. То есть, приступить к разгадкам всех этих слежек и писем. Максим вышел на балкон и, любуясь морем, начал расталкивать свои мыслительные центры:

— Начнем с того, что отбросим видения и различные наставления цыганок-колдуний, как иррациональное. Рассматривать их не будем. Как там у Акиры роман с Эсмеральдой продолжается? Итак, слежка. Начну с себя. Нет, с Маргариты. За ней кто-то следит, но кто, она не видит. Только ощущение. Ощущение есть и у меня. Совпало. Ей пришло письмо касательно встречи на Триумфальной площади. Мне пришло такое же. Совпало. Что дальше? Однозначно, это один и тот же субъект, или субъекты. Этот вопрос будем решать совместно. Если принцесса захочет со мной разговаривать. А что, если она уже что-то узнала? Нет, она бы мне сказала. Стоп. С какой стати? Может, это касается только её? Выясним. Теперь переходим только ко мне. Не знаю, может, Рита что-то не договаривает? Одно письмо и ощущение слежки. У меня три письма. Нет, стоп, начнем со слежки. Следит кто-то, кого я не замечаю, ладно. Но ведь я ещё и замечаю. И их двое, причем один из них гоняется за другим. Два шпиона — два вопроса. Встреча на Триумфальной площади, вызванная письмом и выяснение того, что это всё значит — это ещё вопрос. Три. Как это связано с Маргаритой в том же разрезе — четыре. Письма. Два письма с предложением покинуть Город. Одно с угрозой, другое с пожеланием. Не важно. Еще три вопроса. Итого — пять! Кстати, где эти письма? Взгляну я на них трезвыми глазами.

Максим достал все письма из ящика и пробежался по каждому из них.

— «…в противном случае можете лишиться жизни». Так, это у нас написано женской рукой, если верить Рите. «Вам угрожает опасность». Это неизвестно, кто. Ну, и предложение о свидании на площади. Посмотрел. И что теперь? Ничего…

Максим убрал письма обратно в ящик и задумался. Вдруг он поймал себя на мысли, что снова хочет взглянуть на них. Почему, он не мог понять. Он опять достал их. Оставил два первых, те, что были написаны от руки.

— Не пойму, что меня так взбудоражило? — Он внимательно разглядывал письма. — Чёрт возьми! Не понимаю.

И он швырнул их обратно в ящик.

— Что со мной? Так, так, так. Нет, точно, такое ощущение, что я уже это где-то видел. Что я видел? Письма? Нет. А что? Я видел эти письма, но не здесь. Такое возможно? Возможно, но глупо. Так, я видел что-то похожее, но не здесь. Похожее что? Да чёрт его знает! Похожим может быть только почерк. А что еще? Ну, не знаю. Стиль, к примеру. Какой тут к чёрту стиль? — Он ещё раз достал два письма. — Мда, стиль. Нет, если, что и может напоминать что-то, то только почерк. А почерк… — Максим внимательно присмотрелся. — Ничего мне не напоминает. Или? «Настоятельно рекомендую… Можете лишиться жизни». Стоп, определенно это где-то…

Раздался стук в дверь. Максим убрал письма в ящик и, подойдя, спросил: «Кто там?»

— Это я, Акира!

— Какие люди! — Максим распахнул дверь.

— Всё уже знаю, рассказали, и в клубе и тут. — Акира смеялся.

— А тут кто?

— Маргарита. Я заходил в субботу в клуб, там мне сказали, что тебя нет с четверга. Я сюда, тут встретил Маргариту…

— Так, подожди, а ты с ней знаком?

— Ха-ха, она тебя искала, ещё на прошлой неделе, я показывал тебя в клубе ей и её подруге…

— Вы приезжали в клуб?

Акира рассказал, как было дело.

— Она меня искала, — напряженно произнес Максим, — ну я и дурак! Что ты меня не вытащил? — Он засмеялся. — Притащил меня в вертеп. Хотя, Купер, классный такой… Мы ж с ним так!.. Ладно…

— Да я знаю, он тоже сейчас, кстати, в глобальном «отходняке». А ты как? Вижу, идёшь на поправку. Как, вообще, состояние? Есть планы на будущее?

— Да, состояние! — Максим подумал о письмах с угрозами. — Нет в жизни счастья!

— Ну, не скажи, — возразил Акира, — у меня для тебя интересная новость.

— Новость? Стоп. — Максим замер.

— Что?

— Нет в жизни счастья.

— Ну, я понял, а что? — Не понимал Акира.

— Да так, ничего. Нет счастья, блин. Ладно, что за новость-то?

— Я случайно узнал, как тебя выпустили из полиции.

— Точно! Я ж сидел! Вот, тяжелая у меня жизнь. Я и забыл уже об этой печальной странице моего существования. Так, ну и как?

— Ну, за тебя внесли залог, заплатили ресторану, договорились, чтоб хозяин забрал заявление, и ты оказался на свободе.

— Ан нет, Акира, всё-таки, немного счастья есть.

— Где? — удивился Акира.

— Как где? Вот оно, счастье! Какие-то высшие силы, проведение вмешалось, и меня освободили из плена. Так что там?

— Короче, я знаю, кто это всё сделал. И это не провидение и не высшие силы, это гораздо любопытнее, — хитро проговорил Акира.

— Стой! — крикнул Максим.

— Что? — оторопел Акира.

— Счастье… вот оно… счастье. — Максим бросился к ящику, вынул оттуда письмо с угрозой и стал на него пристально смотреть, чем ввел Акиру в недоумение.

«Вот оно! Никаких сомнений, — подумал Максим. — Подчерком, которым было написано это письмо, была подписана картина: «Вот оно, счастье. Аманда».

— Белоснежка, — удивленно проговорил Максим.

— Да что с тобой происходит? — не выдержал Акира.

— Не обращай внимания. — Тут Максим посмотрел на Акиру и вдруг решил как-нибудь поделиться с ним происходящем. — Потом, может, расскажу.

— Ну, ладно, как знаешь… Так, черт возьми, ты хочешь узнать, кто тебя из полиции вытащил?