Синтез

— Ну, это не арест, а задержание. Если твое лицо похоже на лицо преступника, находящегося в розыске, могут задержать по подозрению и всё проверить.

— Что же они никак не могут выяснить вашу личность?

— Да на хрен им это не сдалось.

— Что-то я очень туго соображаю.

— Они меня прекрасно знают.

— А зачем?..

— Они думают, что такими щенячьими прогонами они меня на «стрём» сажают. Всё тужатся показать, кто в Городе хозяин. Каждая мелкая тварь, наделенная формальной, самой ничтожной властью испытывает нескончаемое удовлетворение от её демонстрации.

— А кто в доме хозяин? — поинтересовался Максим, с трудом понимая, о чём идет речь.

— Хозяин, — повторил за ним Леонардо. — Это вопрос вечный и неопределенный. В любом случае, не эти шавки. Гунько, твою мать. Я и не знал, кто ты такой.

— Гунько? — удивился Максим, вспомнив усищи Буденного на строгом лице начальника полиции.

— Ты его знаешь, что ль?

— Да не очень, он меня как-то допрашивал…

— Ты чего, на рецидиве? — недоверчиво спросил Лео.

— Да нет, — отмахиваясь, сказал Максим, — он со мной что-то типа собеседования проводил. Короче, я гость.

— Ё-моё, реально? Никогда не видел. Ну и как?

— Да ничего особенного, а вы… — Максим начал догадываться с кем он попал в одну камеру, и ему стало не по себе с одной стороны, и до смерти любопытно с другой. — Вы, надо полагать, здешний Аль Капоне?

— Что? — не понял Лео.

— Карлеоне, крестный отец. Подпольный бизнесмен?

— Как пожелаешь, — Леонардо ухмыльнулся, — я просто живу так, как хочу, а хочу я не зависеть ни от кого.

— А вы не боитесь? — осторожно спросил Максим.

— Ты думаешь, им есть, что мне предъявить? Я же сказал, они так тешат себя. Конечно, если честно, чалиться тут большого удовольствия мне не доставляет. Но я где хочу, когда хочу, как хочу и что хочу, то и делаю. А эти уже достали. — Он тихо рассмеялся. — Четвертый раз за год. По-любому докопаются, если засвечусь где-нибудь. Сейчас к документам присосались, уроды. Думаю, долго не продержусь, на них самих в суд подам. Но, боюсь, они только этого и ждут. Эх, навестил дочь.

— В смысле? — спросил Максим.

— Да дочь моя без меня живет, с бабкой. Тёщей. Вот я и решил её навестить сегодня, то есть вчера. — Немного помолчав, он снова рассмеялся и добавил: — А теща её прячет от меня, ведьма.

Тут Максим вспомнил, где он слышал этот голос. Это был тот самый злодей, изверг и так далее, зять цыганки, что его выходила, отец Лалы. «О как! Бывают же совпадения», — подумал он и его любопытство возросло. Ему во что бы то ни стало, захотелось узнать всю историю.

— А почему прячет?

— Боится меня. Я ж изверг. — Он снова засмеялся уже громче.

— И это правда?

— Абсолютная! — серьезно произнес Леонардо. — Иначе, я был бы таким же ничтожеством, как вся эта шваль, именующая себя гражданами, лишённая даже элементарного понятия о самоуважении. Ведь никто из них даже не задумываются о тот, что он должен быть хозяином. Хозяином своей жизни! Свободным человеком! А не прыгать, как все эти мартышки, в смысле, граждане нашего справедливого Города. Ты хозяин, ты берешь, что хочешь, используешь это общество, пока оно само не загрызло тебя в этом паскудном Городе… — Леонардо осёкся. — Извини, что-то я вдруг разошёлся на пустом месте. — Он рассмеялся.

— Ничего, мне очень даже любопытно, вернее, интересно… простите. Я же тут ничего не знаю, так что, любое… Ладно. Так о чём вы говорили?

Леонардо пристально посмотрел на Максима, улыбнулся и продолжил:

— А в мире так называемых людей, юноша, можно жить только на вершине. Там власть! И там, на вершине, у этой самой власти пригрелась толпа присосков, родственники, друзья и прочие прихлебатели, все те, кто «имеет» всех вас — свободных граждан Города! Всё богатства в их руках. Всё у них! Они создают производственные компании, торговые фирмы, всевозможные корпорации, правительства, полицию, войска, суды. Они придумывают законы, оберегающие их и их богатства. Оберегающие в первую очередь от тех, кто эти богатства создает. Они — хозяева жизни! Все остальные, этот, так сказать, народ, основная масса общества, всего лишь инструментальный набор для их благополучного существования на вершине этого общества. Как туда попасть, на вершину?

— Как? — спросил Максим, невольно испытав азарт.

— Элементарно! Нужно быть сильным! Но не просто сильным, нужно быть сильным негодяем, подонком, тварью, мразью, сволочью! Нужно лишиться всех существующих принципов и самых элементарных понятий о чести, совести и прочих атрибутах порядочности. Что за слово? Порядочность! На кой чёрт она сдалась? Какой от неё прок в этом мире? Иметь нужно то, что приносит пользу. И быть нужно тем, кто может приумножить пользу, разумеется, свою, личную. Нужно стать кучкой дерьма. И тогда все двери в хорошую жизнь будут тебе открыты!

— То есть, — я сокращу изложенный вами путь, — для того чтобы обрести свободу, нужно стать кучкой дерьма?

— Нет, что ты. Это только для того, чтобы открылись дверь. Для того чтобы стать свободным, нужно из кучки превратиться в огромную кучу самого отборного дерьма. Когда я вижу в телевизоре какого-нибудь политика или бизнесмена я чувствую, как начинает вонять. Самый лучший способ оказаться на вершине — это родиться там. Мечтой простого человека является то, что для них, рожденных на Олимпе, есть предмет пользования, само собой разумеющийся, в любом количестве и на любой вкус. Ведь рожденные там с самого детства обладают тем, что простому человеку кажется неосуществимой мечтой. Они начинают свою жизнь с того, к чему обычный человек надеется подойти к концу своей. Вот решил мальчуган стать архитектором и строить дома, и сказал об этом папе с мамой. Папа с мамой обрадовались, но предупредили, что обучение стоит денег, которых у них сейчас нет, но они будут стараться, и, может, скопят необходимую сумму. И вот они работают, не покладая рук, без выходных, днем и ночью, отказывают себе во всем, гробят здоровье ради сына. А он уже не маленький, он понимает, какой ценой достается первый шаг к осуществлению его мечты, и сердце его обливается кровью. Он может попросить родителей не трудиться столь упорно, но тогда о мечте можно забыть. А может кто-то из родителей, скажем, отец, не выдерживает и умирает. Тогда ему приходится бросить школу и идти работать. Но мечта остается! Он уже кое-как заканчивает школу. Они с матерью живут впроголодь, всё ради того, чтобы он стал архитектором. Через несколько лет им удается собрать нужную сумму, но цена обучения возрастает, приходится снова откладывать. Наконец он поступает в институт. Но как учиться? Ведь на что-то нужно жить и кормить мать, которая уже не в состоянии работать? А её здоровье подорвано и, если что, денег на лечение не хватит. И вот он учится, чудом успевая подрабатывать. Но вот, мать кладут в больницу, и ему приходится бросить учебу и работать больше, чтоб оплатить лечение. Мать чувствует вину перед сыном, который ни семьей никак не обзаведется, ни учебу не закончит. Она решает умереть. И умирает. А он понимает, что явился причиной её смерти. Сомкнув зубы и сжав кулаки, он всё же оканчивает институт и получает диплом архитектора. Но как найти работу? Лет ему уже много, а опыта работы архитектором нет. И вот он долго ищет себе место, перебиваясь случайными заработками, не смея отказываться от своей мечты. И, о чудо! Ему предложили место. Он рад, он счастлив, он добился того, о чём мечтал в детстве! Но где его семья, которая могла бы поддержать его? — Он не смог завести её, идя к цели. Где друзья, которые могли бы порадоваться вместе с ним? — У него не было времени на них. Где родители, которые могли бы гордиться им? — Они не дожили, отдав все силы ради его мечты. Да и сам он истратил столько сил и здоровья, что времени на реализацию своей мечты у него почти не осталось. Он счастлив? Стоили все жертвы такого финала? А вот, нет никаких великих целей, хочется иметь лишь собственное жилье, квартиру. Что для этого нужно? Опять деньги! Зарплата рабочего где-то тридцать рублей…