Синтез

— Ха-ха! — не сдержался Акира.

— В чем подвох? — серьёзно спросил Максим.

— Назначение имеет силу в течение полугода, и может быть использовано раз в пять лет. То есть, если через полгода президент, скажем, не понравится народу, он сможет его снять и поставить другого путём голосования. Ну, это я уже переношу на нашу почву, так сказать. Как это было целесообразно использовать раньше, в случае использования — не знаю. Это не единственная статья, наверняка, я не помню, что там ещё есть. Кажется, ещё что-то говорится о возможности правления непосредственно самими обладателями этой самой крови при определенных условиях. Не буду врать, если любопытно, можете сами выяснить. Вот тебе, Акира, и тема.

— Да я уже только об этом и думаю. Жаль, нельзя её будет преподнести, как что-то совсем новое. Но, в преддверии выборов напомнить законы, о которых многие забыли, было бы, наверное, забавным.

— Мне почему-то кажется, что далеко не всем это покажется забавным, — ухмыльнулся Максим.

— Вполне возможно, — поддержал Маркес, — так что, твой репортаж может оказаться напрасной тратой времени и сил.

— Ничего! Попробовать-то можно! — по-мальчишески гордо заявил Акира.

— И каким образом определяют королевскую кровь? — поинтересовался Максим.

— Вот это я не знаю. Существует целый Орден, тот самый, Орден Лебедя, отвечающий за все эти королевские дела, — наигранно серьезно произнес Маркес.

— Класс! — воскликнул Акира.

— Вообще, составить свою родословную, насколько я могу предполагать, недешёво. В библиотеке есть база данных. В принципе, любой может прийти, сесть за компьютер, или купить диск, но что он там найдет? Сами понимаете, идентифицировать себя с кем-то из перечня, скажем, схожих фамилий, никак нельзя. Нужны неопровержимые факты: реальные документы, хранящиеся в городском архиве. Но, кто в них будет разбираться? Слышал, есть некоторые субъекты, крайне интересующиеся своими корнями, например, нувориши, горящие желанием объявить о своем благородном происхождении и не жалеющие никаких средств на поиски.

— Так, подделать-то, наверняка, можно всё, что угодно, — сказал Максим.

— Не знаю. Нет, может и можно, но зачем? К этому вопросу относятся крайне серьёзно. Этот самый Орден не допустит никакой фальсификации.

— Почему? — удивился Максим.

— Не всё так просто. А насколько не просто, я не знаю, я итак храню в своей голове много ненужной информации, — улыбнувшись, ответил Маркес, — а уж, что касается непростых дворянских родов, а именно королевской крови, то тут уж точно места нет. — Маркес указал на свою голову. — Я слышал, что Орден хранит кубок, вылитый из какого-то специального сплава, прикосновение к которому заставляет излучать его неземной свет. Но только в том случае, если в жилах прикоснувшегося к нему течёт королевская кровь.

Акира и Максим смотрели на Маркеса с легкой долей недоумения.

— Может ещё выпить? — предложил Максим.

— Вы просили рассказать что-то эдакое. — Маркес улыбнулся.

— И что, каждый может прийти и пощупать этот кубок? — поинтересовался Акира.

— Да ладно, Акира! — вмешался Максим.

— Этого уж я не знаю. Не думаю, — ответил Маркес и, смеясь, добавил: — Да ладно вам, не забивайте голову чепухой. Всё, мои юные друзья, мне пора. Засиделся я тут с вами. Спасибо за вечер. — Антонио поднялся, вынимая из кармана бумажник.

— Ну что вы, Антонио, сегодня я угощаю! — возразил Акира.

— Ну, хорошо, — согласился Маркес. — Не понимаю, конечно, с чего бы это, но, если так угодно… Ну, всего хорошего.

Акира с Максимом попрощались с Маркесом и на мгновение погрузились каждый в свои мысли.

— Да ну, ерунда какая-то, — словно очнувшись, проговорил Максим. — А вот чего я не пойму, так это то, как вы друг друга понимаете? Не то что на одном языке говорите, а вот как западный человек, восточный, араб, ну, и так далее, могут понимать друг друга? Это ж совершенно разные культуры. Это ж…

— А где это всё находится, интересно, — не слушая Максима, произнес Акира.

— Что? Ты о кубках?

— Ну, интересно же!

— Забей, — предложил Максим и разлил коньяк по бокалам, — честно говоря, я уже плыву. Мне что голубая кровь, что чёрная, что Лебедь, что Дракон…

— А мне хорошо, — улыбаясь во всю свою ширь лица, промурлыкал Акира.

— Ты об Эсмеральде? — спросил Максим.

— О ком?

— О ведьминой внучке, — смеясь, уточнил Максим.

— Да ну брось ты!

— Шучу-шучу.

— Лалочка…

— А почему Лала? Это же не цыганское имя, или… да я и не знаю, это ж… — Максим примолк, и после заплетающимся языком процитировал:

«Я спросил сегодня у менялы,

Что дает за полтумана по рублю,

Как сказать мне для прекрасной Лалы

По-персидски нежное «люблю»?..

— Это что есть такое? — поинтересовался Акира.

— Персия.

— Что?

— Колись, «Нотр дам», чё ты замутил с красоткой-цыганкой при живой-то, прости, не помню, как зовут…

— Саши, — застенчиво произнес Акира, — понимаешь…

— Стоп, стоп, стоп, да там о ней речь шла, как о невесте, если я ничего не путаю.

— Да, но это.

— Подожди, — Максим встал и, с трудом передвигая ноги, направился в уборную. «Как резко меня накрыло, — пытался думать он, — как бы чего не вышло». Возвращаясь, он задел соседний столик, в связи с чем получил мягкое, но настойчивое замечание от охранника ресторана.

Сев за свой столик, Максим обнаружил своего нового друга в объятиях Морфея. Подперев щеку кулаком и опустив голову, Акира спал, оставаясь незаметным в этом качестве окружающим.

— Ну, вот и поговорили, — разочарованно заметил Максим, осторожно тряся Акиру за плечо.

— Кажется, нам хватит, — уверенно, но медленно проговорил Акира, совсем не удивившись тому, что он отключился.

— Кажется, мы кому-то мешаем, — наклонившись к Акире, произнес Максим.

Он услышал, как с соседнего столика, за которым располагалась компания из шести человек, двух женщин и четырех мужчин, доносились недовольные возгласы, адресованные именно им. Максим смог различить лишь обрывки фраз, среди которых были такие как: «Этот, вообще заснул», «Да он чуть не рухнул на стол нам», «Дома бы сидели, молодняк», «Дорогой, остынь», «Может, вышвырнем их?», «Да чем они мешают?», «Да раздражают они меня…», и так далее. Судя по всему, эти господа, особенно трое мужчин, были не намного трезвее Максима с Акирой, да и не на много старше, как отметил Максим, обидевшись на «молодняк», а лишь рисовались перед дамами и друг перед другом. Прослушав ещё несколько высказываний, Максим не выдержал, — проспиртованная кровь жгла мозг, — и, повернувшись к соседнему столику, довольно громко и резко заявил:

— Ну чё вы там телитесь? Если есть чего сказать, так вперед!

Соседи, видимо, не ожидавшие такой наглости, на мгновение примолкли. Первым очнулся довольно-таки крупный, как оказалось, когда он поднялся, господин. Он был больше, чем Акира с Максимом вместе взятые. Не успел Максим подумать о том, какую глупость он совершил, как события начали разворачиваться с неимоверной скоростью и очень быстро закончились. После предложения выйти, озвученное поднявшимся господином, последовало более ленивое: приложить их тут же, на месте. Обе эти перспективы были категорически отвергнуты двумя подошедшими охранниками, слушать которых отказались обе стороны. Акира проявил неожиданную прыть, вскочив из-за стола и размахивая руками, доказывая свою правоту, не смотря на то что, в общем-то, никто ни в чем его не обвинял. Причём правоту он пытался доказать охранникам, чем ввел в заблуждения как Максима, так и их соперников. Охранники, также введенные в заблуждение, не заметили того момента, который, к сожалению, был очень хорошо оценен Максимом, который, пролетая между двух столов, не забывая при этом схватить с каждого из них скатерть, увлекая за собой всё их содержимое, довольно-таки громко приземлился на пол. В считанные секунды к только начавшейся потасовке, присоединилась добрая половина посетителей ресторана. Время было за полночь, практически все были подогреты алкоголем, а завсегдатаи этого заведения видимо не отличались благопристойными манерами. Для Максима вечер закончился, когда он, подняв над головой стул, стараясь таким образом отмахаться от назойливых противников, оказался лежащим на улице, предварительно раскрошив этим стулом витрину. Судя по всему, именно Максим причинил ресторану наибольший ущерб, поскольку, к приезду полиции только его одного крепко держали охранники, в то время, когда все остальные разбегались, не скрывая своей радости за неоплаченный ужин.