Синтез

— Да что с тобой такое? — уже серьёзным тоном спросила Сара.

— Да ничего со мной такого, — засмеялась Сандра, — что ты, в самом деле. А что они к нам не идут? Встретили кого-то?

В это время Максим разговаривал с Фогелями, уговаривавшими его с Ритой сесть за их столик и никак не соглашавшимися с тем, что те не могут, поскольку договорились встретиться с друзьями. Фогель настаивал, приводя в качестве самого веского аргумента тот факт, что другой его юный друг, Акира, может и не прийти, и в таком случае, они с женой останутся совсем одни на весь вечер, поскольку никто из их знакомых никогда на балы не ходит. Максим пообещал, что они подойдут навестить их позже. Фогель неохотно согласился.

Сара догадывалась о причинах плохого настроения Сандры и её выпадов, касающихся Маргариты. Во всяком случае, об одной из них — Сара фактически увела у неё новую подругу, и Сандра ревновала. К тому же, она действительно по каким-то причинам хотела свести Риту с Ренатом. Хотя причин, вероятно, и не было — просто прихоть. Всё это казалось Саре нелепым, и она решила, что как-нибудь нужно будет урегулировать этот вопрос.

— Кстати, я видел Яна, — сказал Кальман, когда Максим с Ритой уже сидели за столом вместе со всеми.

— Моя полиция меня бережет, — констатировал Максим.

— Вы о чём? — поинтересовался Рик.

— Мальчики играют в войну, — замяла вопрос Сара. — Сандра, я не видела у тебя этого платья. Какая прелесть! Это не «Рачетти»?

— Это… не думаю, — рассеяно ответила Сандра, глядя по сторонам, — на распродаже в нашем супермаркете купила.

«Что-то с ней не так, всё же, — подумала Сара. — Попробую по-другому».

Максим тем временем забыл думать, как о необъяснимых проблемах, возникших в последнее время, так и о возможных опасностях, пришедших вместе с ними. Он забыл о письмах, слежках, бандитах, полиции, он забыл даже о Брате. Та обстановка, в которой он сейчас находился, притупила его бдительность и затуманила недавние воспоминания. Он лишь удивлялся тому, как он, не имея за душой ни гроша, во всех возможных смыслах этого выражения, собирающийся на следующей неделе попробовать себя в качестве разнорабочего на стройке, сидит сейчас в шикарном ресторане шикарного отеля, рядом с шикарной женщиной и ждет удобного случая, чтобы ангажировать её на танец. Впрочем, удивляться Максим не переставал с момента появления в городе, но сейчас его удивление было совсем иного рода. Он был изумлен не фактом смены миров со всей новизной окружающей среды, а тем, что происходило с ним самим, внутри этого мира, который уже стал его миром.

— Бал! С ума сойти, — не сдержавшись, прошептал Максим Рите на ухо.

— Ты же уже был тут, — удивилась Маргарита.

— Это совсем не то.

— О чём воркуете, друзья мои? — поинтересовалась Сара.

— О том, что на следующей неделе Рита сдает экзамены в медицинский институт, то есть становится студенткой, а параллельно с этим начинает работать врачом в больнице, — объявил Максим. — Я же начинаю свою карьеру строителя! Но всё это сейчас не важно, потому что сегодня последний день лета и мы на балу. А раз уж мы на балу, то позвольте пригласить вас на вальс, миледи.

Максим резко встал, отвесил поклон и протянул Маргарите руку.

— С удовольствием, — Маргарита встала и изобразила реверанс.

— Браво! — захлопал в ладоши Кальман.

— Рано, — заявил Максим и повел Риту в центр зала, где пары принимались кружиться под нарастающие звуки вальса.

— Ты умеешь танцевать вальс? — недоумевая, спросила Рита Максима.

— Настоящий джентльмен должен уметь всё, — с гордостью отметил Максим и, подхватив свою партнершу, внес её в блаженный вихрь музыки.

— А он милый, — отметила Сара, обращаясь главным образом к Сандре

— Он умеет танцевать вальс! — веско заявил Кальман.

— А что, Рита в институт поступает, всё-таки? — не обратив внимания на упоминания о Максиме, спросила Сандра.

— Да, мой дядя посодействовал. Рита только и делает, что готовится к институту и к новой работе. Ты же не думаешь, что она просто обо всех забыла?

— Обо всех? — удивилась Сандра.

— Наверное. Может, ты с ней и видишься, а вот я, например, не помню, когда мы с ней последний раз встречались. — Сара внимательно посмотрела на Кальмана.

— Да, неуловимый «трудоголик», — поддержал Кальман, разгадав намерения Сары, — или, правильно будет — неуловимая «трудоголичка»?

— «Трудоголиха»! — подхватил Рик и рассмеялся.

— А я всё думаю, куда она пропала, — все также рассеяно произнесла Сандра. — Что-то Ренат не идет.

«Нет, тут что-то другое, — задумалась Сара, придя к выводу, что дележ подруг тут не при чём. — Неужели за этого жеребца так переживает?»

— А вы ведь раньше не наведывались сюда, я угадал? — спросил Наиряна Ким Сан Шик, глава автомобильного концерна, аккуратно разделывая жареную рыбу, вольготно расположившуюся в его тарелке.

— Да, признаюсь, я не сторонник регулярного посещения столь изысканных мест, — признался Сурен, наливая себе в бокал вино.

— Ну, что вы. Место это довольно-таки демократичное. А традиция — великая вещь. У каждого человека обязательно должно быть что-то, что является для него традиционным. Это упорядочивает его жизнь. Вы не согласны со мной?

— Я бы не стал возводить привычку в ранг традиции, — возразил помощник главы администрации президента, поднимая бокал, — но охотно выпью за традиции в целом!

— Поддержание традиций в целом дорого стоят, не так ли? — поинтересовался Ким.

— Спокойная жизнь, вообще, вещь недешевая. Можно сколь угодно рассуждать на тему того, как дорого может обходиться война, но, уверяю вас, поддержание мира стоит не меньше. Разумеется, речь идет о нестабильной ситуации.

— В стабильной ситуации мы бы с вами на эту тему не рассуждали. Насколько я вас могу понять, под поддержанием мира в данном случае вы подразумеваете развертывание военных действий против возможной войны? То есть войну против войны до войны конкретной.

— Совершенно верно, — согласился Наирян.

— Моя жена заболела, — вдруг отвлекся Ким, — но я не смог нарушить традицию. Шнайдера нет. Он без своей певички в свет перестал выходить. Что-то никого сегодня нет. Вы правильно сделали, что пришли. Здешняя обстановка расслабляет и тем самым позволяет взглянуть на определенные вещи без всякого давления сложившихся стереотипов. Скажите, Сурен, сколько, на ваш взгляд, старику осталось?

— Он уже выдохся. Считайте, что его уже нет.

— А ведь он ненамного старше меня, — задумчиво произнес Ким. — И вы хотите устроить досрочные выборы сразу, как только определится достойный приемник?

— Я бы сказал, достойный президент.

— Да, — протянул промышленник, — а ведь мы сами превратили демократию в «беспредел». И всё от жадности. Вы правы, за это придётся платить. Я поговорю. На следующей неделе соберем неформальный съезд.

— Капиталистов всего города? — усмехнулся Наирян.

— Да-да, капиталистов. Слишком долго мы тянули. Богатство ослепляет. Но оно не должно доводить до того, чтобы мы лишались бдительности и были не в состоянии отдавать себе отчёта в том, что история собирается повернуть вспять. Кстати, вы не замечали, что очень многие люди скорее откажутся от свободы, лишь бы не видеть, как кто-то рядом богатеет? Они предпочтут равенство в виде нищеты и тотального рабства, чем свободу, выраженную в конкуренции.

— Я считаю, что всё должно быть сбалансировано.

— Вы никогда не отвечаете прямо? Что ж, это делает вам честь, как политику. У вас есть будущее. Ведь именно его вы сейчас творите. Историю двигает общество в целом, каждый член которого преследует свои личные цели. Вы согласны со мной?

— Отчасти, — улыбнулся Сурен.

— А вы там у себя в администрации молодцы. Смогли резюмировать наши порывы. Почти до всех достучались. Пусть их не много. Так и должно быть. Давайте выпьем за наш успех.

Наирян снова налил вина.