Куколка (ЛП)

Она отрезала ему левую руку, потом правую.

AAAAAAAAA, застонали возбуждённые голоса.

Последнее, что она взяла, было его всё ещё бьющееся сердце, вырвав его из груди, как луковицу из чёрной почвы, выставив его на всеобщее обозрение, прежде чем опустить её, в протянутые руки.

49

Рамона стояла на дороге, глядя на фабрику на холме, и холод пробирал её до костей. Даже если бы она не знала, что это сосредоточие зла Стокса, она бы почувствовала это. Фабрика вырастала из вершины холма, как ядовитый гриб, сочась токсинами и отравляя всё вокруг, включая город. Это была злокачественная опухоль, которую нужно было вырезать, вырвать с корнем и сжечь дотла.

Она была незваной гостьей.

Матушка Кроу не хотела видеть её здесь. На самом деле она боялась этого так же сильно, как сама Рамона боялась зайти туда. Вот что у них было общего: страх и ярость. Они обе были готовы сражаться насмерть, и ни одна из них не отступит.

Это был конец игры.

Затем Рамона решительно направилась к заводу.

И всё стало меняться так же, как и в парке. Реальность искажалась, и она почувствовала запах дыма. Да, густой, едкий дым горящего города. Она услышала что-то вроде приглушенного взрыва, и фабрика перед ней буквально раскололась, извергая языки пламени и огромные клубы пепла.

Все началось здесь. Пожар начался здесь, на фабрике, и перекинулся на город. Вот что случилось на самом деле.

Она никак не могла этого знать, но была уверена: всё началось здесь, и она видела это. Что бы там ни говорила миссис МакГиннес, всё началось не в городе. Все началось с завода.

Небо над головой было освещено красным сиянием, и волны жара накатывали на неё. Деревья по обе стороны дороги вспыхнули ярким пламенем. Поле горело. Фабрика была охвачена языками пламени, и она слышала крики людей. Она оглянулась и увидела, как сзади горит город. Это был неимоверно мощный пожар, больше похожий на огненный шторм. Она снова перевела взгляд на фабрику. Та была полностью разрушена, высокие стены огня достигали небес. Раздался ещё один взрыв, а затем ещё один из её пылающего чрева, и с неба посыпались обломки горящего дерева, тлеющие кирпичи и раскалённые куски металла. Фабрика испускала дух, и вот что она извергала в предсмертных муках.

Жар был достаточно сильным, но Рамона продолжала идти, не обращая на это внимания. Она двигалась сквозь тлеющий пепел глубиной в четыре дюйма, обходила горящие обломки фабрики, отмахиваясь от клубов дыма. Раздался ещё один взрыв, и ещё больше обломков посыпалось на поля пепла. Сначала она решила, что это части трупов, но это были не трупы, а части кукол и манекенов. Она видела ухмыляющиеся оплавленные лица и почерневшие головы, конечности и тела. Вещи, приваренные друг к другу невообразимым жаром, человекообразные каркасы, чья пластиковая и восковая плоть пузырилась и стекала. Вдруг она поняла, что крик, который она услышала, был не криком людей, а криком самих кукол... их обугленные и покрытые волдырями рты кричали в ночи, мучимые общей агонией.

Но куклы не могут кричать. Манекены и куклы не чувствуют боли, - сообщил ей голос разума. Но я их слышу…

Потом ... всё начало исчезать, лишь фабрика вокруг неё осталась лежать в руинах. Почему ей это показали? Но ответов не было, поэтому она просто перестала задавать вопросы и приняла всё как есть. Останки завода были разбросаны повсюду, как кости в поле после великой битвы. Кирпичи застряли в спутанной траве, из их груд росли молодые деревца. Жуткая тишина повисла в воздухе. Она слышала скрип металла на ветру, может быть, останки водосточного жёлоба или какая-то другая железяка.

Две дымовые трубы всё ещё вздымались над почерневшими обломками, как лишенные плоти пальцы, одна прямая и высокая, другая накренившаяся, как будто могла рухнуть в любой момент. Вороны сидели на них, расправив крылья и каркая.

Чем ближе она подходила к фабрике, тем больше встречала обломков.

Кроме кирпичей, сгнивших досок и старых почерневших брёвен, появились ещё ржавые детали различных механизмов, останки трубопроводов и железных труб, в которых гнездились ласточки. Она обошла останки третьей дымовой трубы, обильно оплетённые сорняками. Огромные шестерёнки вырастали из земли, как спины древних ящеров. Фабрика рухнула сама под себя, заполнив огромные ямы и подвалы грудами искорёженного железа и множественными плитками черепицы, напоминавших ей чешуйки кожи.

И всё же она не могла не задаться вопросом, почему ей всё это показывают?

Но теперь ответ был очевиден. Матушка Кроу показала ей пожар и его последствия, словно вбивая ей в голову, что всё, что жило (или существовало) на фабрике, давно ушло. Огонь нейтрализовал его и сделал безвредным. Теперь всё это было лишь напоминанием, а вся местность превратилась в кладбище. Здесь не было никакой опасности. Рамона должна вернуться в город. Вот откуда исходила настоящая угроза.

Но Рамона, конечно, на это не купилась.

Она открыла дверь и вошла.

Потому что пришло время.

50

- Куда же ты, куколка? Что ты собираешься делать, когда доберёшься туда? – произнёс скрипящий голос. Знаешь ли ты, кого найдёшь и что они скажут тебе?

Крип прижался к стене, ощущая нереальность происходящего. Он ждал, думая: "Я должен убежать от неё, пока она не нашла меня".

Но куда бежать? Хороший вопрос. Да, он слышал голос, но он звучал и спереди, и сзади, и со всех сторон одновременно.

- Не волнуйся, куколка, увиденное поразит тебя, - сказал голос, хихикая.

Вот тогда-то и появился свет. Не электрических ламп, конечно, а колеблющихся оранжево-жёлтых огней, как у огромных старинных свечей. Тех, что отбрасывают крадущиеся неровные тени. Но свет есть свет, и Крип довольствовался всем, что имел. Коридор был больше похож на круговой промышленный туннель с алюминиевыми трубами, через которые, должно быть, проходили электрические линии или паропроводы.

Не зная, что ещё делать, он двинулся дальше, и вскоре туннель расширился, и он увидел... ну, сначала он не понял, что увидел. Он присмотрелся и различил, что это были литейные формы, похожие на те, что используются для штамповки пластмассовых деталей. Все они были раскрыты, как раковины моллюсков. Он видел формы для кистей и ступней, ног и туловищ, рук и голов, множество лиц, тщательно вырезанных из алюминия. Они были похожи на слепки посмертных масок. Он заметил и другие большие формы, предназначенные для отлива манекенов целиком.

По пути он встретил десятки таких.

Одни для мужчин, другие для женщин и даже детей. Глядя на них и думая о том, что из них выходит, Крип начал дрожать, а потом и потеть. Хотя вокруг было жарко, пот, который катился по его лицу, был прохладным. От него исходил отвратительный запах, который вызывал тошноту. Это был запах человеческой машины, отравленной желчью собственного страха, помешательства и ужаса. Люди, которые шли на виселицу или электрический стул, вероятно, потели так же. Он никогда раньше не ощущал такого запаха и полагал, что большинство людей ощущают его только один раз — прямо перед смертью.

Ну же, куколка, перестань думать. У тебя это плохо получается. И, кроме того, ты уже почти на месте, скоро ты встретишься с тем, кого ищешь.

Голос продолжал насмехаться над ним, но Крип продолжал движение вперёд. Теперь он не видел причин спорить со своей судьбой или пытаться убежать от неё. Он пойдёт туда, куда велит голос, и увидит, что ждёт его там, потому что на самом деле другого выхода не было.

Форм становилось всё больше и больше, они теснились у стен, пока полностью не перекрывали их. Затем он увидел её. Даже дрожа от ужаса, он не был по-настоящему удивлён.

Даниэль висела на стене.

Точнее не Даниэль, а тот ужас, который он видел вместе с Лексом и Су-Ли по телевизору. Даниэль переделали в куклу — бледное и голое существо, её конечности вращались в суставах, а груди походили на маленькие холмики с сосками. Клитор между её ног, казалось, пульсировал жизненной силой, набухший и сочный, как спелый персик. Её кожа казалась гладкой, но местами свисала как недосброшенная кожа змеи. Её грудь поднималась и опускалась, как будто ей действительно нужно было дышать.