Куколка (ЛП)

Послышался скрип табурета.

Я не хочу видеть, я не хочу этого видеть, чёрт возьми.

Су-Ли застыла, как столб. Её рука была холодной, как будто она держала пакет со льдом.

С пересохшим, как сажа, ртом Лекс очень медленно повернулся и чуть не закричал. Су-Ли, конечно, сделала бы то же самое, если бы у неё не пропал голос, и в ее лёгких было достаточно воздуха.

Вуду люди были живы и двигались.

Они не делали ничего угрожающего. Они просто делали вид, что обедают, подражая тому, что делали при жизни. Они подносили ко рту бутерброды, ложки супа и чашки кофе, словно в насмешку над едой и питьем, на что были неспособны, ведь их губы были зашиты. Один из них даже читал газету, а двое других вели оживлённый, но молчаливый разговор лицом к лицу. Звенели чашки, стучали вилки. Наливали кофе и нарезали жареный стейк из курицы. Это было похоже на какую-то причудливую пародию на жизнь. Они были мимами и ничем больше. Это могло бы быть мрачно-комичным, если бы не то, как они выглядели и сама природа этого места.

Лекс и Су-Ли молча наблюдали за ними.

Похоже, они мало что ещё могли сделать.

- Я думаю, мы можем пройти через дверь, видим мы её или нет, - сказал Лекс. - Давай попробуем. Это безумие, но стоит проверить.

Су-Ли была просто вне себя. Было очевидно, что она не знала, о чём думать, но также было очевидно, что она полностью доверяла ему. Он многое повидал, и это придавало ему сил.

Они вместе повернулись и потянулись к зеркальному окну, веря и в то же время не веря.

Позади них ... всё стихло.

Дерьмо.

Они повернулись, а вуду люди прекратили свои занятия. Очевидно, представление закончилось. Все они были полностью неподвижны. Кофейные чашки застыли в воздухе, как ложки и вилки. Парень в одной из кабинок поднёс ко рту недоеденный гамбургер. Когда он выпал из его пальцев, парень, казалось, не заметил этого.

Лексу это не понравилось.

Что-то должно было произойти.

Что-то ужасное.

А затем, как будто закусочная знала, что он ожидал этого, вуду люди медленно повернули головы. Все они уставились на Лекса и Су-Ли своими блестящими глазами-пуговицами.

- К чёрту всё это, - сказал Лекс.

Он повернулся к ним спиной и подошёл к зеркальным окнам. Протянув руку, он прижал кончики пальцев к стеклу и увидел, что они остановились на стекле. И всё же, хотя он видел, как они остановились, он чувствовал, что дверь, которую он не мог видеть, сдвинулась на дюйм или два.

Послышался шорох, и он заметил, что все посетители поднялись на ноги.

Они шли толпой.

Он бросил ещё один взгляд назад, и да, они действительно приближались... только все они были в огне. Не просто горели, а плавились, как восковые манекены. Глаза дымились и пузырились, сочась из глазниц. Носы и губы сползли с лиц. Лица превратились в черепа, блестящие от плавящейся восковой плоти, а волосы пылали, как горящие парики.

Вонь была невыносимой.

Лекс толкнул дверь и вышел в ночь, волоча за собой Су-Ли. Он двигался быстро и не останавливался, пока они не оказались на улице. Затем он осмелился обернуться, ожидая увидеть толпу пуговицеглазых людей.

Но там ничего не было.

В закусочной было темно. Не было никаких признаков того, что что-то произошло. Он подошёл к зеркальным окнам. Сложив ладони рупором, он заглянул внутрь.

Забегаловка была совершенно пуста.

- Это просто безумие, - сказал он.

Затем снова зазвучала сирена.

12

Тук-тук, тук-тук, тук-тук.

Казалось, что по коже Чазза ползают тысячи крошечных насекомых, взбирающихся по рукам и ногам вверх по спине. Ощущение было настолько реальным, что он царапал кожу до боли. Но жуков не было, был только страх.

Он наблюдал за Одноногой Леди.

Теперь она остановилась посреди улицы. Просто стояла, не двигаясь и ничего не делая. Он внимательно посмотрел на неё и понял, что она стала неживой. Теперь она была просто куклой. Она была не более живой, чем манекен в витрине магазина.

И что теперь?

На самом деле ему хотелось, чтобы она двигалась. По крайней мере, он знал, что она задумала. Как будто она поджидала его там, строила планы, пытаясь поднять его тревогу и опасения на новый уровень. Если это так, то у неё это очень хорошо получалось.

Сейчас самое время уйти, сделать что-нибудь, но он был так же неподвижен, как и она.

Она ждала.

Он ждал.

Он и сам не знал чего, просто в глубине души он был слишком напуган, чтобы двигаться. И снова он пожалел, что рядом нет Рамоны.

Ему хотелось, чтобы рядом кто-то был.

Ему никогда не удавалось побыть одному. Даже в детстве он был не из тех, кто развлекался, строя модели автомобилей, читая комиксы или играя в видеоигры. Он был социальным существом (ему нравилось так думать) и нуждался в других людях. Правда заключалась в том, что ему нужны были люди, чтобы оправдать своё существование, люди, которые восхищались бы им и его атлетической грацией, его приятной внешностью и непринужденными манерами. Он нуждался в поклонении. В одиночестве он чувствовал себя неуверенно. Сам по себе он, казалось, не существовал или был на грани исчезновения.

И прямо сейчас он думал, что теряет рассудок, и некому было его переубедить.

Выбирайся отсюда, придурок. Обратно через окно и иди искать остальных. Делай то, что у тебя получается лучше всего: беги, футболист.

И он знал, что именно это нужно сделать. Он почти слышал, как тренер кричит на него, мотивируя, подгоняя, говоря, что у него есть способности и навыки, но ему не хватает мотивации.

О, он был прав, чертовски прав…

Сирена.

Как и Рамоне, она напомнила ему о каком-то первобытном звере, вылезающем из мезозойского озера и вопящем от ярости и голода. Она прошла прямо по позвоночнику и, казалось, заставила пломбы в его коренных зубах заболеть. Стекла задребезжали. Мир эхом отозвался на этот зловещий гул. Затем, примерно в тот момент, когда он чуть не закричал от её звука, она оборвалась и исчезла вдали.

В тот самый момент, словно по сигналу, он почувствовал, как что-то скользнуло по его ботинку, и пнул существо ногой. Он решил, что это мышь. Он не любил ползучих маленьких пушистых тварей, но большинство его старых страхов теперь казались ему второстепенными. Чёртова мышь. Ну и что? Он легко мог бы жить с мышами.

Потом она начала ползти вверх по его ноге.

Это была не мышь.

Это была крыса.

С криком он согнулся и почувствовал, как его рука коснулась жирной шкуры, которая, казалось, кишела паразитами. Проклятая тварь не была крысой из низшей лиги, это было чудовище размером с кошку, и если он сомневался в её намерениях раньше, то перестал, когда она укусила его в ногу, принеся горячую, колющую боль в икру.

Чазз ухватился за неё, сжимая толстый хвост, который извивался в его руке, как особенно противная змея. Он оторвал крысу от своих штанов, чувствуя, как её когти рвут ткань, пытаясь удержаться. Затем он начал раскачивать крысу за хвост, наслаждаясь властью над ней. Набрав необходимую скорость, он отпустил её.

Она ударилась о залитую лунным светом стену с силой достаточной расплющить её. Но не было ни пятнышка крови. На самом деле, когда она ударилась о стену, она просто разлетелась ... разлетелась на куски.

Чазз издал приглушённый крик.

Она была не настоящая. Как и всё в этом месте.

В лунном свете он разглядел её на полу. Голова была безволосой, как у опоссума. Будучи отделённой от тела, челюсти всё ещё пытались укусить. Две лапки отвалились, но продолжали двигаться, всё ещё пытаясь вцепиться когтями. Но самое ужасное заключалось в том, что он мог видеть, как вращаются шестерни внутри неё, валы и пружины.

Этому дерьму не было конца.

Крыса была похожа на заводную игрушку.

И как только это осело в мозгу Чазза, подталкивая его всё ближе к полному безумию, он услышал другой звук.