Страница 38 из 64
Он поднял глаза на Эллисдорский замок. Отсюда, со стен Нижнего города, эта грандиозная постройка казалась зловещим гостем из древней легенды. Острые силуэты башен, темные пятна окон, мрачные отвесные скалы — твердыня, опоясанная несколькими рядами толстых стен, была неприступна. Но на сердце Альдора было неспокойно.
— Город не готов к долгой осаде, — подтверждая его мысли, проговорил командующий гарнизоном Арн ден Шварценберг. Он навалился всем немалым весом на каменный парапет и наградил эрцканцлера мрачным взглядом. Шварценберг был бледен, хотя и старался не показывать тревоги. Впрочем, Альдор прекрасно понимал его чувства: ответственность за судьбу Эллисдора теперь лежала на них обоих. Именно они будут держать ответ перед Грегором. Если выживут.
— Я знаю, что у нас мало людей.
— Гарнизон справится с защитой, но ни о каких вылазках не может быть и речи.
— Гарнизон и не должен ими заниматься, — отрезал Альдор. — Лорд-командующий, пожалуйста, сосредоточьтесь на обороне. Едва ли мятежники настолько глупы, чтобы попытаться взять город штурмом, и все же я хочу убедиться, что мы сможем дать им отпор, если они полезут на стены.
— Мы продержимся, — заверил Шварценберг. — Но недолго.
— Надеюсь, долго и не придется. Мы успели отправить гонцов к королю.
Командующий нервно дернул плечами.
— Король, должно быть, уже покинул Хайлигланд. Прошло немало времени…
— Куда больше меня беспокоит то, что вместе с его величеством страну покинули Урст с сыном. Их войска сейчас бы не помешали. Однако нам придется рассчитывать только на себя. Господин Фалберт, — обратился Альдор к наместнику Нижнего города. — Что с провиантом? Только прошу, не утаивайте ничего, даже если ситуация на складах хуже некуда.
Эбнер Фалберт Третий провел изящными пальцами по холодному камню парапета и зачем-то их понюхал. Он был со странностями, этот Фалберт, но горожане выбрали его своим главой совсем по иной причине. Эбнер Каланча, получивший такое прозвище за высокий рост и худое телосложение, был из тех, кого в империи называли благотворителями. Его род не принадлежал к аристократии и сколотил состояние на торговле. Альдор знал, что предок Эбнера вырос на улицах бедняцкого квартала Эллисдора, да и тот никогда не стыдился этого. Наоборот, гордился низким происхождением и тем, чего удалось добиться почти честным трудом. Восхищало в Фалбертах другое: мало кто так любил этот холодный город и его людей, как они. Дед Эбнера построил на окраине Эллисдора Святилище и приют для сирот, отец — возвел лечебницу, где каждый бедняк мог получить уход и кров, а сам Эбнер-каланча отстроил половину Восточного квартала после жуткого пожара. И, кроме того, Каланча отказался покидать город, когда выдалась возможность бежать.
Порой Альдору казалось, что Фалберты делали для людей Эллисдора больше, чем сам король.
— Лгать не буду, — процедил Эбнер, глядя в глаза эрцканцлеру, отчего тому стало не по себе: левый глаз Каланчи сильно косил, и собеседники обычно не понимали, куда следовало смотреть, — провианта мало. Зернохранилища наполовину пусты: часть запасов уже засеяли, а время нового урожая еще не пришло. Поскольку немногие горожане успели покинуть город, ртов будет много. Мы продержимся не дольше одной луны, да и к этому моменту сожрем всех кошек. Если урезать пайки, то не более двух лун. Также я бы посоветовал спланировать вылазки за провиантом.
— В донжоне замка тоже есть хранилище, — напомнил Альдор.
Шварценберг возмутился.
— Это королевские запасы на крайний случай!
Губы эрцканцлера растянулись в неприятной улыбке.
— Не кажется ли вам, любезный лорд-командующий, что крайний случай уже настал? — спросил он и указал на шатры лагеря мятежников. Альдор до сих пор не мог взять в толк, как же им удалось так ловко облапошить Эллисдор. Ни весточки, ни единого слуха — никто не проронил ни слова о планах графа Ламонта, о его союзе с другими аристократами, о числе его войска. Они просто появились перед Эллисдором, когда бежать было уже поздно. Единственное, что мог сделать Альдор — приказать закрыть все ворота, опустить решетки на мостах через Лалль и отправить гонцов во все стороны света. — Мятежники взяли в кольцо столицу! Вероломно, подло, дождавшись, пока король уйдет достаточно далеко, чтобы не успеть нам помочь. В распоряжении Эккехарда и его сообщников все окрестные деревни, все леса и их дичь, вся родниковая вода. Мы же можем довольствоваться теми скудными запасами, что остались с посевной. Нам неоткуда брать людей и еду. Единственное, что мы можем — просто держаться до возвращения войск его величества.
Командующий сокрушенно покачал головой. Казалось, он все еще не мог поверить в происходящее — слишком внезапно все случилось. На широком лице этого великана застыла растерянность, он постоянно оглядывался по сторонам, словно искал поддержки и утешения, и то и дело бросал взгляды на шпиль Святилища. Да только Бог не отвечал на его молитвы.
— Как же им удалось? — сдавленно прошептал он. — Никто не знал… Почему…
Альдор пожал плечами.
— Очевидно, Эккехард давно планировал мятеж. Хорошие новости для нас — он вряд ли станет разрушать город и проливать лишнюю кровь. Говорят, Ламонт Эккехард назвал себя истинным королем. А король, если он рассчитывает усидеть на троне подольше, не станет губить своих подданных почем зря. И уж тем более постарается сберечь столицу, которой намерен завладеть. А это значит, что нас будут морить голодом. Возможно, предложат сдать город на выгодных условиях.
— И вы на это пойдете? — спросил Каланча.
Альдор наградил его многозначительным взглядом.
— Это возможность потянуть время. Итак, у нас пять сотен человек в гарнизоне, — принялся считать он. — И наемники «Сотни». На весь город и цитадель. Этого хватит.
— И городское ополчение, — добавил Фалберт, прислонившись к стене. — В Эллисдоре много бывших солдат, и они с радостью возьмутся защищать родной город. Если будут в силах.
— Я рассчитываю, что именно вы об этом и позаботитесь, — отрезал эрцканцлер. — Пайки урезать с сегодняшнего дня. Выдачу доверить самым проверенным людям. За кражу провизии казнить на месте. Панику и волнения — пресекать. Помогите городу, и король не останется в долгу.
Каланча коротко кивнул:
— Сделаю, что смогу.
— Погодите… — Альдор заметил, что лагерь мятежников пришел в движение — выводили лошадей, собирали людей. Ему даже показалось, что он разглядел герб Эккехардов на сюрко одного из мятежников. Судя по комплекции, это мог быть и сам лже-король Ламонт. Что-то блеснуло золотом у него на голове — неужели успел отлить корону? — Там что-то происходит. Ганс?
— Мгновение, ваша милость.
Шварценберг оживился и щурил уже подслеповатые глаза. Каланча и бровью не повел — так и стоял, привалившись к стене, словно происходящее вовсе его не волновало. Ганс так силился рассмотреть, что же там творилось, что опасно свесился со стены, рискуя потерять приметную голубую шапочку. Командующий даже придержал его за пояс, дабы слуга не сверзся со стены — благо легко мог сделать это одной рукой. Альдору подумалось, что надо бы запретить эти дурацкие голубые шапки с кокетливыми перьями: случись что, отсутствие отличительных знаков службы Волдхардам могло спасти простому люду жизнь. Но лишь если мятежники смогут взять город. Альдор не собирался им помогать.
— Кажется, у нас будут гости, — сказал Ганс. — Из лагеря выезжают люди под мирным флагом. Вижу знамя Эккехардов, гербы баронов Кельбу и Хальцеля и… — он осекся и отвернул голову.
— Чьи еще? Ну же!
— Простите, господин… Там герб вашего отца. Барон Граувер примкнул к мятежникам.
Альдор тяжело вздохнул. Чего-то подобного он и ожидал. Знал, что Эмерис ден Граувер не смирится с реформами Грегора, не простит отступничества младшего сына, не забудет отказа короля на прошение. С тех самых пор, как Грегор сделал Альдора эрцканцлером, а затем, словно в насмешку надо всей хайлигландской аристократией, даровал ему баронство Ульцфельдское, он ждал удара. Если что и роднило местную знать с аристократией любой другой страны, так это то, что она не прощала унижений. А возвышение Альдора было плевком в лицо всей хайлиглндской знати.