Страница 44 из 57
- Ну что же ты, дурачок этакий, ну что ты! - приговаривала Марина, сев на корточки перед клеткой. Она не хотела задерживаться. Просто пожалела птицу. Павлин, несмотря на все уговоры, из-под потолка метнулся обратно в угол. Сшибленная им гидравлическая поилка вылетела из гнезда, родив цепочку шариков воды. Стрижова вернула поилку на место. Дэви, вот уже несколько дней сопровождавшая ее в виварий, тем временем своими удивительными руками поймала павлина, погладила его по спине, по венценосной головке, райский петух успокоился, сложил веер хвоста, медленно, вяло опустился рядом с кормушкой.
- Я их хорошо знаю, - с несвойственной ей материнской мягкостью говорила Дэви, одним пальцем проводя вдоль хребта павлина, отчего птица задернула глаза пленкой и тут же уснула. - Это мои соотечественники.
Марина, ощущавшая нечто вроде вины перед столь незаурядной женщиной, - надо же так по-девчоночьи ревновать Дэви к командиру! - водила индианку по виварию как бы в назидание себе. Испытываешь беспочвенную неприязнь к хорошему человеку? Сторонишься его? Так вот тебе, Стрижова: будешь дружить и заботиться! Поэтому, услышав реплику о павлинах, Марина усиленно закивала головой и спросила с подчеркнутым участием:
- Скучаешь по дому?
- Скучаю, - честно ответила Дэви. - Все-таки мама еще болеет, и конца этому не видно.
- Скоро отпуск, Дэви, меньше осталось терпеть.
- Да я не терплю ничего, мне с вами очень хорошо; у меня никогда не было таких друзей, как ты, как командир! - еще откровеннее заулыбалась Дэви; и ничего, кроме самых теплых чувств, не испытала Стрижова, хотя Дэви прямо упомянула Панина. - Просто не все же мне жить среди звезд... Я еще вернусь сюда...
Свернув за угол коридора, они вошли в санитарный отсек, где стояла выкрашенная белой краской клетка-изолятор. Марина показала на "пациентов":
- У вас есть такие?
- Нет, это не индийские.
Серовато-коричневые, в нежной длинной шерсти, сквозь которую просвечивала розовая кожа, маленькие обезьянки и впрямь казались унылыми, подавленными. Вместо того чтобы привычно виться или парить в просторном кубе клетки (эти существа с лукавыми старушечьими личиками быстро освоили "летный" образ жизни), мартышки вяло барахтались в нескольких сантиметрах от пола или висели, как мешки, на перекладинах.
- Что с ними?
- Грипп, Дэви. Одна из самых новых и коварных форм. Ты ведь знаешь, что бактерии приспосабливаются к лекарствам, мутируют, дают все более стойкие разновидности. У нас с ними давняя война, кто кого... Этот вирус, "Габон-E-XXI, поражает и человека, и некоторых высших животных. Течение бывает вялым или бурным, в зависимости от...
- Марина, - вдруг прервала импровизированную лекцию Дэви, вероятно, уже "прочитавшая" продолжение рассказа. - Пол Муреш... бывал здесь?
Ненадолго утратив способность говорить, Марина только часто моргала, потом кивнула в знак согласия и, наконец, расхохоталась:
- Ой, я же совсем забыла, что ты у нас "чудо Индии"! Вернее, никогда не испытывала на себе...
Дэви отрицательно покачала головой:
- Еще недавно я бы не смогла узнать твои мысли. Я могу... видеть внутри... лишь у тех, кого люблю или ненавижу.
- Надеюсь, что зачислена в первую категорию? - шутливо сморщила нос Марина. - Впрочем, ты, наверное, догадалась кое о чем, когда я предложила перед входом в виварий съесть по таблетке. Верно?
- Да. А теперь я понимаю, зачем мы сюда пришли.
- Пожалуйста, - понизив голос, с нажимом сказала Марина. - Очень тебя прошу... если можешь... если ты что-нибудь можешь... Обезьяны заболели здесь. На астероиде. С Земли они прибыли вполне здоровыми, за это ручаюсь и я, и все мои компьютеры.
- Хочешь, чтобы я определила, кто заразил обезьян?
Стрижова опустила голову и опять едва заметно кивнула.
Дэви долго рассматривала полуживого, с красными глазами и взъерошенной шерстью седого самца, главу обезьяньего рода. Самец, носивший имя Руди, мерно покачивался под перекладиной. Прочие обезьяны тщательно облетали его.
- Кто на астероиде имеет дело с бактериями?
- Прежде всего микробиологическая служба. Но она подчинена мне, и я могу поручиться за каждого ее сотрудника. Кроме того, Дэви, я, каюсь, потихоньку проверила содержимое всех чашек с культурами, колб, термостатов. Там ничего нет. Вернее, есть, но только вирусы, вполне официально взятые у обезьян. И, в последние дни, у Пола...
- Еще где-нибудь работают с микробами?
Марина неопределенно пожала плечами.
- Ну... в пищевом цехе, там у них всякие ферментаторы, замкнутый цикл: микробы поедают органические отходы и производят белки, жиры, сахар. У пищевиков, пожалуй, контроль не менее жесткий, чем у меня.
- Так. И, наконец... извини, я чувствую, о чем ты сейчас думаешь и не решаешься сказать.
- Нет, - посмотрев некоторое время в темные, глубокие глаза Дэви, решительно ответила Марина. - Этого просто не может быть. Оранжерея? Брось, право! Виктор Сергеевич называет это "сыскной лихорадкой", ты уже готова подозревать кого угодно. Да, у Марты Энгстрем есть маленькое лабораторное хозяйство; она составляет бактериальные закваски для почвы и растворы против болезней растений, и... Нет, ты в самом деле подозреваешь Марту?!
- Я пока что никого не подозреваю, - осторожно ответила Дэви. - Я только хочу спросить: кто пригласил Пола в виварий?
- Не знаю, - прошептала после мучительного раздумья Марина. - Я вообще была с ним едва знакома, только как врач... Он говорил во время последнего осмотра, что ему очень нравятся наши животные, хотя многие из них беспомощны в невесомости, как дети, которых впервые бросили в воду...
- Понятно. - Лицо Дэви вдруг застыло, жесткие презрительные складки обозначились у губ. - Как ты думаешь, какие именно животные могли показаться Полу похожими на детей? Почему он обратил на них особое внимание?
"Главврач астероида", не отрываясь, смотрела на медленно барахтавшихся, опухших обезьян.
- Наверное, он играл с ними... Возился... Кто-то открыл клетку... Тот, кто знал, что обезьяны заразны...
- Точнее, заразил их, - с каким-то хищным шипением добавила Дэви.
Марина рывком повернулась к индианке, глаза ее казались огромными, как очки; накопившиеся слезы, не в силах скатиться по щекам, образовали выпуклые линзы.