Куртизан

Креон остановился напротив неё и опустил полунагое тело юноши в горячую воду. Аристон почувствовал себя раком в супе. От неожиданного перепада температуры он хотел выпрыгнуть из кипятка, но члены были непослушны и словно деревянными. Дно медной ванны было горячим, поэтому юноша сразу почувствовал его своей голой спиной. Постепенно тело привыкло к воде и уже не было так горячо. Вены на руках набухли, тело покраснело. Ему казалось, что некто разбивает своим молотком его тело, оно крушится, как старая штукатурка, а за ней скрывается новое и обновлённое, человеческое. Боль в мышцах стала постепенно проходить. Он расслабился и на время забыл, что за ним наблюдает Креон.

– Ну что? Лучше? – Подал голос учитель и ухмыльнулся.

– Слава богам, я снова подвижен, – проговорил Аристон и добавил. – Благодарю тебя, Креон.

– Раз так, значит, ты завтра снова продолжишь тренировку.

– Что? – Не понял юноша и вспомнил тяжёлый мешок с песком. – Нет! Во имя богов! Я не способен более его поднять.

– Никто не говорит, что ты снова будешь этим заниматься. Поскольку упражнения необходимо чередовать, поэтому завтра ты займёшься бегом.

– Бег? Пфи, да я любые дистанции одолею. Ты завтра увидишь на что я способен. Я был лучшим бегуном в палестре!

– Как интересно. Вот и договорились. Завтра я посмотрю, на что ты горазд, – Креон ехидно усмехнулся и направился прочь.

Рано радовался Аристон будущей тренировке. Бег был ещё сложнее, чем поднимание мешка. С утра до вечера он бегал с тяжёлым грузом на плечах по скользким склонам, к тому же под сильным дождём. Вся эта тренировка была похожа на тренировку легионера20* в римском лагере. Ну, разумеется. Ведь Креон был бывшим центурионом и обращался с Аристоном как с новобранцем. С одной стороны, он был благодарен учителю, ибо благодаря таким спартанским занятиям, победа на олимпийских играх ему обеспечена. Но с другой, постоянное битьё палкой не оставило на его нежном теле живого места. Всё было покрыто синяками.

Однажды, сидя за столом и ужиная вместе с отцом и Креоном, Аристид заметил на нём его побои и спросил, откуда они. Не успел тогда Аристон ответить, как Креон вступил в разговор:

– Дело в том, друг Аристид, что твой сын совершенно не умеет обращаться с мечом, вот и нанёс себе травмы.

Аристон чуть не подавился тогда от такого лживого ответа, но опровергать его слова не стал. С Креоном они были, можно сказать, в приятельских отношениях, несмотря на то, что этот грубый солдафон всё время оскорблял его и бил. За месяц тренировок он воспитал в нём дисциплину, покорность и смирение. И Аристон даже любил его в некоторой степени, ведь Креон заменял ему отца. Никто и никогда не был с ним так долго вместе. Даже Дайдорос, которому он, впрочем, практически ежедневно писал письма, не проводил с ним такое длительное время.

Часто Аристон вместе с Креоном ходили в лес и там охотились на диких животных. Иногда на лошадях, а иногда пешими, заодно отрабатывая искусство метания дротиков на практике. И часто в этом лесу они ночевали, как в настоящем римском лагере.

Когда была возможность сбежать от надзора Креона, он сбегал к возлюбленной. Иногда днём, но чаще всего он это делал ночью, вместе с Антиохом. Флоре он выносил из дома украшения и драгоценности, радуя сием юное сердце девушки. Отец Флоры не менее дочери любил Аристона. Он делал всё, чтобы знатный молодой господин сделался ему зятем и женился на Флоре.

Как-то на тренировке, Аристон заговорил с Креоном:

– Я стал таким сильным, ловким и гибким. Теперь я бесспорно убеждён, что лавровый венок будет моим. Ты ведь этого хочешь, Креон? Я прав?

Креон опустил деревянный меч, которым он только что отражал удары Аристона и с удивлением покосился на него сверху вниз, из-за своего гигантского роста.

– Ты всё ещё думаешь об Олимпийских играх, болван? – Спросил недовольно Креон. Аристон обиженно опустил глаза вниз и почувствовал неловкость. – Олимпийские игры для слабаков, которые хотят доказать всему миру и, прежде всего, своим обидчикам, что они круче варёных яиц, что они лучше тех, кто над ними смеётся, чтоб их уважали и раболепно склонили свои головы перед их славой и могуществом. Что дают эти игры? Известность, бессмертность в истории Греции, любовь и славу. Неужели тебе это надо? Всё это продлится не более года и тебя тут же забудут, предав забвению. Сам подумай, зачем тебе это?

Слушая Креона, Аристон вспоминал себя. И действительно, ведь над ним измываются, глумятся и унижают. «Неужели я и вправду тот униженный и обиженный, который хочет славы? Но это не я хочу победы. Этого хочет Дайдорос. Поскольку он станет известным всему Пелопоннесу и Римской Империи своей палестрой, ведь именно его ученик победил на играх».

– Другое дело служба в легионе, – продолжил Креон. – Только вообрази себе, какие перспективы тебя там ждут! При всём твоём умении ты станешь офицером, а если приложишь усилия, то и преторианцем21* на службе у самого императора Римской Империи!

Аристон отвлёкся от мыслей и переварил последние слова Креона. Каждый пытался воплотить в нём свои мечты – Креон хотел сделать из него совершенного воина, а Дайдорос – победителя Олимпийских игр. И никто не спросил, чего хочет он сам, Аристон.

– Нет, Креон. Война – это не для меня. Она бессмысленна и жестока. Я не способен причинить боль живому существу. Даже на жертвоприношении я плачу при убийстве барана.

– Ну и дурак! – Бросил учитель в гневе и отбросил деревянный меч на песок.

– Аристон!!! – Послышался сзади рев отца.

Юноша сразу побледнел. В голове начали роем проноситься мысли. «Почему он здесь? Что ему нужно? Неужели он всё знает? О боги! Защитите!»

Он повернулся назад и увидел суровое лицо отца. Креон подошёл к Аристиду и попытался его успокоить.

– Как ты посмел опозорить нашу семью?! Наш род!

– В чём он провинился, друг мой?

– Дай, дай сюда, – заикаясь от гнева попросил Аристид палку у Креона. – Иди сюда, щенок!

– Отец, я люблю её! – Неожиданно воскликнул Аристон, сам не отдавая отчёта зачем. Он догадался, что отец всё узнал, узнал о тайных свиданиях с Флорой.

– Замолчи! – Рявкнул Аристид и что есть мочи ударил сына настолько, что деревянная палка, которой он только что замахнулся, треснула посередине и сломалась пополам, отлетев на метр в песок.

Аристон, почувствовав боль, схватился за больное плечо. Но Аристид на этом не собирался заканчивать. Он был выше сына на голову, поэтому ему не составляло труда ударить его по лицу. От этого удара, а скорее всего от обиды и безысходности, юноша потерял равновесие и упал на землю. В порыве ярости и гнева, отец начал запинывать сына ногами, поднимая клубы пыли песка.

– Отец, отец, простите меня, простите, – в слезах умолял Аристон.

– Успокойся, Аристид, друг мой, ты забьёшь его до смерти, – просил Креон.

Наконец, он смог увести отца от провинившегося сына, не допустив непоправимого – смерти Аристона, ибо ярость совсем затмила Аристиду глаза, невольно толкая его на преступление.

– Если я узнаю, что ты снова ходил к своей шлюхе, я убью тебя! – Пообещал Аристид, немного успокоившись, после чего, плюнув в лежащего на земле сына, направился уверенной походкой прочь.

На время пришлось отменить тренировки, чтобы дать телу Аристона немного окрепнуть. Но никакой боли вовне он не чувствовал, а о синяках и побоях он совершенно забыл. Он был сломлен духовно, в его сердце зародилась обида и ненависть, прежде всего на отца. «Какой подлец мог рассказать ему о моих ночных похождениях?» – Всё время задавался Аристон одним и тем же вопросом. Антиоха приказали перевести в комнату для рабов и назначить на работы в саду, чтобы таким образом, мальчик более не смог видеться со своим господином. Однако в действительности, за укрывательство Аристона его должны были хорошенько высечь, но это не произошло, ведь юноша на коленях умолял не наказывать своего друга, и несмотря на свой суровый нрав, Аристид пощадил Антиоха.

20

* Рядовой солдат

21

* Гвардеец