Коновал. Книга третья

Едва мы переступили порог комнаты, как нам на встречу подорвался вернувшийся с поездки Боксёр, причём видок его, был, мягко сказать не важный. За время своей командировки Николаич заметно осунулся и что самое странное, его, знакомый всем стальной взгляд и голос, теперь были далеко не такими уверенными и твёрдыми.

Поздоровавшись, он с явным вопросом, не моргая, упёрся в меня глазами.

– Да все в порядке, расслабься, – успокоил я Боксёра. – Юрок мой кореш, и ты можешь ему доверять точно.

Такой ответ заметно снял напряжение с хозяина комнаты. Нервно кинув тело в кресло, он сразу, без разминки перешёл к делу.

– Помощь мне нужна твоя, срочно. Не поверишь, эти мои новые и трижды долбанные компаньоны, реально собрались кинуть меня на бабки. Вернее будет сказать, уже это сделали. Совсем молодёжь отмороженная пошла, ни каких тебе понятий, ни каких устоев и авторитетов, вообще ни чего святого для них просто не существует. И ведь не бояться же падлы ничего.

Выпалив все это, на одном дыхании, Николаич, вновь нервно вскочил на ноги и сжимая кулаки, стал разъярённым зверем метаться по каморке.

– Что самое обидное, все дело, было зачато мной, и деньги вложены в него тоже мои. От компаньонов лишь крыша требовалась надёжная, которую, по договорённости, должны были, обеспечивают их отцы, мужи очень высоко полёта. И вот теперь, когда дело практически оформлено, парни открыто предложили мне слиться и не отсвечивать, типа свали папаша в сторону, не мешай подниматься молодёжи, само собой, без расчёта на какие-либо дивиденды. Причём весь разговор этот происходил у меня дома, но ублюдков и это не смущало. Гадом буду, кабы, не моя семья, напуганная наглым наездом, уложил бы всех этих гнид, прямо на месте. Но нельзя мне Санёк, их сейчас, в открытую давить, достаточно всего одной зацепки и влупят мне срок по полной программе, отвечаю. Что, кстати, вполне логично вписывается в планы компаньонов.

На этой, сверх эмоциональной ноте, Боксёр взял минутную паузу, после которой, так и не дождавшись от меня вопросов, продолжил.

– Корче, надо эту оборзевшую ботву, вернуть на землю. Типа, показать им, их истинное место.

– Да, без проблем, – потирая руки, кинул ему Классик. – Перевоспитание придурков, моя конкретная слабость.

– Ты краем не забыл, сколько тебе отвалили за твою слабость, – поспешил вставить я, напоминая ему армейское прошлое.

– Был грешок, переусердствовал, – усмехнулся парень. – Но ведь это, только для общего блага.

– Самое противное, – продолжил возмущаться Николаич. – Что всё спланированно парнями на провокацию жёсткого конфликта, что бы потом, было законное основание избавиться от меня, причём на долго.

Заверив Боксёра, что все будет сделано в лучшем виде, мы тут же, всей троицей отправились в кафе, что бы восстановить потраченные за день калории, а за одно и перетереть детали предстоящего дела.

Уже заметно стемнело, когда машина Боксёра вывезла нас на окраину солидного дачного посёлка. По его словам, именно там сегодня должна была тусоваться компания молодых беспредельщиков, обозначивших себя истинными хозяевами жизни.

Если поначалу у меня и были какие-то сомнения на их счёт, то при виде одуревшей от выпитого кодлы, что дико визжала и нервно дёргалась в такт, не менее дикой музыке, все вопросы, тут же, сами собой отпали.

Большой костёр, горевший рядом с шикарным, трёхэтажным особняком, хорошо освещал восемь, извивающихся полуголых фигур вооружённых бутылками и банками с каким-то веселящим душу пойлом. Брезгливо глядя на эту, так называемую золотую молодёжь, мне стало по настоящему, противно, за наше ближайшее будущее, куда катили его, их высокопоставленные папаши.

Все парни как один, находились в каком-то сумасшедшем трансе, и остановить их Классик смог, только размозжив о камень, орущий и визжащий магнитофон.

И что меня в тот момент поразило, так это полное отсутствие у всей компании обычного рефлекторного ступора на всё произошедшее, пусть короткого, но вполне естественного для нормального человека.

Конкретно слетевшая с катушек кодла, казалась только этого и ждала, и жутко вопя бросилась на Юрку.

Помня наш уговор, вмешаться только в крайнем случае, я стал с интересом наблюдать за своим напарником. А тот, похоже, получая от подобной драки огромное удовольствие, умело блокируя и плетя руки нападавших, он одного, за одним укладывал их на землю, своими короткими, хорошо поставленными ударами кулаков.

В лёгкую разложив молодёжь на траве, причём в самых непристойных позах, Классик, малость отдышавшись, достал из пакета длинную, привезённую с собой верёвку и связал ею ноги всей компании разом. После чего, содрал с парней полностью одежду и принялся методично приводить их в чувство, поливая ледяной колодезной водой.

И вот тут случилось непредвиденное. Истерично лающая, молодая немецкая овчарка, что была пристёгнута к столбу у фасада дома, неожиданно порвав поводок, вырвалась из темноты и сходу бросилась к Юрке.

Лишь в самый последний момент, в падении, я успел крепко ухватиться обеими руками за длинный обрывок плетённого кожаного поводка, и упреждая агрессивные деяния собаки, что есть силы дёрнуть овчарку на себя. Та, от неожиданности, не удержавшись на лапах, несуразно крутанулась в воздухе и грузно рухнула спиной на землю. Получив в довесок увесистый пинок, точно в заднюю часть своего тела, животное, разом растеряв боевой пыл и, по-видимому, в крайне-паническом состоянии души, тут же метнулось обратно в темноту.

– А как ты думал, – усмехнулся я глядя на растерянный вид Классика.

– Им же на тренировочных площадках упорно вдалбливают, что человек их реально боится, и что кусать людей можно безнаказанно. А тут, вдруг нарисовался, такой облом.

Глава 5

Методы перевоспитания золотой молодёжи у моего напарника были свои, возможно где-то дикие, но реально нужные, и в первую очередь им самим, что бы, как Юрок выразился, постараться прожить чуток подольше. Чисто по этому, его широкий солдатский ремень, мгновенно и безжалостно пресекал все угрозы и оскорбления в свой адрес, оставляя яркие следы, на изнеженных бледных ляжках парней.

Не очень большой любитель долгих нравоучительных тёрок, я, недолго думая, отправился в дом, предварительно прихватив с собой три шампура с ещё горячим мясом. Там, не снимая ботинок, с удовольствием устроившись на шикарном диване, и не отвлекаясь на шум за окном, с аппетитом берусь за свой поздний ужин.

Прошедший день, хоть и выдался для моей нервной системы очень даже напряжённым, но и это, не заставило меня расслабиться тем баночным пойлом, что литрами вливали в себя молодые отморозки.

Разбудил меня Юрка под самое утро, когда уже достаточно рассвело, а значит оставаться далее в пределах домового участка, было бы, крайне не разумно.

Результаты воспитательной работы моего приятеля были, как говориться, на лицо, и реально на лицах парней так же. От наглой пацанской самоуверенности, теперь не осталось и следа. Испуганные глаза последних, словно у забитых дворовых собак с ужасом следили за каждым шагом и жестом воспитателя, а их обнажённые тела лихорадочно трясло, как от утренней прохлады, так и от сильного эмоционального стресса.

– Повезло вам нынче шавки, – напутствовал их на прощание экзекутор. – Дела у меня сегодня в городе срочные образовались, да ещё спасибо скажите дружбану моему, уговорил он, дать вам ещё один шанс на исправление. Но зарубите себе на будущее, что ещё плохое про вас услышу, вам эта ночь, реально райской покажется, всех до одного найду и в землю, головой вниз закопаю, верите?

– Верим, верим, – всхлипывая, поспешно закивали в ответ слушатели.

Как мне тогда показалось, сей урок воспитания для молодого поколения, оказался более понятен и значительно полезней, чем годы стараний их педагогов и родителей. За эту кошмарную ночь, они возможно впервые вынырнули из мира сладких иллюзий и очутились в том времени, где сила и беспредел правит свой волчий закон жизни.