Страница 3 из 19
В некоторых грамотах[12] упоминаются также права: витебское, полоцкое, смоленское, киевское и т. д., что указывает на развитие и господство в каждой земле своих местных обычаев и порядков, а также на отсутствие общего для целого государства законодательства.
Все приведенные, а равно и многие другие, не приведенные здесь, но весьма часто встречающиеся, ссылки памятников на «здавна-уложенные» «обычаи и права земские», пошлину и старину несомненно указывают на господство обычного права в первый период существования Литовско-Русского государства. Господство обычая простиралось не только на сферу частных гражданских отношений, уголовного права и процесса, но даже различные стороны публичной, государственной жизни (каковы, например, административные, сословные и финансовые отношения) часто не были изъяты государством от влияния пошлины, старины, обычая, и здесь, т. е. в сфере чисто публичной, весьма многое было предоставлено автономии общин и регламентации путем обычного права. Государственная власть всюду и всегда ссылается не на закон, а па пошлину, старину, обычай, как на источник права, освящает их своим авторитетом, облекает часто в форму закона и ревниво охраняет от всяких нововведений: «нехай то будет по тому, как здавна было…. бы мы старины не рухаем, а новины не у водим…»; «бо мы никому новины не велим вводити, а старины рухати….» (Ак. 3. Р. I, №№ 90, 120, 127 и др.).
Такое господство обычаев, как главного и почти единственного в продолжение двух столетий источника права, обусловливается между прочим также отсутствием в Литовско-Русском государстве до конца XV в. какой-бы то ни было кодификационной деятельности в области законодательства: лишь в конце XV в., а именно в 1468 г. был издан первый законодательный сборник Литовско-Русского государства – Судебник Казимира.
Но и с появлением Судебника (1468 г) и несколько позже – Литовского Статута (в 1529 г.) законы писанные не подавляют живучести обычного права, не исключают его из области действующего права, так как, издавая Судебник и Статут, законодательная власть с одной стороны стремится между прочим узаконить обычай (обычаи были одним из главных источников не только Судебника, но и Литовского Статута), а с другой – оставляет за обычаем, пошлиной значение дополнительного источника действующего права во всех тех случаях, когда законодательные (писанные) нормы на практике окажутся недостаточными, когда по данному случаю не будет подходящих «артикулов»[13].
Одновременно с развитием и господством обычного права не бездействует и княжеская власть. Не довольствуясь одним пассивным отношением к народному обычаю, как господствующему источнику права, и почти молчаливым признанием его ненарушимости и авторитета, князья уже с конца XIV в. выступают с первыми попытками законодательной регламентации различных частных и публичных отношений. Впрочем, вся законодательная деятельность князей сводится в это время преимущественно лишь к узаконению господствующего обычая; внешним же образом она выражается в огромном количестве различного рода грамот, данных на отдельные частные случаи. Вызванные частным случаем, иногда личной милостью князя, несвязанные между собою одной какой-либо определенной законодательной идеей, акты эти отличаются сепаративным, случайным характером отдельных определений и отсутствием общих руководящих положений. При таких отличительных чертах первых письменных форм закона неписанное обычное право успешно конкурировало с ними и попрежнему широко применялось в жизни.
До нашего времени дошло большое количество грамот, изданных вел. князьями Литовскими по различным поводам, а вследствие этого чрезвычайно разнообразных по своему содержанию и назначению. В сборниках литовско-русских актов, изданных Археографическою Коммиссиею[14], напечатано более 20 видов этих грамот: договорные, различных родов жалованные, уставные, таможенные, судные, послушные, вотчинные, льготные правые, присяжные, поручные, позывные, охранные, окружные, вкладные и мн. др. Конечно, многие из дошедших до нас грамот не имеют почти никакого значения в истории источников права, но в общей массе грамот мы встречаем и такие виды их, которые имеют несомненно законодательный характер и представляют для историка права ценный материал, уясняющий ход дальнейшего развития литовско-русского права и характер этого развития.
Грамоты, имевшие несомненно законодательный характер, обыкновенно назывались в Литовско-Русском государстве «листами» и «привилеями». Привилей, или привилегия, был главною формою развития литовско-русского права до тех пор, пока содержание различных привилегий не обратилось в общий закон».
С. 7. «Несколько позже привилеев являются законы общего характера, регламентирующие различные стороны юридической жизни, преимущественно в тех сферах ее, где интересы государства сталкиваются с интересами частных лиц; является таким образом Судебник, издаются уставы и ухвалы.
Литовский Судебник, известный более под именем Судебника короля Казимира, был издан, как мы уже сказали, во второй половине XV ст., а именно в 1468 году».
С. 8. «Под именем «устав» и «ухвал» издаются с начала XVI в. специальные законы, посвященные отдельным вопросам гражданского, уголовного и процессуального права или же касавшиеся различных сторон государственного благоустройства, административных и финансовых отношений и пр. Вся разница между уставами и ухвалами основана на том обстоятельстве, от какого органа эти законодательные акты исходили, – от великого князя или сейма; в первом случае они обыкновенно назывались уставами, а во втором ухвалами».
С. 27. «Но более постоянной, нежели запретительно-охранительные грамоты по частному случаю, и более надежной, нежели всякие наказы тому или другому чиновнику, гарантией и защитой интересов населения служили те охранительные привилеи, или жалованные грамоты, которые давались различным местностям государства, и в которых раз навсегда подтверждались старые права и обычаи известной местности и определялись отношения между местными властями и населением.
Обращенная ко всему населению определенной местности, данная для защиты этого населения от всяких злоупотреблений со стороны местных правительственных органов, заключая, наконец, в себе руководящие положения, регламентацию различных отношений, такая охранительная грамота является уже не резолюцией вел. князя на жалобу населения и не инструкцией, данной тому или иному чиновнику, а уставной грамотой, пожалованной всему населению города, волости или земли».
С. 35–36. «Предмет настоящего труда – Уставные Земские Грамоты, т. е. те законодательные акты, которые давались отдельным землям, входившим в состав государства Литовского, в лице всего их населения, с целью подтвердить древние общие права каждой Земли, определить отношения ее к государству и его местным органам и регламентировать различные стороны местной общественной жизни, преимущественно на основании местных же обычаев».
С. 72. «Уставная грамота Бельскому повету пожалована была вел. кн. Александром в 1501 г. Эта первоначальная, как можно заключить из самого ее текста, грамота и дошла до нас в двух современных списках (латинском и русском), внесенных в Литовскую Метрику».
Уставная грамота Бельскому повету
С. 166–167.
«LXXV. Права угодий в чужих имуществах: 2.
О праве на бортные ухожья в чужом лесу.
7. Частокроть Русинове земяне тего повету нагабали о древо бартне, о соснове и о дубове; для тего мы так уставили: кгды некторе древо соснове або дубове зломило бы ся над бортью, теды жадный земянин не ма брать такового древа; естли бы теж нижей оней борти зломило бы ся, теды земянин о пень жадней вины не заплатит. Естли бы теж некторе древо бортно з бчолами с земли вывернуло ся Русинови, чиє оно древо есть: земянин, кторый бы о том вывроченью ведаль, ма Русинови поведать, штобы свою шкоду опатрил, и земянин може вытять улей, а поставить ма на борозне през один год, а остаток древа може на ся взять.
12
Ак. 3. Р. I, №№ 204, 213; II, №№ 70, 30 и др. См. также «Русско-Ливонские Акты», №№ CLIII (от 1405 г.), CLXIV, CLXV (1407 г.): «Аже Полочанин извинился у Ризе, ишо его послати у Польтеск; и тамо его свои и казнять своей правде»; «ино его там Полочане осудят по своему праву».
13
Лит. Статут 1529 г., Р. VI, ар. I (in fine): «А которых бы артикулов не было еще в тых правах вышей писано, тогды тое право мает сужоно быти водле старого обычая…». См. также ар. 37 того же раздела.
14
«Акты относящиеся к истории Западной России» и «Акты относящиеся к истории Южной и Западной России».