Краткая история этики

Ненадежно также для доказательства того, что "единое - это благо", прибегать к доводу, что числа обладают стремлением; при этом ведь не говорится ясно, каким именно стремлением, а утверждается это в самом общем виде, да и кто мог бы допустить стремление там, где нет жизни? Эти вещи должно тщательно изучать, а не принимать без обоснования то, чему и с обоснованием нелегко поверить.

Неверно и утверждение, что все существующие вещи стремятся к некоему единому благу; напротив, каждая вещь влечется к собственному благу: глаз к зрению, тело - к здоровью, разное тем самым - к разному.

Итак, мы рассмотрели недоуменные вопросы, которые возникают по поводу некоего "блага самого по себе": оно не существует, оно бесполезно для государственной деятельности, у которой есть свое особое благо, как и у остальных занятий, например, для гимнастики - это хорошее состояние тела. Далее, сюда относится и то, о чем написано в нашем сочинении, - сама идея (эйдос) блага либо не используется ни при одном занятии, либо используется одинаково во всех.

И еще: она не осуществляется в поступках.

Равным образом и общее понятие "благо" не есть "благо само по себе", поскольку может относиться к весьма ничтожному благу и не осуществляется в поступках. Ведь врачевание производится не для того, чтобы произвелось что угодно, но чтобы произвелось здоровье, и так бывает при всяком занятии.

Все дело в том, что "благо" многозначно, и прекрасное тоже входит [в состав] его; благо бывает осуществимо в поступках и неосуществимо. Осуществляется в поступках благо, ради которого что-то делается; не осуществляется же то, которое заключено в неизменяемых вещах.

Очевидно, что искомое "благо само по себе" - это не идея блага и не общее понятие блага, поскольку первая неизменяема и неосуществима в поступках, второе же изменяемо, но не осуществимо в поступках. А вот то, ради чего что-то делается, что служит конечной целью, - вот это-то и есть высшее благо, причина вещей, которые ему подчинены, и первое из всех благ. Итак, то, чем будет благо само по себе. - это цель того, что осуществимо в человеческих поступках.

Эту цель ставит перед собой наука, главенствующая надо всеми, л именно государственная деятельность (politikfe), домашнее хозяйствование (oikonomike) и рассудительность (phronesis); этил! три этих состояния отличаются от других занятий, а об их отличии друг от друга мы скажем позже.

В том, что цель - причина подчиненных ей вещей, убеждает наука обучения. Ведь сначала определяют цель, а потом обращаются к прочим вещам, показывая, что каждая пз них хороша. И то, ради чего [делается дело], выступает тут в качестве причины. Так, если "быть здоровым" означает то и то, полезным для здоровья неизбежно будет то и то.

"Приносящее здоровье" [со своей стороны] есть движущая причина здоровья, и притом причина наличия здоровья, а не причина того, что здоровье - благо. И еще: никто не доказывает, что здоровье - благо, разве лишь софист какойнибудь или не врач, люди, которые пускаются в не относящиеся к делу рассуждения; точно так же никто не доказывает ни одного другого первопринципа (archen).

Исследовать мы должны то, что в качестве цели служит благом для человека и есть наивысшее благо из тех, что осуществляются в поступках; мы должны исследовать, в скольких случаях оно есть наивысшее из всех благ, и после этого перейдем к новому предмету.

Книга вторая

1. Переходя теперь к новому предмету, скажем следуюшее:

все блага в совокупности либо вне душк, либо заключены в ней самой, и те, что в душе, более предпочтительна, согласно разделению, которое мы провели в сочинениях эксотерических. Ведь в душе - умственная деятельность (phronesis). добродетель, удовольствие, и [в них], в некоторых или во всех вместе, все [люди] видят свою цель. То, что в душе, - это, с одной стороны, состояния (hexeis) и возможности (dynameis), с другой деятельности (energeiai) и движение (kineseis).

Из этого мы будем исходить, а также из того, что добродетель - это наилучшее расположение (diathesis), ::лн состояние, или возможность всякой вещи, для которой есть применение (chresis) или назначение (ergon). Так показывает наведение (epagoge). Мы прилагаем это утверждение ко всему.

Мы признаем, например, что есть своя добродетель (arete) у плаща, потому что у него есть какое-то назначение и применение. II наилучшее состояние плаща есть его добродетель. Подобным же образом существует добродетель корабля, дома и прочих вещей, а следовательно, и души. Ведь есть у нее какое-то свое дело (ergon). Ii чем лучше ее состояние, тгм лучше должно быть дело. И как относятся друг к другу состояния, так должны относиться друг к другу и дела.

И в каждом случае дело есть цель. Вполне очевидно поэтому, что дело лучше состояния, поскольку цель, как таковая, есть высшее благо. Ведь мы исходим из предпосылки, что цель - зто наилучшее благо и предел (cschaton), ради которого существует все остальное. Нам ясно, стало быть, что дело лучше состояния и расположения. [Надо подшить,] однако, что слово "дело" имеет двойной смысл. Дело может не совпадать с применением. Так, дело строительного искусства - это дом, а вовсе не строительство, дело врачебного искусства - здоровье, а не выздоравливание и не врачевание. В других же случаях дело совпадает с применением. Например, дело зрения видеть, а дело математической науки - созерцать.

Значит, там, где дело совпадает с применением, применение неизбежно должно быть лучше состояния.

После сделанных налги утверждений скажем, что назначение (ergon) действия и добродетели одно и то же, но не в равной .мере. Так, дело сапожного ремесла и шитья ооузн - обувь, а если есть некая добродетель сапожного ремесла и доброкачественного шитья обуви, то их дело доброкачественная обувь. И в других случаях дело обстоит так же.

Скажем еще вот что: мы исходим из того, что назначение души производить жизнь, жизнь же - это применение [чегото] и бодрствование, сон - ведь это безделье какое-то и покой; следовательно, раз у души и ее добродетели назначение неизбежно одно и то же, назначением добродетели должна быть добропорядочная жизнь. Именно она есть то совершенное благо, с которым мы отождествили счастье.

Это с очевидностью вытекает из сделанных нами предпосылок : ведь [мы признали], что счастье есть высшее благо, конечные же цели и наилучшие из благ сосредоточены в душе, душа - это и состояние и деятельность, а поскольку деятельность лучше расположения и лучшему состоянию соответствует лучшая деятельность, добродетель же есть наилучшее состояние, то деятельность добродетели есть высшее благо души. [Мы признали] также, что счастье есть высшее благо, следовательно, счастье это деятельность превосходной души (psyches agathes). А поскольку [нами признано], что счастье есть нечто совершенное, жизнь же бывает совершенной и несовершенной, как и добродетель - полной и частичной, деятельность же несовершенных вещей несовершенна, то "счастье" должно означать "деятельность совершенной жизни в согласии с совершенной добродетелью".

О том, что род (genos) и определение счастья указаны нами правильно, свидетельствуют разделяемые всеми нами мнения (ta dokoynta). [Мнения эти таковы]: "благополучно жить"

(еу prattein) и "благоденствовать" (еу dzen) - это то же, что "быть счастливым", в каждом из этих случаев имеет место применение и деятельность, будь то жизнь (dzoe) или действие (praxis), ибо где действие (praktike), там и применение (chrestike): например, кузнец делает уздечку, а наездник ее применяет; "быть счастливым" означает [быть счастливым] не один день, не в детстве, не в течение определенного возраста, ибо верно изречение Солона, что почитать счастливым человека надо не при жизни, а когда наступит конец его, потому что неоконченное не бывает счастливо как не имеющее целостности; добродетель хвалят за ее дела, и прославления [удостаиваются] дела; венком увенчиваются победители, а не те, кто мог бы победить, но не победил; о том, каков человек, судят по делам; [на вопрос:] "почему не восхваляют счастье?" - [ответить надо:] "оно есть то, за что восхваляются все прочие вещи либо как ведущие к нему, либо как части его", поэтому "ублажать", "хвалить" и "прославлять" суть разные вещи: прославляют за единичное дело, хвалят за общее качество, ублажают за совершенство; это проливает свет и на вопрос, вызывающий иногда недоулгение, почему полжизни добропорядочные [люди] ничем не лучше дурных, поскольку во время сна все одинаковы, причина тут в том, что сон безделье души, а не деятельность.