Страница 9 из 15
На что Эйва лишь скромно улыбнулась. Если Тарос выменяет ее, то жизнь тем же днем и закончится.
Поздним вечером, когда всю посуду помыла, вымела трапезную и замочила в воде бобы на завтра, девушка вернулась в покои для прислуги, где села на свою койку. Сил совсем не осталось, только бы лечь уже да уснуть. Но в этот момент в покои пожаловала Риа с Илией.
– Какая радость, что ты здесь, – подошли к ней.
– Давайте отложим до завтра? – подняла на них уставшие глаза.
– Ну, пожалуйста, Эйва. Я девчонок предупредила. Даже место нашла.
– Какое еще место?
– В купальной. Там никого в это время.
– Что-то не нравится мне эта затея.
– Говорю тебе, орки расходятся по своим домам, в чертогах остается только стража, повариха да смотрительница. Макора, когда храпит, ничего и никого не слышит. Фарата сидит с наложницами за толстенными дверями, а стража всегда на местах.
– Вы, кажется, про вожака забыли, – криво усмехнулась. – Про ходки забыли, стража два раза за ночь обходит чертоги.
– Кархему до прислуги никакого дела, а стража обходит, но в купальную они не заглядывают, считают нечестивым местом.
– Ладно, – поднялась, поправила платок, – идем.
Прачки присоединились по пути. И все небольшой толпой устремились в купальную. Сейчас там было сухо и прохладно, а небольшие окна, считай, под самым потолком пропускали лунный свет, который ровными полосками тянулся по полу.
– Вон туда, – Риа указала на центр с каменными лавками и небольшим фонтаном.
А когда разместились, сняли с себя платки. Эйва тоже сняла, не нравилось ей ходить с вечно стянутой головой, бусины постоянно лезли в глаза, щекотали нос и лоб. И после недолгих приготовлений, Эйва запела.
Глава 6
Кархем поднялся, посмотрел на спящую в постели новенькую наложницу. Налия, кажется. Самка проявила себя неплохо, почти не сопротивлялась, разве что в самом начале, да и то из-за страха. А потом вела себя послушно, за что ей было разрешено остаться в покоях на ночь. Все-таки молодец Фарата, хорошо их учит.
Но, несмотря на полученное удовольствие, уснуть не вышло. Орк подошел к распахнутому настежь окну, сел на подоконник и уставился на небо, испещренное тысячами звезд. Ветер трепал пушистые кусты правительственного сада, ночные птицы, попрятавшиеся в кронах деревьев, издавали чудные звуки, время от времени слышался лязг металла и голоса стражников. И только Кархем прикрыл глаза, как до ушей донесся голос. Тот самый голос. Вожак тотчас встал. Неужели приснилось? Тогда начал вслушиваться. Правда, песня звучала очень приглушенно. А когда высунулся из окна, понял, откуда доносится голос – из купальной, расположившейся как раз под его покоями. Снова из купальной!
Недолго думая, натянул на себя штаны, быстро зашнуровал и отправился на поиски. Лишь бы успеть и поймать эту певчую птичку. Иначе впору думать, что в чертогах завелась дриада, слишком уж диковинный голос.
Кархем бесшумно спустился на первый этаж и тихо, словно ларнийский медведь, подкрался к купальной.
Далеко впереди сидела кучка самок, по одеждам все из прислуги, а одна из них пела. Вот и попалась… птичка… Сидела она боком, но из-за длинных волос, что лежали на плечах, лица было не рассмотреть. И вроде хотелось выйти, схватить девчонку, но не получилось, ноги, будто вросли в пол. Ее голос то лился лесным ручьем, то звенел ветром в камнях, то раскатывался весенним громом, то потрескивал костром, а главное, будил что-то глубинное в душе, давно позабытое, спрятанное. Вдруг вспомнились детские годы, когда детенышем он лазал по заснеженным скалам и вовсе не развлечения ради, а чтобы найти хоть что-нибудь съестное. Вспомнилось, как грел промерзшие насквозь руки и ноги у пещи, слушая завывание ветра по ту сторону гулума. Когда же проморгался, заметил, что все девушки плачут.
Неожиданно она замолчала и опасливо осмотрелась.
– Пора нам уходить, – прошептала, после чего набросила на голову платок.
Кархем в свою очередь узнал в ней ту, кою видел сегодня днем, это она шла за Фаратой.
– Спасибо, Эйва, – раздалось, чуть ли не хором. – Ты ведь споешь нам еще как-нибудь?
– Может быть.
И только девушки собрались сделать шаг в сторону выхода, как из тени выросла огромная фигура. Бедняжки со страху завизжали, заметались в разные стороны. Но когда орк вышел на свет, встали будто вкопанные, позабыв обо всем на свете.
– Уйти всем кроме одной! – голос вожака разнесся по купальной зловещим эхом. – Та, что пела, остаётся.
Риа вмиг побелела, посмотрела на Эйву, и с губ ее слетело еле слышное «прости».
– Я еще долго буду ждать? – Кархем сделал несколько шагов вперед.
Через минуту в зале остался только он и его добыча. Эйва стояла ни жива, ни мертва, то и дело сжимала руки в кулаки от ужаса и бессилия. Знала же, чувствовала, что все закончится плохо. Говорили ей, сидеть в кухне и не высовываться, но куда там… А вожак медленно подошел. Да он больше Тароса! Тело бугрится мышцами, опутанными жилами, на животе и ребрах виднеются шрамы, на груди чернеет татуировка, под которой все те же шрамы. На лицо посмотреть смелости не хватило.
– Эйва? Так тебя звать?
На что, молча, закивала.
– Знаешь, кто я?
И снова кивок.
– Скажи.
– Бэр Кархем, – промямлила кое-как, – хозяин.
– Посмотри на меня.
Бедняжка с трудом подняла голову, из-за чего платок соскользнул с волос, а лунный свет вмиг озарил светлые локоны. Кархем первым делом коснулся волос – мягкие, шелковистые. У девчонки очень большие глаза, пухлые губы. И все-таки глаза… в них столько животного страха, но в то же время решимости, а главное, ни намека на слезы. Такого взгляда нет ни у одной из его наложниц, те все как одна смотрят с покорностью и неестественным восторгом. Здесь же чувствуется дух сопротивления, неприязнь. Да, возможно, Фарата хороша в своем деле, но как порой хочется именно этого – животного сопротивления, когда самец покоряет самку силой, а она поначалу не хочет, но потом принимает его, подчиняется и остается верной до конца дней. Орк аж головой тряхнул, чтобы выбросить из головы столь коварные желания, иначе прямо здесь и сейчас возьмет эту мелкую, но такую непримиримую самочку. Она должна быть в его гареме!
– Иди за мной, – взял ее за руку, но девчонка уперлась.
– Нет!
– Да, – в ту же секунду подхватил строптивую и перекинул через плечо.
Эйва и рада бы закричать, но кого звать на помощь? Кто придет, если ее решил взять сам вожак? Никто!
– Прошу вас, я всего лишь служанка, – пропищала сдавленным голосом.
Но он ничего не ответил, так и дотащил до своих покоев. Дверь открыл ногой, отчего наложница подскочила в кровати, уставилась ошалевшим взглядом на хозяина.
– Вон, – рыкнул на неё.
На что Налия, молча, слезла с кровати и умчалась прочь, позабыв про одежду. А Кархем наконец-то опустил на пол эту дикую самку – негодяйка несколько раз больно дернула за волосы, пока пыталась вывернуться. Эйва же осознав, куда ее принес этот зверь, бросилась к окну, но орк перехватил в ту же секунду и с силой толкнул на кровать.
– Даже думать забудь, – процедил сквозь зубы.
– Я лучше сдохну! – выпалила, не думая.
– Это всегда успеешь, – поймал за лодыжку, подтянул к себе и уже собрался сорвать платье, как в двери не вошла, а скорее ворвалась Фарата.
– Стой, Кархем, – уже спокойно подошла к кровати. – Не торопись.
– Ты знала о ней? Знала же, – сердито посмотрел на смотрительницу, – и не сказала. Когда ее привели в чертоги?
– Пару недель назад.
– И почему она оказалась среди прислуги?
– Потому что, – произнесла на выдохе, – она не готова быть твоей наложницей.
– Что значит, не готова? – покосился на дрожащую девчонку.
– Ей всего семнадцать, Кархем. Эта самка мельче остальных. Разве сам не видишь? Я ее даже повитухе показывала, и Садат подтвердила мои сомнения. Незрелая. Если сейчас возьмешь…