Осколки

Женский сборник

Возвращение

В троллейбусе было душно и шумно. За окном пролетал июльский золотисто-зеленый город. Кто-то постоянно толкал в спину молодого человека, вглядывающегося вглубь толпы. Слева от него какая-то старуха назойливо ворчала, ругая власть, олигархов и жизнь вообще. Его это не волновало. Он смотрел на девушку, сидящую у окна. Она наблюдала за проносящимся мимо городом и о чем-то думала с мечтательной улыбкой на губах. Она казалась отстраненной и чужой, она принадлежала какому-то другому миру, в который он не имел доступа. От этого девушка становилась более таинственной, притягательной и, главное, нужной. У него появилось желание подойти ближе, дотронуться до ее плеча, поймать взгляд этих серых мечтательных глаз и поздороваться. Но он, в тоже время, боялся нарушить ее пространство, вступить в очерченный ею круг, ворваться в ее жизнь. Однажды, она уже отказалась пустить его туда.

Она наблюдала за ним краем глаза. Незаметно отмечала черточки его лица, ловила его мысли. И еще она радовалась, что он не нарушает правил созданной ею игры. Но в тоже время ей было любопытно, как много он помнит.

А он помнил все… Случайную встречу, вино и джаз, случайную ночь в чужой комнате на чужой постели. Помнил отблески свечей, далекие звезды за окном, ласковые взгляды, вкус ее губ, нетерпение. А потом – серое декабрьское утро, ее волосы, разметавшиеся по подушке, ленивую улыбку на ее припухших от поцелуев губах и насмешливо оброненную фразу: « Ночью может всякое случиться…»

Она тоже ничего не забыла… Ненужные нежные слова, сказанные прерывающимся шепотом, пустые обещания, легкие прикосновения его губ, ласку, которую ей дарили его руки. Он умел быть и сильным, и , одновременно, нежным. Ей это понравилось. Не забыла она, как ей сладко спалось в ту ночь рядом с ним, как пахло теплым воском, как луна подглядывала за ними в окно – маленькая серебристая плутовка. Помнила девушка и то холодное утро, его внимательный, серьезный взгляд, морщинку меж нахмуренных бровей и глупый вопрос: « Что дальше?»…

Он продолжал смотреть на нее, забыв о суете и шуме троллейбуса. Тогда эта девушка, и сильная, и жестокая, подарила ему что-то теплое, что до сих пор хранилось в его душе, и почему-то причиняло боль. Тогда они вдвоем прикоснулись к какому-то таинству, сплели легенду, которая прожила всего одну ночь.

Девушка с трудом скрывала недовольство, делая вид, что смотрит в окно. Она не любила возвращаться в прошлое, ей не нравилось оживлять воспоминания, слишком теплые, почти волшебные. Они как-то не вписывались в ее нынешнюю жизнь, в пустоту и холод – как мысли о доме кажутся неуместными где-то на перекрестке дорог, на другом конце мира.

Он вглядывался в ее лицо, стараясь запечатлеть в памяти каждый штрих, каждую черточку ее облика. Ему казалось, что он видит все, чем жила эта девушка с того момента, как ушла в холод декабря несколько лет назад. Ему стало интересно, скольким еще дарила она свои ночи. Но мысль, что такое случалось, рождала в нем гнев и отчаяние. В это просто не хотелось верить.

Девушка тоже читала по его лицу летопись прошлого. Ей было спокойно. Случившееся с ним за эти годы, не вызывало в молодом человеке сильных чувств. Были у него и другие ночи, но в них не таилось волшебства. После нее он не хотел дарить таинства другим, он научился их прятать в глубине души.

Они вышли на одной остановке, и оба остановились в нерешительности, мешая людям, спешащим вникуда, разрезая толпу. Она размышляла, что будет менее банальным – уйти или все же поздороваться с ним. А он покорно ждал ее решения.

Девушка посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Он поспешил сделать те несколько шагов, что разделяли их. Она тут же пожалела, что не ушла – слишком уж он был рад ее решению. А потом она просто обвила его шею руками и почувствовала, как он обнял ее в ответ. Он, целуя ее пышные волосы, загорелые щеки и мягкие податливые губы, обещал себе, что эта ночь уже не будет случайной. Он не собирался утром отпускать ее, снова терять в этом сумасшедшем городе. Она не сопротивлялась и не собиралась покидать его.

Если кого-то можно сделать счастливым, то всегда нужно остаться. Даже когда знаешь, что он потом об этом пожалеет.

Августовская прогулка

Они шагали рядом, неторопливо, степенно. Как будто просто прогуливались, лениво оглядываясь кругом, щурясь на солнце. Они делали то, что никогда не должны были делать.

Она не понимала, как это получилось, не хотела идти рядом с ним, но и не могла заставить себя свернуть куда-нибудь в сторону, распрощавшись с ним. Происходящее казалось ей нереальным, и её завораживала странность случившегося. Она понимала, что эта прогулка всего лишь иллюзия, но никак не могла очнуться. Девушку удивляло, что она идёт рядом с человеком, который ей совсем не нужен, от которого она отгородилась уже давно, которому не доверяла и против которого всегда выступала не только в делах, но даже и в мыслях.

В его голове кружились разные мысли, и в них он блуждал далеко отсюда, от этой дороги под солнцем, от своей спутницы, которую не понимал и не принимал, да и никогда не пытался понять и принять. Но всё же он шёл рядом с ней. И, возвращаясь в мыслях к их дороге, удивлялся этому. Он не спеша прогуливался по совершенно незнакомым ему улицам и дворам, по чужим для него местам в компании с девушкой, с которой хотел бы вообще никогда не встречаться. Он не мог найти причин этому путешествию.

Она же испытывала какое-то чувство, похожее на вину, ей казалось, что она предала что-то очень важное, отреклась от чего-то дорогого ей. Её спутник ассоциировался у девушки с тёмной тучей на голубом потолке неба, загораживающей солнце. Но она продолжала вести его по этой дороге, наверное, самой трудной в её жизни.

Они проходили по тихим, мирным улочкам, которые она знала с детства и любила, потому что они были частью её прошлого, нарисованные судьбой на карте её памяти. Обычно эти дворики с шумом листвы, пылью дорожек и детскими голосами, успокаивали её, но не сейчас.

Ему было здесь немного неуютно, но и спокойно одновременно. Он смутно догадывался о чувствах своей спутницы, которая бросала на него хмурые, беспокойные взгляды. Не смотря на это, ему всё равно хотелось продолжать эту прогулку под шум ветра в солнечном свете. Возможно, так было потому, что именно эта девушка стала его спутницей. Он что-то говорил ей иногда, и она отвечала: или отстранённо-вежливо, или раздраженно, надеясь, что её резкие слова оскорбят его, и он сам свернёт куда-нибудь, оставит её одну. Но он не обижался, по-прежнему шагал рядом, принимая все её слова спокойно. Ему казалось, что всё-таки ей нужно, чтобы сейчас он был рядом.

Это на самом деле было так. Её редко мучило одиночество. Но иногда вдруг оно настигало её, накатывало, как мутная волна, принося грусть и душевную боль, как сейчас. Она хотела, чтобы в эти минуты кто-то был бы рядом, всё равно кто, пусть даже он. Но ненадолго…

Девушка заставила себя успокоиться. Ведь прогулка не может быть вечной. А он уже подумывал о том, как бы ему вырваться из этой нереальности, из этой странной иллюзии. Они были чужими друг другу, и, хоть сблизились ненадолго, всё равно не собирались и дальше шагать рядом. Прогулка – не жизнь…

Они дошли до трамвайной остановки. Постояли, глядя друг на друга, как два знакомых незнакомца. У него был рассеянно-мечтательный вид, а у неё отстранённо-добродушный, формально-вежливый.

Он сел в маршрутку, кивнув ей на прощание, она улыбнулась ему через плечо, доставая из сумочки сигарету. Щелкнула зажигалка, выпуская на свободу маленький язычок огня… Сигнал о возвращении в реальность.

Девушка посмотрела вслед маршрутке, равнодушно, без сожаления. А потом грустно улыбнулась. Наверное, нужно было поблагодарить его. Но за что?…

А он, сидя в салоне машины, смотрел на свой сотовый телефон и размышлял, позвонит она ему когда-нибудь или нет… Но вот зачем?