Страница 18 из 19
– Она мучилась?
– Да, но недолго. Господь забрал её быстро.
– Когда это случилось?
– Скоро сороковины.
– А как Павлик, он знает?
– Знает, мы сказали ему, что Господу на небе нужны хорошие люди, поэтому он забрал нашу маму.
– И что, он поверил?
– Поверил, только возмущался, что нам тоже нужны хорошие люди, почему Господь у нас маму не попросил, а забрал Сам?
– Покушай, сынок, давай молочка налью. Картошечки погреть? Огурчик возьми. Вона хлеба краюшка, ломай, – суетилась Нюра.
– Мама, бедная мамочка! Я даже не успел с ней попрощаться, она не благословила меня на брак с Элиз. Кстати, где Элиз?
– Я здесь.
Только теперь я заметил, что в помещении появилась еще одна фигура. Она тихо стояла в неосвещенном углу. Нюра суетилась у стола, отец стоял лицом к окну, мсье держал топор за древко и не знал, куда его деть. Боль потери сменилась тёплой волной. Я кинулся в темноту, где едва проявлялся белый силуэт. Знакомый запах молока, меда и чего-то неуловимого указывали путь, но вдруг в нос ударил какой-то новый незнакомый запах, стало тревожно, в голове проскочила неприятная мысль:
– Элиз, любимая, как же я соскучился!
– Я тоже рада, что ты вернулся. Мы очень тебя ждали.
Я взял её за руку, хотел вывести из темноты ближе к свету, хотелось рассмотреть её лицо, вспомнить дорогие черты, но что-то чужое было в ней. Элиз отстранилась, обошла вокруг стола, обняла меня сзади, поцеловала в макушку. Я растерялся. Я совершенно не ожидал такой встречи. Нюра опять засуетилась у стола, в сотый раз уже переставляя посуду. Я вдруг почувствовал смертельную усталость.
– Спасибо, Нюра, я вот молочка попью – и спать. Я сутки с коня не слезал, просто с ног валюсь.
– И вправду, утро вечера мудренее, ночь на дворе. Пойду, постелю тебе, сынок, а ты приходи.
Нюра скоро вышла, за ней засеменил мсье. В комнате остались мы втроём: я, Элиз и отец. Мы молча сидели за столом. Догорала свеча. Пауза затягивалась. Я не знал, что происходит, но чувствовал себя немного странно в своём родном доме. Первым тишину нарушил отец:
– Сынок, мы очень тебя ждали. Даже Павлик пытался писать тебе письма, правда, без адреса. А маму, извини, не уберегли.
– Спокойной ночи, – Элиз подошла и поцеловала меня в щёку. Правда, это был не тот страстный поцелуй в саду, а, скорее, дружеский, какой-то официальный.
Элиз вышла, я проводил её взглядом. «Наверное, она отвыкла от меня, – подумал я, – но ничего, начнём всё сначала».
– Отец, я так рад вас всех видеть. Я так стремился домой, но я совсем не ожидал таких новостей.
– Что делать, сынок, это жизнь. Мы часто не ожидаем тех испытаний, что посылает Господь, но всё это нам во благо.
– Отец, что происходит? Почему Элиз как чужая? Она обещала меня ждать.
Отец изменился в лице, его руки чуть задрожали:
– Пойдём спать, сынок. У нас ещё будет время наговориться.
Реакция отца мне не понравилась. «Что же всё-таки происходит? Неужели Элиз разлюбила меня?» Но, как оказалось, истинную суть произошедшего я не представлял даже в самом страшном сне.
В спальне Нюра заканчивала стелить постель.
– Нюра, хоть ты мне объясни, что происходит. Что с Элиз? Почему отец не хочет об этом говорить?
– Ложись спать, Кузенька. Ты устал. Не думай сейчас ни о чём. Утро вечера мудренее.
– Да что вы все «спать» да «спать». Я, что, усну теперь? Давай рассказывай, я же вижу, что что-то происходит.
– Сынок, я тебе ничего сказать не могу. Это не моя тайна. Смотри внимательно. Сам всё увидишь.
– Господи, спаси! Что же это такое?
– Спокойной ночи, сынок! Спи, отдыхай.
Нюра тихо вышла, в дверях обернулась, перекрестила комнату.
– Господи, спаси и сохрани, – то ли выдохнула, то ли прошептала женщина.
Я долго не мог уснуть. Сон не шёл ко мне никак. Нестерпимо хотелось увидеть Элиз, смотреть ей в глаза, вдыхать запах волос. Очень странно она меня встретила, совсем не так, как я ожидал. Что-то скрывает отец, тревожится Нюра. Так неожиданно умерла мама, любимая, родная. Тяжело встретил меня дом, в котором всегда было тепло, уютно, радостно. Я так стремился сюда, ведь здесь ждала меня любовь. В томлениях и страданиях пролетел остаток ночи. Я встретил рассвет нового дня и не знал, радоваться этому или нет. Нового дня я боялся. Что он ещё принесёт неожиданного?
Описывать события следующего дня нет смысла. Ничего особенного не произошло, если не считать того, что Элиз избегала меня, старалась не попадаться мне на глаза, не оставаться наедине.
Вот снова настала ночь. Чувства обострились необыкновенно. Было непонятно, что происходит, напряжение витало в воздухе. Я понял, что надо объясниться с Элиз, иначе – смерть. Когда в доме всё стихло, я выбрался из комнаты. Покои Элиз были совсем рядом. В коридоре я остановился, глаза привыкали к темноте. Тишину нарушил шёпот, тихий смех и звонкий поцелуй. «Где это? – подумал я. – Отец! Это его комната». Что-то неведомое происходило на моих глазах. Это был мой отец, но с кем? Вдруг меня бросило в жар, ноги подкосились. Он мог быть только с одной женщиной, с Элиз. «О, я несчастный!» Я хотел кинуться вперед, но ноги были ватные, спина приросла к стене. Я так и остался стоять тихо, почти не дыша, пока парочка не разошлась по комнатам.
Эти мгновения показались мне целой вечностью, хотя на самом деле прошло всего несколько минут. Ситуация изменилась в корне, надо было что-то решать. О чём теперь говорить и говорить ли вообще? Силы покинули меня, всё, на что я надеялся, в один миг рухнуло, все мечты погибли. Меня предали, предали самые близкие люди. Как теперь жить? На что надеяться? Кому доверять? Добредя до кровати, я зашёлся в рыданиях. Никогда еще мне не было так плохо, остро возникло чувство одиночества. Как теперь не хватает мамы. «Отец! Отец! Как же ты так мог со мной поступить? Элиз, Господи, я же любил тебя больше жизни, я люблю тебя. Я приехал, заработал нам на свадьбу денег, мы мечтали с тобой вместе, строили планы. Как же так? Как ты могла?» Рыдания прерывались стонами и опять сменялись рыданиями.
Утром мы объяснились. Я получил очередной удар, узнав, что моя любимая ждёт ребёнка, моего будущего брата. Жизнь закончилась для меня. Меня предали два любимых человека. Моя драгоценная матушка умерла, узнав про связь отца с Элиз. Её сердце не выдержало, она покинула этот мир.
Вот так. Теперь я здесь уже два года.
– Да, брат. Теперь я понимаю, что ты чувствуешь, когда говоришь о женщинах.
– Ладно, заболтал я тебя, но спасибо, что выслушал. Ты первый, кому я всё это рассказал. Видно, так накипело. Давай твою проблему решать.
– Давай. Что будем делать?
– Ты, вроде, хотел почту разнести?
– Ну, да, хотел.
– Держи письмо. Там в углу картуз почтовой, одевай и иди по адресу.
Парамон Синица поблагодарил Кузьму, который стал как-то очень симпатичен ему, вышел из почты и отправился на свидание с означенной особой.
Парамон пока не знал, как будет действовать, нужно было присмотреться, изучить эту женщину. Но как к ней попасть? Сколько времени на это уйдёт? Времени не было, всё должно было закончиться самое позднее через три дня. Подпоручик отправился по адресу, постоять, осмотреться, может, повезёт и удастся познакомиться с Ольгой.
Глава 8
Особняк на улице Святого Георгия, в котором жила Ольга, выглядел очень мило. Он был небольшой, но внешне не смотрелся ущербно. Казалось, он как платье подходил по размеру хрупкой женщине. Розовый с жёлтым, дом как будто имел женское лицо: глаза, нос, губы. Дом улыбался и, словно, манил к себе. Вокруг зеленела листва. Открылась дверь, в палисадник выпорхнула изящная женская фигурка и направилась к воротам, ведущим на улицу.
Вот она эта женщина! У Парамона сжалось сердце. Почему-то сразу он почувствовал, как её энергетика волнами настигла и окутала его. «Она своя. Мы могли бы быть вместе!» Что-то родное, отдалённо притягательное было в этой женщине. Она не была прекрасна, скорее по-женски привлекательна, но даже не это пленило бывалого разведчика. Синица на своём веку повидал врагов и знал, кто, на самом деле, по ту сторону, а кто по эту. Ольга не была врагом, это он почувствовал сразу. Но, тем не менее, нужно было выполнять задание, а заодно и прощупать ситуацию. Первым делом, вступить в контакт. Просто так, на улице, это сделать невозможно, очень уж по-разному они выглядели. Значит нужно придумать что-то другое… «Думай, Парамон, думай!»