Страница 4 из 8
— Быстро, быстро в портал, — скомандовал я, открывая воронку до границы между Герхтаром и Певерхьером. — Рассыпной строй!
Я выходил последним. Со стороны казалось, что мы действительно идем врассыпную кто куда, но каждый гвардеец в этом построении выполнял свою определенную функцию. Уже через десять минут мы пересекли границу с Певерхьером, от которой ничего абсолютно не осталось. Мы видели кровь. Достаточно, чтобы понять, что далеко не все мирное население Певерхьера добралось до Реверонга. Матери закрывали детям глаза, прятали у себя на груди, чтобы в их воспоминаниях не отпечатался этот кошмар.
Прекрасно понимал, что теперь несу ответственность за них всех. Не только за подчиненных, но и за их семьи, за их детей. Был не уверен, что справлюсь, но назад для нас пути точно не было. Только вперед. Только в другую жизнь, которую мы обязаны сотворить своими руками.
— Осторожно, там внизу скалистый берег, — предупредил я свой строй. — Возьмите детей на руки. Я иду первым, Алер замыкает.
Я вышел из портала, но продолжал удерживать воронку открытой, оставив по ту сторону только свою руку. Бегло осматривал берег, пальмы и кусты, чтобы сделать своим знак, что все чисто. Они входили, не толкаясь, не произнося ни звука, прекрасно понимая, что нас здесь навряд ли ждут с распростертыми объятиями, но я полагался на Драйяна. Он не мог обмануть. Слова этого человека всегда равнялись действиям.
— Все, можно выдохнуть. Здесь нам ничего не грозит. Подробности я расскажу чуть позже на закрытом совете, а пока вам велено молчать. С этой минуты вы полностью переходите под мое командование, — произнес я насколько возможно твердо, стараясь вложить в каждое слово ту веру, какой наградил меня Драйян.
— Лорд Дебуа действительно больше не вернется к нам? — спросил Алер, делая шаг вперед.
— Нет.
Не собирался рассказывать кому бы то ни было об увиденном и о прочтенном. Понимал, что эта информация уйдет вместе со мной под землю, если понадобится. Драйян Дебуа умер, как и та, что успешно притворялась наследной принцессой Реверонга, сделав для этого королевства куда больше настоящих монархов.
Я уверенно шел вперед, стирая с рук кровь тех, с кем еще недавно здоровался при встрече. Направляя тех, кто решил в эту ночь последовать за мной. На сегодня оставалось самое трудное: объявить во всеуслышание о том, что наследной принцессы Реверонга больше нет. Я должен был солгать настолько убедительно, насколько это вообще возможно. Я должен был сам поверить в то, что Жасмин стала хранителем этих мест.
Протяжный вой прервался на самой высокой ноте. Музыка, что разносилась по скалистому берегу, смолкла, обрываясь, подчиняясь тишине. Абсолютно все взгляды были устремлены ко мне. Они горели надеждой, верой, но я не мог дать им ничего, кроме еще одной боли. И обещания, что в дальнейшем все станет лучше.
— Наследная принцесса Реверонга умерла. — Голос мой дрогнул, но я продолжил уже увереннее: — Несколько минут назад Жасмин принесла себя в жертву, совершив старинный обряд, чтобы стать духом-хранителем этого острова. Стихия приняла ее выбор. Теперь ее выбор должны понять и принять и мы.
Король Реверонга схватился за сердце и начал заваливаться на бок. Элеонора первая подбежала к нему, желая помочь. Женщина совсем немного владела целительским даром, но ее сил вполне должно было хватить на то, чтобы остановить сердечный приступ, пока я не мог сдвинуться с места.
Раскаты грома ударили в небо, оглушая, разбиваясь о землю тяжелыми каплями ливня. Крик. Девичий крик так и стоял в ушах, а я смотрел на ту, чье лицо осветили вспышки молний.
Она побежала. Рванула изо всех сил, а я, не задумываясь, последовал за ней. Что случилось? Почему она убегает? Куда она бежит?
Тысячи вариантов пронеслись в голове. Жительница Реверонга? Шпионка из Шагдараха? Девушка, что стала врагом для Драйна, пока он был в моем обличье? Я мог бы назвать сотни версий, но правда в том, что настоящая среди них лишь одна. Я не знал эту девушку, чьи волосы отливали кровью даже в темени ночи. Она неслась вперед, ловко перепрыгивая через кусты, легко ступая по скалистой местности, а я уступал ей, потому что, кажется, она все-таки была на своей территории.
— Стой! — выкрикнул я, когда расстояние между нами сократилось до десятка шагов.
Я отчетливо осознавал, куда именно она направляется. Девчушка бежала прямо по воде, придерживаясь той самой россыпи скал, что будто тонули в море. Именно там всего несколько минут назад я закрыл воронку портала.
Не хотел напугать ее еще больше, а потому и не пытался призвать свою силу. Надеялся, что успею остановить ее раньше, чем она сумеет сбежать, но прогадал.
Чужая Тьма заклубилась, угрожающе поднялась, постепенно поглощая, сжирая незнакомку в своем нутре. Обернувшись, она взглянула на меня — прямо в глаза, — а следующая вспышка молнии осветила ее лицо. Вишневые глаза и волосы цвета спелой вишни. Смотрела на меня с отчаянием, с безумием, с негодованием, а мне вдруг стало стыдно за то, что я ее преследовал. Преследовал без причины.
— Стой… — произнес я, стараясь придать голосу мягкости.
Но она не остановилась, тогда как чужая Тьма рассеялась в моих руках, не оставив после себя абсолютно ничего. Я успел поймать лишь воздух.
Взглянув на тихие воды, что впитывали в себя тяжелые капли и неспешно омывали колкие скалы, я с сожалением выбросил кристалл, наблюдая за тем, как он тонет в морской пучине. Там, под водой, неярко загорелся защитный барьер, вспыхнул, оповещая о том, что стена из кристаллов изменена.
Больше никто не сможет перенестись к острову.
Она не сможет вернуться.
Моя загадка цвета спелой вишни.
Глава 3. Одна единственная ошибка может стоить целой жизни
Аделина
Ночь.
Ночь горела тысячами огней. Я слишком давно не была в Шагдарахе, но отчетливо помнила лишь центральную площадь, на которую меня и выбросил портал. Люди толпились, даже не замечая того, что я только что вылетела им под ноги. Гул голосов оглушал, но больше всего меня сейчас волновало мое тело. Ощущение, будто кости ломают одну за другой. Мышцы выворачиваются наизнанку, причиняя нестерпимую боль, но у меня нет времени на жалость к себе.
Я знала, на что иду, воспользовавшись Тьмой. Мои силы нестабильны и никак не могут найти баланс, чтобы спокойно соседствовать друг с другом. Каждый раз, когда я использую значительную часть своего резерва, мое тело словно бьется в агонии, как если бы его сжигали изнутри. Как если бы его ломали снова и снова.
Я старалась не останавливаться ни на секунду, пробираясь сквозь беснующую толпу. Все это время палачи приводили в действие приговоры. Пока я шла, повесили не меньше тридцати человек, но я едва ли смотрела в ту сторону. Голова гудела. Я прекрасно знала, что вот-вот свалюсь в обморок, а потому поставила для себя единственную цель: добраться до особняка, что принадлежал мачехе.
Все остальное меня не волновало, но некоторые фразы я все-таки вылавливала из общего гула. Казнили Певерхьерцев. Как и говорила наследная принцесса Жасмин, императорский совет приговаривал к смерти абсолютно всех Певерхьерцев старше четырнадцати лет. То же самое ждало и Реверонг, если бы мы не дали бой, если бы не выставили защитный купол.
Я видела детей. Их отрывали прямо от родителей и волоком затаскивали в серые экипажи, в которых обычно перевозили преступников. Столько слез, столько криков, столько боли. Пульс стучал в ушах, а перед глазами начинали плясать свой дикий танец черные мушки. Нехороший знак.
Толпа задерживала, толкала, норовила поглотить, затоптать, но я все равно выбралась из этого беснующегося океана, наверняка получив с десяток синяков. Серым казалось все вокруг, несмотря на огни, что освещали площадь с фонтаном, как если бы сейчас был солнечный день. Серое небо угрожающе нависало плотными тучами. Дома были раскрашены в разные цвета. Совершенно точно яркие, но и они казались мне серыми, как и брусчатка под ногами.