Метка Проклятого

Ире было совсем не до соседа. Она пыталась понять, хватит ли этих пяти убийств, чтобы выдержать последствия заклятия? Снимать его пока было нельзя, нужно добраться до квартиры, уложить сына, и только тогда сделать это.

Доехали быстро и без приключений. Уже при подъезде к дому, Ира вдруг приказала:

— Вези к “Кофе-хаузу”. Угостишь даму чашечкой кофе?

— Как скажешь, — немного расслабился Виктор.

Он был готов у угрозам или наезду, но подозревал что в кафе его убивать не станут. Сели внутри, за самый дальний от входа столик. Ира оставила малыша в слинге. Валик, уставший от новых впечатлений, зевал готовясь ко сну, и мама совсем не хотела его тревожить. Виктор принес по чашке, и сел, ожидая продолжения.

— У меня в сумке пушка твоего приятеля — Ира сразу перешла к делу.

— На пистолете минимум два трупа, а может и больше, тебе лучше знать твоего приятеля. Пока ты отдыхал, на нем появились твои пальчики, — заметив как дернулся Виктор, она усмехнулась и закончила: — так что если не хочешь, чтобы пушка через нужных людей, попала куда надо, придется раскошелиться.

— А ты не боишься? — хрипло спросил Виктор, — что я тебя за собой потяну?

— Смешно. Кто поверит, что мама с ребенком могла такое сотворить? В любом случае за меня не переживай, разберусь.

Виктор молча кивнул. У него не осталось сомнений, что за ней кто-то стоит, кто-то летающий очень высоко, раз уж он со своими связями не смог ничего выяснить. Откуп в такой ситуации — далеко не самое страшное.

— Сколько ты хочешь за ствол?

— Сто тысяч.

— Долларов?!

— Нет, блин, монгольских тугриков! Конечно долларов.

— Ты что?! С ума сошла? Откуда у меня столько? — от возмущения страх отошел на второй план, но натолкнувшись на ее взгляд, он вспомнил Яблочника и притих.

— А мне все равно. Кстати, сколько вы планировали отобрать у нашей семьи? — и не дождавшись ответа, закончила:

— Сто и через две недели. Принесешь ко мне домой. Я уверена, что человек промышляющий отжимом недвиги, без проблем найдет такую сумму. — И не дождавшись ответа, уточнила:

— Ты меня услышал?

— Услышал — сквозь зубы процедил он, судорожно сжав чашку.

Юристу сильно хотелось не кофе а водки.

— Тогда жду тебя. Приходи с деньгами и тортик прихвати, угощу чаем — и Ира не прощаясь вышла из кафе.

Пока Ира добралась до подъезда и поднялась на свой этаж, Валик уснул. Она переодела его, уложила в кроватку. Разделась. Заклятие продолжало действовать, тело работало как великолепно отлаженный механизм, движения были точны и быстры. И только зайдя в Мишину комнату и сев на диван, ведьма произнесла слова заклинания в обратном порядке, и вскрикнула от боли. Правое колено, костяшки пальцев, бок, левое предплечье, бой не прошел для нее даром.

Плача, Ира принялась снимать боль вторым заклинанием, стало легче. Все это время Миша во все глаза смотрел на нее со своего стола. Он измучился, ожидая ее и сына, а теперь даже не знал что спросить? Очевидно что с ними произошла какая-то неприятность, Ире пришлось использовать магию, и теперь остается ждать: будут последствия, или все обойдется.

— Маленькая… — начал он, но тут Ира вдруг скривилась, всхлипнула, а затем разрыдалась.

Это случилось настолько неожиданно, что Миша растерялся и замерев смотрел на жену. Она рыдала взахлеб, не сдерживаясь, размазывая по лицу слезы и косметику. Проклятый, справившись со ступором, быстро спустился со стола, и подбежав к дивану, остановился около ног жены. Откуда-то сверху доносилось невнятное бормотание:

— Зачем? За что это все? Я же убила их, всех! — и снова рыдания.

Миша растерянно стоял около ее левой ступни. Раньше он бы обнял ее, крепко прижал, и шепча что-то бессмысленно-успокаивающее, дождался бы окончания истерики. Затем расспросил бы обо всем, успокоил, но сейчас это невозможно. Да что там прижать, он даже на диван, не может залезть без посторонней помощи!

— Господи, — опять донеслось сквозь слезы, — не хочу, хочу назад. Мишкааа, не троооогайменяяя… — и снова слезы.

— Успокойся маленькая, — бормотал он гладя ее ногу, — поплачь. Чтобы ты не сделала, ты поступила правильно.

— Кот, отойди! Я боюсь себя сама.

— Все хорошо, не бойся, поплачь, лапочка а я побуду рядом.

Он продолжил гладить ее, шептать всякую бессмыслицу, а Ира плакала и никак не могла успокоиться. Проклятый оставался внизу, не делая попыток вскарабкаться наверх. Постепенно всхлипы супруги стали тише. Нервное напряжение начало ее отпускать.

— Кот, — тихо начала жена, — Кот, сегодня я убила пятерых. Голыми руками.

Видимо ей пока не стоило говорить о событиях сегодняшнего дня, он не успел ответить, как слезы снова подступили. Ира была готова расплакаться по второму разу, но тут на сцене появился третий участник.

— Мама — раздался детский голосок.

Головы родителей синхронно развернулись к дверям. Валик, широко зевая, стоял на пороге, опираясь на дверной косяк. Пока он смотрел на маму, но в любой момент мог опустить глазки и увидеть того, кого ему видеть не стоило. Миша перепрыгнул через Ирину ступню, спрятавшись за ее ногой, но малыш успел что-то заметить.

— Та, ыка! — радостно поведал он и потопал к маме с явными намерениями рассмотреть “мышку” поближе.

Папа, прекрасно понимая что в руках годовалого сыночка его не ждет ничего хорошего, забился под диван. Ира разделяя опасения мужа, вскочила и подхватила малыша на руки. Ее истерику как ветром сдуло, она даже не обратила внимание на постепенно возвращающуюся боль.

— Мама разбудила тебя? Хочешь кушать, маленький?

Валик радостно улыбался. Внимание детей в таком возрасте переключается очень быстро, о мышке он сразу позабыл. Ира, выйдя из комнаты, понесла сына на кухню, а Проклятый вернулся на стол. Вечером им предстоял разговор, но раньше чем Ира уложит Валика, поговорить все равно не получится. Перечитав свои “путевые заметки”, Миша вздохнул. Вдохновение снова покинуло его, придется вернуться к записям попозже.

***

Филипп лениво наблюдал за быстро одевающейся женщиной. Ночная бабочка собиралась упорхнуть, а он вернулся мыслями текущему состоянию дел. Проституток Филипп снимал или для разрядки, или чтобы потом, после их ухода, хоть немного выспаться. Однако сейчас, даже после секса, заснуть не получалось. Хлопнула входная дверь, он поднялся, и подойдя к окну, отодвинул штору. Немногочисленные фонари вяло разгоняли ночную мглу, крапал мелкий дождик. Уткнувшись лбом в стекло он смотрел на ночной город.

Дела шли не плохо. Когда стало ясно, что первая фаза поисков окончена, и нужно ждать ответов от коллег, он отложил эту тему, и начал налаживать работу филиала. Шаг за шагом, с немецкой педантичностью, была выстроена новая структура. Часть старых кадров вернулась после обучения, некоторых прислали в помощь из других офисов. За две недели Филиппу удалось восстановить работу киевского филиала на том уровне, на котором он работал при Святославе. Это было не так сложно, сейчас в его распоряжении было гораздо больше ресурсов и лучшие специалисты, но все-таки была проделана колоссальная работа.

После того, как филиал заработал в штатном режиме, Филипп вернулся к расследованию. За это время была окончена расшифровка данных детектора, аналитики давали 99 % гарантию того, что в первый раз с его помощью нашли рукоять, во второй раз — ничего. Съездили в злополучный “Велич”, разузнали все детали. Поговорили с двумя оставшимися колдунами, как и ожидалось ничего интересного они не знали.

Оставалась еще знахарка. От российских коллег было получено подтверждение того, что она пересекла границу, добралась до Москвы, села в один из поездов следующих за Урал. Дальнейшие поиски были затруднены. Из-за огромных территорий, неблагоприятного климата, и малонаселенности, там не было регулярных сотрудников и практически не было осведомителей. Найти там, пожелавшего спрятаться чародея, будет ой как не просто.

Знахарку продолжат искать, ведь такого плевка в лицо организация просто не может простить. Но Филиппу намекнули, что вряд ли старая ведьма провернула такую операцию сама и стоит поискать ее соучастников в местах не столь отдаленных. В итоге, во всем что касалось расследования, они так и не сдвинулись ни на миллиметр. Это было недопустимо, любой результат, пусть даже обнаружение могущественного противника с которым придется договариваться или драться, был бы значительно предпочтительней.