Метка Проклятого

Но она и не собиралась разговаривать, все силы Иры были потрачены на то, чтобы не потерять сознание. Подхватив мужа, усадила на нос, и Миша вновь приложил руку к ее лбу.

У Иры возникло ощущение что на переносицу положили кусочек льда, а уже в следующую секунду, ей стало очень неприятно. Она с трудом сдерживалась чтобы не сбросить его на кровать, а потом еще и припечатать ладонью, дабы неповадно было.

Это желание до жути напугало колдунью. Что-то чужеродное было в ее муже, нечто абсолютно неприемлемое для ведьмы и ее сути. Но именно в этом было ее спасение. И Ира изо всех сил сжимала зубы и простыни, чтобы сдержаться и не прибить мужа, как назойливого комара.

Проклятый же вспоминал дом ведьмы, тот момент когда он сжимал рукоять клинка, боль пронзающую его руку. Ощущения были схожими, но гораздо слабее, и болела лишь татуированная часть. “Надеюсь я не стану еще меньше из-за этого. А то, придется Ире, брать меня пинцетом, и…” — подумал он. Но тут его воображение спасовало, что там может быть дальше он так и не придумал. И он сконцентрировался на том что делает, улегся на живот, прижал руку ко лбу еще сильнее.

Ведьме казалось что у нее в голове поселился паук. Или осьминог. И эта дрянь, своими лапками-щупальцами лезет прямо сквозь ее плоть и мозг. Было очень неприятно, но Ира чувствовала что при этом, эти щупальца пожирают терзающий ее жар, который не сдается без боя.

Отростки паука-осьминога периодически вспыхивают, осыпаются пеплом, но на смену им приходят новые, и битва продолжается. Через некоторое время ведьме стало легче, она даже кинула взгляд на малыша, тот, к счастью продолжал спокойно сопеть в кроватке.

Тогда Ира подумала про Оксану. Что та, проснувшись обязательно решит заглянуть к ним. Как там Валик? Все ли в порядке с ней? И удастся ли ее потом убедить, что гномик, лежащий на ее носу, это всего лишь сон? Тогда она дотянулась до простыни которой укрывалась летом, набросила ее на лицо, скрывая мужа от любых посторонних глаз.

Татуировка словно пульсировала. Миша и не догадывался, что рисунок черного цвета способен на такое. Боль в руке постепенно затихала, остался только зуд. А еще он чувствовал что Ире становится легче.

Наконец все кончено, паук сдох, забрав с собой жар и головокружение. Ира тихонько стянула простынь с головы, скосила глаза на Мишу. Тот постарался встать, но не удержался на ногах, и скатившись по ее щеке, упал на кровать. Он лежал без движения, и она решила, что муж без сознания. Тогда она, поддавшись порыву подняла его:

— Кот, — прошептала она, — ты снова помог мне. — И прижала мужа к груди.

— Ира, — сдавленно и глухо произнес он, — я смертельно устал, но я в сознании.

— Ой, прости.

— Давай выпьем, что ли? Или вы с Оксанкой допили все вино?

— Уж тебе точно хватит. — Рассмеялась она.

Затем они сидели на балконе, Миша на подлокотнике кресла, Ира на полу, так что ее голова была на одном уровне с ним. Тишина. На часах — четверть четвертого, вся спасательная операция не заняла и полчаса. Проклятый смотрел на луну, периодически отхлебывая из наперстка. Ира крутила в пальцах опустевший бокал.

— Кот, а что все-таки ты сделал?

— Не знаю, маленькая, я действовал по наитию, не думая. И у меня создается впечатление, что слоган “не думать!”, можно было бы вставить себе в подпись, или выгравировать на щите, в зависимости от того, в каком мире это случится.

— Ты снова остришь, значит оживаешь.

— Иришка, а ты видишь что-нибудь на моем предплечье?

— Миш, прости, но подозреваю, я очень долго не рискну посмотреть — она выделила это слово, — на твое предплечье, или еще на что-нибудь этакое. — И без всякого перехода произнесла — мне снилась ведьма. Она сказала, что я не переживу эту ночь.

— Тебе приснилась Ксана? — Удивился он.

— Да.

Ира пересказала содержание сна, упустив только то, что ведьма играла им как куклой и пыталась проглотить.

— Может мне стоило отпустить сучку? Лезет куда не просят.

— Да нет, думаю ты все верно сделал. Она получила по заслугам, пусть снится дальше, думаю это единственное на что она способна.

— Очень надеюсь, что только на это. Знаешь Ириша, нам надо вот так почаще сидеть, но я скоро вырублюсь. Пойдем спать?

— Тебя отнести?

— Буду признателен.

Уложив мужа, Ира плеснула в бокал вина, и облокотившись о перила, смотрела на луну. Все оказалось гораздо сложнее. После разборки с бандитами она выжила лишь чудом. Но везение не может продолжаться вечно. Ей нужен наставник. Блуждая во тьме, действуя так как сегодня в парке, она сильно рискует. Начинающая ведьма повернула перстень камнем наружу и посмотрела сквозь него на Луну. Ничего особенного, ни точек, ни портрета потенциального мастера, ни небесного откровения она не увидела. Тогда допив содержимое бокала, она отправилась спать.

Миша очнулся на поляне. Его перетащили сюда, пока он валялся без сознания. Над ним стоял травник, и выражение его лица было весьма далеким от восхищения. Проклятый вскочил, и поманив Балтона, отправился туда, где его захлестнуло странным ощущением.

Мизера, как известно, ходят парами, он собирался рассказать травнику о своих ощущениях, рассказать, несмотря на языковой барьер. Встав на то место, где он почувствовал что-то, Миша принялся копать землю воображаемой лопатой.

Раздражение на лице алхимика сменилось любопытством, он повторил жест Проклятого, показав пальцем на землю. Тот кивнул, мол, да, копайте Балтон, копайте, и найдете там золотые гири.

Травник колебался недолго, что-то приказал помощникам и они отправились в обратный путь, прекратив сбор веток.

Вернувшись, Балтон первым делом разжег огонь, и принялся за варку очередного зелья. Поставив на стол уже знакомую чашу, проколол свой палец, и Миша понял — разговор будет серьезным, раз уж хозяин принялся варить “Сонку”.

— Теперь давай рассказывай детально, что и как ты почувствовал в лесу?

​​​​

Глава 17. Тихие деньки

Миша, с неописуемым наслаждением сделал глоток кофе, это ж какое удовольствие могут иногда доставить маленькие радости, ставшие доступными снова. Посмотрел на стеклянную чашку и в очередной раз удивился мастерству ее создателя.

Ира выполнила обещание, взялась за устройство быта своего мужа. После той ночи когда он помогал супруге, Миша проспал практически до обеда. То ли он много сил отдал, когда спасал жену от второго отката, то ли такая реакция на стресс.

Сестры успели позавтракать, наиграться с малышом. Оксанка никуда не спешила, а благодарная за помощь Ира, не возражала против ее присутствия, волнуясь разве что о Мише, к которому не могла подойти. Словоохотливая сестричка не отходила от нее, умудряясь болтать и играть с Валиком одновременно. Ира опасалась, что приблизившись к коробке, Оксана может проявить неуместное любопытство, заглянув в нее.

Пока сестры общались, Проклятый разговаривал с алхимиком. Балтона очень заинтересовало то, что произошло в лесу.

— Рассказывай детально и быстро. В следующий раз “Сонку” можно будет пить через три дня, не раньше.

— Мне показалось, под землей есть что-то очень ценное. Или опасное. Не успел понять

— Так, все-таки, ценное или опасное? Или и то, и другое вместе? — спросил алхимик.

Миша вновь попытался вспомнить все свои ощущения. Это было похоже на попытку удержать воду в кулаке.

— Ну, скорее ценное. Это нечто связанное с белым цветом. Белым или серым. — Ему вспомнился образ размазанного пятна, мелькнувшего перед внутренним взором, прежде чем он очнулся дома.

— Меченный, слушай внимательно.

В разговорах Балтон еще ни разу не назвал его по имени, то ли он не запомнил, то ли просто не считал нужным.

— В Шаарне есть два вида металла. Обычную руду добывают в горах, работая в шахтах. Второй металл — серебро добывают иначе.

Услышав слово серебро, Миша удивился и подумал, что “Сонка” вероятно переводит сказанное в знакомые ему термины. Так что это может быть и серебро, такое же как на Земле, а может быть и неизвестный ему металл. Но травник продолжал рассказ, и Миша не стал отвлекаться на досужие размышления.