Страница 26 из 32
Не давая ни секунды, чтобы перевести дух, он двигался во мне, постепенно наращивая темп, а я стонала, как актриса из порно. Только мои стоны не были наигранными. Они возникали глубоко внутри, там, где его плоть вонзалась в меня, затем покидала моё лоно, а после вновь вонзалась. Сейчас не было ничего важнее этих движений. Ничего лучше и ничего слаще. Никогда раньше я не испытывала подобного. И никогда не была столь влажной. Н'Гунн тоже стонал, целуя меня, рычал, кусая мои губы до крови. Он запустил руку в мои волосы и сжал. Я ощутила боль. Не только от натягивающихся волос. Боль была где-то далеко, словно меня покидала жизнь. Прямо сейчас часть моих сил перетекала к нему, залечивая раны и очищая кровь. Где-то на задворках сознания я почувствовала, что близка к кульминации. Гончий сдерживал себя, чтобы я как можно дольше могла насладиться его близостью. Но я себя усмирить была не в силах и, обхватив его ногами за бёдра, прижалась к Н'Гунну настолько плотно, чтобы как можно глубже загнать его в себя. Задрожала и забилась в конвульсиях. За несколько мгновений перед тем, как я провалилась в сладкую истому, его семя излилось в меня, обжигая, разливаясь горячим потоком по всему телу. Н'Гунн увлёк моё сознание за собой в темноту.
Возвращаясь в реальность, я тяжело дышала. Мелодичный смех, похожий на журчание холодного ручейка в лесу, когда вокруг царит давящая жара, вывел меня из бессознательности. Первым было чувство жажды, очень хотелось пить. Вторым же — полное непонимание, где я нахожусь, и что происходит. Я была в одежде, и вся она оказалась целой. Брюки в районе паха влажные. Рядом был Н'Гунн. Он лежал на спине, приподнявшись на локтях. Больше подняться он не мог, как и я. Какая-то невиданная сила прижимала нас к земле, не давая встать. Н'Гунн был в облике человека и полностью обнажён. Не в силах побороть любопытство, я осмотрела его с ног до головы. Та часть его естества, которая подарила мне столько удовольствия, блестела, храня следы нашего соития. И она была просто огромной! Как он только не разорвал меня? И все же я была в одежде, хотя отчётливо помнила, как гончий рвал её на мне, стремясь добраться до заветной цели. Ещё одной важной деталью было отсутствие любых повреждений на теле Н'Гунна. Ни единой царапины. Я протянулась к нему энергетически и обнаружила, что он полностью исцелился. Это от меня он так подпитался?
Когда нашла в себе силы оторвать взгляд от Н'Гунна и его прелестей, я посмотрела перед собой. Звук её шагов был похож на порыв ветра, шуршащего колосками пшеницы в поле. Запах, исходивший от неё, все время менялся. Она пахла то карамелью, то ванилью, то свежей выпечкой, то весенними цветами, то морскими волнами... Все те запахи, которые так любила, я чувствовала сейчас, и они исходили от названой гостьи нашей кровавой вечеринки. Это был самый тёмный час перед рассветом, и её силуэт становился то расплывчатым, как призрак, то четко очерченным, как у существа из плоти и крови. Я восхищённо смотрела на неё, казалось, не было в этом мире ничего более прекрасного, ничего более желанного. От неё веяло немыслимой силой, и она, без сомнения, могла раздавить нас, как букашек. Темноволосая, стройная, как лань, и грациозная, как кошка. Будто ангел, спустившийся с небес, она была прекрасна! Её голубые глаза сияли холодным светом, он даровал жизнь, он же и отбирал её. Она поправила подол своего платья, которое белоснежным цветом создавало контраст с идеальной загорелой до золотистого оттенка кожей, и весь мир пришёл в движение. Пространство наполнилось звуками жизни, запели птицы на деревьях, зашуршали насекомые в траве. Этот мир оживал от её движений, он отвечал ей, дышал вместе с ней. Я не могла ни пошевелится, ни издать хотя бы звук. Нам ещё не разрешали говорить. Прекрасная дева посмотрела на меня, и в долю секунды вся моя жизнь стала её достоянием, а я сама — её собственностью. Не нужно было ни колдовства, ни заклятий, чтобы подчинить нас с Н'Гунном, она сделала это безо всяких усилий, ведь была рождена для поклонения.
На правах хозяйки она окинула взглядом местность, и на её великолепном лице отразилась печаль.
— Сколько здесь павших... — прошептала она, и голос её походил на прекраснейшую музыку. Печаль в её облике перешла в восхищение. — И какая великая жертва!
Она посмотрела на Н'Гунна, сменив восхищение на праведный гнев:
— И все же вы пришли сюда, не спросив разрешения. Судьба ваша вполне заслуженна.
Внезапно я почувствовала, что могу говорить, и не замедлила воспользоваться этим:
— Ты убьёшь нас?