Страница 17 из 37
Я начинаю работать.
— Сильнее, — говорит она.
Дьявольская ухмылка расплывается на моем лице, но я держу язык за зубами. Значит, ей это нравится, да?
Я нажимаю сильнее, используя внутреннюю часть моей ладони, как это делала со мной Наоми.
— Хорошо, — говорит она.
Я медленно двигаюсь вдоль ее верхней части спины и плеч, и в конце концов я чувствую место чуть ниже ее лопаток, которое кажется более жестким, чем окружающие области.
— Кажется, я нашел узел, — шепчу я.
— Ммм, — говорит она. — Так сосредоточься на нем, двигайся медленно — сантиметр за сантиметром. Одновременно увеличивая нажим.
Я делаю то, что она говорит. Я усерднее работаю ладонями и чувствую, как напрягаются ее затекшие мышцы спины. Она поворачивает голову и прижимается лицом к маленькому отверстию в столе, так что теперь я могу видеть только ее затылок.
Ее голос доносится снизу:
— Я опустила голову, чтобы спина была прямой. Это должно облегчить тебе работу.
Я чувствую, как двигаются ее мышцы, когда она заканчивает укладываться, и я сильнее разминаю узел.
— Хорошо, — говорит она. — Чертовски хорошо, Тео.
— Может быть, я и прирожденный мастер в этом деле, — говорю я, ухмыляясь. — Просто еще одна вещь, которую нужно добавить к списку врожденных талантов.
— Не надо задирать нос, — говорит она. — Мой стиль преподавания предусматривает либеральное использование похвалы.
Я смеюсь и увеличиваю нажим. Я чувствую, как узел расслабляется, а затем напряжение спадает. Я ощупываю все вокруг, но больше не чувствую узел.
— Наверное, у меня получилось? — спрашиваю я.
— Это был самый легкий случай, — отвечает она.
— Ну, конечно, — говорю я, закатывая глаза.
Я работаю вокруг всей ее спины. Я нахожу еще два узла: один внизу — у нее на пояснице, другой вверху — на шее. Я разминаю нижний, но мне никак не удается справиться с верхним.
— А вот этот крепко засел, — бормочу я.
— Шея — это очень хитрая часть тела, — говорит она. — Если не знаешь, что к чему, то ты не можешь просто вдавить костяшки пальцев в позвоночник пациента. Оставь, Тео.
— Думаю, что смогу справиться... — я упираюсь костяшками пальцев в ее позвоночник.
— Ай! — вскрикивает она, все ее тело напрягается, и она приподнимается на локтях. Она снова смотрит на меня с яростным хмурым взглядом, но я не смотрю на ее лицо. Я смотрю на ее полностью обнаженную грудь. Ее грудь выглядит невероятно, даже свисая вниз, как сейчас они выглядят упругими. Ее чертовы соски так и умоляют, чтобы их пососали, и...
Она ловит мой взгляд. Ее лицо заливает румянец, и она падает обратно, все еще глядя на меня.
— Извини, — говорю я.
Она закатывает глаза.
— Я хотел сказать, что совершенно не раскаиваюсь, потому что они выглядят чертовски привлекательно.
Она нервно смеется:
— Думаю, ты уже закончил со спиной. Я не хочу, чтобы ты снова трогал мой позвоночник. Если бы это был экзамен в школе массажа, ты бы его провалил.
— Не думаю, что в первый же день меня бы экзаменовали, — говорю я, в свою защиту.
— Ну, — говорит Наоми. — Учитывая, насколько ты прирожден и искусен во всем, они могли бы сделать ускоренную программу для такого таланта, как ты, и она могла бы включать в себя экзамен в первый же день.
— Приму к сведению, — говорю я. — Я поторопился с выводами. Почувствовал себя слишком самоуверенным. Хочешь, я попробую помассировать твои руки, или... на ногах много больших мышц, да?
— На самом деле тебе будет легче работать с животом, — говорит она. — А так как ты уже видел мою грудь...
Она переворачивается. Ее груди колышутся и покачиваются, когда она ложится на спину. Мои глаза чуть не вылезают из орбит. Я не думал, что будет так легко заставить ее перевернуться. Но...
— Сделай мне настоящий массаж, — говорит она, улыбаясь мне. — Ищи узлы. Начни с моего живота.
С удовольствием. Живот у нее плоский, талия сужается под глубокими углами, а бедра расширяются — даже полотенце не может скрыть, как хорошо выглядят ее бедра.
Я положил руки на ее мягкий живот. Он кажется намного теплее, чем ее спина.
— Очень редко бывает, чтобы у пациента на животе была четко выраженная мускулатура, — говорит она, нервно смеясь. — и у меня ее точно нет.
— С твоим животом все в порядке, — говорю я, проводя руками по ее коже, прижимая ладони гораздо нежнее, чем к спине.
— Не осыпай меня похвалами, — говорит она.
Я использую всю свою силу воли, чтобы не смотреть на ее сиськи, но мой взгляд сам собой вновь и вновь залипает на них, не в силах полностью сопротивляться.
— Чтобы найти мышцы, нужно немного сильнее надавить на жир, — говорит она, краснея, — но и не надо быть таким нежным.
Я нажимаю сильнее и нахожу ее брюшной пресс. Я пытаюсь массировать мышцы, но не нахожу никаких узлов. Я обращаю внимание, что Наоми тяжело дышит. Ее губы приоткрыты, а глаза закрыты.
В тот момент, когда ее глаза остаются закрытыми, я окидываю взглядом эти великолепные груди. Мои руки непроизвольно начинают двигаться вверх по направлению к ним.
— Я полагаю, что в массировании грудной клетки особого смысла нет, — говорю я.
— Нет, — говорит она. — Просто поднимись до самых моих плеч... затем оттуда вниз.
Да, мэм.
Я прижимаюсь к ее плечам, пробираясь вниз к ключицам. Я нахожу узел на ее правом плече, и разминаю его, задействовав обе руки. Я действительно сосредотачиваюсь на массаже, замечаю, что ее соски становятся все острее. Ее глаза полностью закрыты, и я слышу слабые стоны, едва вырывающиеся из ее горла.
Когда узел на ее плече расслабляется, она улыбается, отводит плечи назад, и ее грудь выступает еще больше.
Если это не тонкое приглашение к действиям, тогда я не знаю, что еще это может быть.
Я пробираюсь мимо ее ключиц, к той части грудной клетки, которая может считаться, а может и не считаться ее грудью. Когда я работаю над мышцами ее верхней части грудной клетки, я вижу, что мои движения тянут и приподнимают ее грудь вверх, когда я убираю нажим, ее груди возвращаются обратно при этом соблазнительно подпрыгивая. Требуется невероятное количество силы воли, чтобы не бросить всю эту затею с массажем и не позабавиться вволю с красивыми гребаными сиськами.
Я медленно опускаюсь вниз и через несколько минут понимаю, что в основном массирую и ощупываю плоть ее грудей. Девушка начинает извиваться — не только в верхней части тела, но и в нижней части бедер, — пока я глажу и мну ее грудь.
— Массаж груди, — говорит она высоким и напряженным голосом, — это вполне легальный вид массажа.
— Понятно, — говорю я.
— Мы учимся этому в школе...
— Спасибо, что научила меня, — шепчу я.
— Нас учат, — говорит она и тут же запинается, издав судорожный вздох, — концентрироваться в основном на мышцах и, конечно же, избегать сосков...
Я приподнимаю бровь. Она серьезно собирается позволить мне выжать ад из ее красивых сисек, но просит меня не прикасаться к этим соскам, которые так тверды и набухли. Было бы преступлением оставить их в покое.
— В данном случае, — шепчет она, — думаю, это может помочь, если ты немного сосредоточишься на сосках.
— Да, — говорю я. — Они очень сильно напряжены. Я думаю, что уделение им некоторого внимания сможет снять напряжение во всем твоем теле.
Она просто кивает, закрыв глаза и плотно сжав губы.
Я скольжу руками вниз и прохожусь легкими круговыми движениями вокруг ее ореолов. Не в силах больше сопротивляться, я сжимаю ее соски между указательными и большими пальцами и начинаю их легонько сжимать.
— Ахх... — стонет она, прикусив губу, чтобы заглушить стон.
Мой член слышит это и становится твердым. Очень твердым. Он увеличивается и в одно мгновение плотно натягивает мои джинсы. Я покручиваю ее соски с разной степенью давления, давая ей передых время от времени, пока сам в это время скольжу руками и разминаю ее груди.