Служанка

Очевидно, мой ответ показался логичным, морщина на лбу Тима разгладилась, и я физически почувствовала, что он снова мне поверил. И только я вздохнула с облегчением, как поняла, что угодила в еще большую ловушку.

— Сейчас мы поедем к Славинским. Я хочу выяснить все детали.

«Черт бы тебя побрал, Барковский! Как ты себе представляешь встречу папы со своей «служанкой»?

Глава 29

Сейчас он меня спихнет с рук, как пронырливую кошку, и потащит в машину. Однако вместо этого он нежно погладил по голове, скользнул ладонью по шее, выпустив тем самым на волю немыслимый рой сладких мурашек. И снова его рука касается моей спины, будто изучая. И я чувствую, что разрываюсь между жгучим желанием замурлыкать в блаженстве и необходимостью принять какое-то решение, чтоб не провалить все дело. С невероятным сожалением я должна была наступить на горло удовольствию и что-то придумать.

Тимофей уже поверил мне безоговорочно, потому что знает — нельзя соврать о том, что выяснится в течение ближайшего времени. А я поверила ему. Если бы он был «в деле» с папашей, то не было бы этого разговора. Теперь появилась надежда, что Барковский — старший под давлением Тима откажется от претензий. Деньги деньгами, но не атрофировались же у него человеческие качества? Выглядеть подонком в глазах сына — это ужасно.

Осталось мне под конец не облажаться. А у меня сейчас похоже есть все шансы для этого. Мысли лихорадочно завертелись, будто взбесившаяся карусель.

«Думай, Агуша, думай!» — подстегиваю я себя. И Бинго! Сильно надеюсь, что это уже апогей моего вранья и больше мне не нужно будет вертеться, как уж на сковородке.

— Тимофей?! — помимо воли в моем голосе появляются вопросительные нотки, и Барковский иронично улыбается.

— Ты проверяешь, не забыла ли, как меня зовут?

— Нет! Просто я не могу с вами ехать!

На мгновение я ощутила, как от Тима повеяло холодом. Ну до чего ж он быстро реагирует! С ним, как на вулкане! Одно слово и все, понеслась.

Я опережаю его раздраженный вопрос и выпаливаю, чуть ли не автоматной очередью.

— Я не могу с вами ехать, потому что официально уволена. Славинские мне выдали выходное пособие, и я типа уехала домой в надежде, что все образуется. А по факту я здесь. Шпионю, — я смущенно улыбнулась, пытаясь растопить кристаллики льда в его глазах.

Тим отстранился от меня и потер висок.

— Ты меня с ума пытаешься свести? Ты хочешь сказать, они не в курсе, что ты здесь? — льдинок становилось все больше, поэтому я торопливо воскликнула.

— Не все не в курсе. Мы с Аглаей придумали этот план!

— Кто это?

— Ну это же дочь Славинских!

— Дочь Славинских?! Ну эта могла. Верю безоговорочно. И точно. Эту мелкую шаровую молнию звали Аглаей. Имя такое смешное, — взгляд его потеплел, а мне наоборот стало так обидно, что, даже опасаясь вызвать еще раз подозрения, я не удержалась.

— Чего это оно смешное?

— Аглая — Аглайка — балалайка — зазнайка. Аглайка — лайка.

— А у вас не смешное? — насупившись, не отступаю я.

— И что же в нем смешного?

Ах, так умник! Ну получи, фашист, гранату! Я набираю воздуха побольше, чтоб как можно эмоциональней выдать свой вариант дразнилки и … замираю. Ничего обидного не приходит в голову. Тим. Тимка. Симка? Не то. Мой порыв затухает, и я с досадой понимаю, что проиграла. Насмешливая улыбка уже прячется в уголках его губ, и я чувствую себя ребенком, которому на елке не досталось подарка. Хлопаю ресницами и …что-то где-то услышанное очень вовремя приходит в голову.

— Тимошка — на голове кошка! — беру реванш и вижу, что Барковский начинает трястись от смеха.

— Где ж я так нагрешил?! Слушай, а тебя случайно эта Лайка не покусала? По моим представлениям, из того упитанного вампиреныша сейчас бы получилась вот такая непредсказуемая, как ты. Обезьяна с гранатой.

Я замерла, боясь дышать. Сейчас самый — самый удачный момент, чтоб признаться в еще одном, последнем обмане. Стоит сказать: «Я и есть Лайка» и с враньем будет покончено. Нужно только решиться. Ну же! Ну!

Но видно не Судьба.

Внизу противно задребезжал колокольчик, возвестив, что кому-то срочно понадобилась я. И понятное дело, это могла быть только Вероника. А поскольку меня еще не уволили, то я посчитала, что обязанности выполнять нужно неукоснительно, пока не поступил другой приказ.

Высвободившись из объятий, я уже на ходу выдала просьбу:

— Вы только Андрею Петровичу ничего не говорите, что я здесь партизаню. А то он меня не простит. Просто убедитесь, что я не вру, — и поскольку мы непонятно как, но перешли на совершенно другой уровень общения, я состроила уморительную рожицу и сложила лапки перед грудью, заменяя самое трогательное «Ну пожалуйста — пожалуйста».

И поймав укоризненный взгляд Тима, понеслась вниз, перескакивая через две ступеньки. Однако на втором повороте я резко притормозила, нацепила на лицо почтительную чопорность и чинно продолжила спуск. Господи, неужели я когда-нибудь смогу стать собой, вот так скакать по ступенькам и … тут сердце чуть не улетело в пятки, когда я облизнула губы, снова ощущая вкус волшебного поцелуя Тима.

И высокомерный взгляд Вероники сейчас меня совсем не задевал. Мне почему-то стало смешно. Я была уверена, что ее Тим не целовал и что единственное, на что он расщедрился — это открыл ей весьма специфичный доступ к телу. Фрагментно, так сказать.

— Анна, разбери мои покупки и сделай мне фреш апельсиновый, — затем, увидев спускающегося Тима, прикинулась киской и добавила: — Пожалуйста. Я очень устала.

— Так что сначала? Вещи или фреш? — прикидываюсь ангелочком, еле успокаивая своих чертиков, которые проснулись от спячки. Столько событий! Однако «хозяйке» уже не до меня.

— Тим, а ты уезжаешь? Возьми меня с собой! Я забыла еще кое-что! — завертела лисьим хвостом Вероника.

— Нет, Ника. Там, куда я еду, ты мне точно не нужна, — отрезал Барковский.

«Мой Барковский», — подумала я и едва не растянула губы в блаженной улыбке. Однако вспомнила, что Вероника сейчас, как разозленный осиный рой — ведь Тим ее проигнорировал, и быстренько посерьезнела.

Глава 30

Да, нелегкая это работа — из болота тащить бегемота! То, что я перестал пересекаться со Славинскими — это не криминал. На юбилеи и Дни рождения я присылал подарки и поздравления. И имел уважительную причину на сами торжества не являться. То есть друзья родителей автоматически не стали моими друзьями. Но тем не менее, новость о том, что они рассорились, была очень неприятна. А в свете открывшейся информации так и вовсе.

Меня словно раздирало на части. Не верить Анюте — чуйка не позволяет. Осознавать, что отец совсем с катушек съехал от молодухи — так вообще душа наизнанку выворачивается. И как бы то ни было, сейчас все станет на свои места.

Но чем ближе я подъезжал к дому Славинских, тем больше ощущал себя проштрафившимся школьником, которому по старинной воспитательной «методе» сейчас надерут уши. Отвечать за чужие косяки, пусть даже и отцовские — сомнительное удовольствие.

И интересно посмотреть на эту Лайку. В кого она превратилась? Наверно, она все — таки неплохая девчонка, раз домработница пошла на такую авантюру.

Арина Витольдовна открыла мне дверь самолично и, на мгновение растерявшись, окатила меня ледяным ушатом презрения.

— Вы- с, молодой человек, пожаловали, чтоб присмотреться к дому, который украли у нас? Срок еще не вышел, поэтому будьте добры, исчезните отсюда!

Насколько я помню эту женщину, она всегда была совершенной добродетелью. Сейчас же просто фурия. Она уже собралась захлопнуть дверь у меня перед носом, но вовремя вставленный кроссовок сорок четвертого размера воспрепятствовал этому.

— Арина Витольдовна! Я понимаю причину вашего гнева, но поверьте, для меня самого это явилось неприятной новостью. И я хочу разобраться, поэтому позвольте войти и поговорить с Андреем Петровичем.