Служанка

А он начинал с простого лотка. С разборок с крышами, ментами и всякими органами. Из Москвы возили с мамой сначала сами товар по провинции, затем нанимали людей, затем Турция, Польша. И только спустя годы торговая сеть «Барковский», загородная недвижимость, акции крупнейших АО. Но за все приходится всем расплачиваться — кто-то одиночеством, кто-то здоровьем. Вот и мой Матвей Тимофеевич, несмотря на всю профилактику, нет — нет, да и обращался к врачам. Вернее, мама его тащила в клинику. Чуть ли не на поводке.

О чем мы говорили в день моего приезда, врезалось в память в мелочах.

От ее «Тимочка» перехватило дыхание и голове начался какой-то траурный перезвон. Снова, как ребенок, я твердил — этого не может быть никогда. Однако вот она — моя мамуля, родная, любимая и сейчас такая раздавленная и несчастная.

И чем дольше я стоял в ступоре, тем больше понимал, что сочувствовать и жалеть сейчас никак нельзя. Как огонь — полыхает, пока есть кислород, а если перекрыть доступ, сразу гаснет. Сейчас сочувствие для мамы — кислород на ее горе.

— Ольга Васильевна! Я вас не узнаю! Что это за халат! Что на голове? Что за Вселенское горе? Мама? Разве кто-то умер? Или неизлечимо болен?

— Сына, мне кажется, я умерла, — тихо, почти шепотом ответила мама, снова заставив сердце больно стукнуться о ребра.

— Мам, ты чего говоришь? Почему ты вообще ушла из дома? Что это за дурацкий широкий жест — делайте, что хотите? Ма! — хоть я и не мог разделить родителей теперь на любимого и нелюбимого, но мыслить я пытался объективно.

— Тимочка, это было ужасно! Я захожу к Матвею в кабинет, вижу разбросанные по полу бумаги, подхожу поцеловать его и спросить, чего это он тут разбросал…., - мама замолчала, с трудом подавив слезы. — Я наклонилась, чтобы собрать и чуть не задохнулась от ужаса. У него под столом сидела ….эта… рыжая. Я поняла, что не зря о них ходят слухи. Мне даже смс-ки приходили. Но я не раздувала скандал, понимая, что люди не по доброте душевной писали. И вот увидела своими глазами. Я развернулась и молча ушла. И самое страшное — Матвей меня не остановил. Не позвонил. Поэтому я позвонила тебе и съехала на твою квартиру.

— Мам, а ты не думала, что ты просто спровоцировала отца на преступление?! Ты же не видела, что она там делала под столом? А своим уходом ты показала, что считаешь его изменником. И он не стал оправдываться! Оправдываться — это всегда унизительно! Да и потом, понимаешь, если вокруг гуляют сплетни, то логичней уже совершить то, в чем обвиняют. Чтоб не обидно было! — устраивая матери разбор полетов, я по ходу сам начал лучше понимать картину. Да, мой Матвей Тимофеевич, как и любой мужик, сделавший себя сам, не любит оправдываться. Жена — это тыл, это уверенность в том, что даже если весь мир ополчится, его женщина будет рядом, не сбежит, не поверит, если его в чем-то обвинят. — Я до сих пор не женился только потому, что не нашел такую, как ты. Которая и в огонь, в воду. А ты отступила, мам! Отдала своего законного мужа без борьбы! На блюдечке с голубой каемочкой!

Мама, очевидно, не ожидала такого поворота. Она зациклилась на том, что муж-подлец предал ее, все семейные ценности, и погрузилась в беспросветное горе.

— И ты думаешь, что можно все вернуть? — посмотрев под другим углом на события, она вдруг поймала лучик надежды, которая и мелькнула в ее глазах.

— Не будем предаваться беспочвенному оптимизму, Ольга Васильевна. Лови аналогию — когда легче вылечить зуб — когда только кусочек эмали откололся или когда вовсю шурует воспалительный процесс? Но в любом случае, лапки складывать нельзя. Мы должны предпринять все усилия, чтобы эту подстольную мышку — сосушку вышвырнуть из нашего дома. И спасти отца, иначе она его уничтожит.

— Сын!!! — возмущенно захлопала глазами моя благочестивая мамочка. — Ты при матери…., - словосочетание мышка — сосушка в устах ребенка показалось ей невероятно крамольным.

— Ну, ма, вещи нужно называть своими именами. Облегчает понимание проблемы, знаешь ли. Приводи себя в порядок, а я пока подумаю, что можно сделать, — поспешно прервал поток нравоучительного ханжества.

Впервые в жизни я задумался о том, как выглядела сексуальная жизнь родителей. Раньше это было для меня табу, нечто кощунственное, но с возрастом я понял, что и после пятидесяти жизнь продолжается. И если там у них проблема, то оторвать присосавшуюся пиявку будет трудно. А матушку отправить срочно к специалисту. Пусть лучше сначала поплачет у психолога, чем потом будет смеяться у психиатра.

Во-первых, раскопать все об этой стерве. По идее, отец должен был все о ней узнать, еще когда на работу принимал. Но все же.

Во-вторых, сделать ее пребывание в доме некомфортным. С этим пока ничего не получалось сделать.

В-третьих, скомпрометировать — процесс, хоть и слабо, но пошел.

Пока что четко представлял себе только первый пункт. Не зря же мне мысль пришла о приватных танцах?!

Глава 15

Однако, жизнь полосатая. И к вечеру эта своенравная зебра снова повернулась ко мне светлой полосой. И эта светлая полоса пришла с Анютой.

В нашем доме появилась приходящая повариха. А с ней и необходимость совместных семейных ужинов. Отец упорно давил на то, что я должен принять Веронику. И даже не догадывался, что Вероника целенаправленно старается разжечь соперничество между нами и вызвать у меня ненависть к нему же. В общем, для пищеварения от этих ужинов толку было мало, но я решил хоть информацию пособирать.

Сегодняшний же ужин мне определенно понравился. То, что не всегда удавалось сделать мне, а именно — накапать на мозги родителю и уколоть пиявку, — виртуозно делала Анюта. Причем с такой детской непосредственностью, что я просто впадал в прелесть, видя, как эта чертовка с невинными глазками загоняет шпильки им под кожу.

Только мы уселись за стол, подъехал курьер с билетами. Анюта пошла к воротам и, получив конверт, торжественно внесла его в столовую.

— Аня, посмотри, какие там места, — орудуя ножом и вилкой, попросил отец.

Наша фея открыла конверт и вместе с ним рот.

— С ума сошли! — вырвалось у нее, очевидно, при виде цены на билеты. — Ой, то есть с ума сойти! Пятьдесят семь тысяч один билет! — Бедная девочка, у нее зарплата за месяц меньше. Представляю, как она шокирована была. Однако шок тут же отрекошетил в сторону моего родственника и очень нежелательной кандидатки в родственницы. — Ой, Матвей Тимофеевич! А здесь только два билета! А кто же не идет?

Если бы в доме были мухи, то, исходя из фразеологизма, было б слышно, как одна из них пролетает. Папенька с Никотинкой открыли рты, я зажал челюсть, чтобы в открытую не заржать. Да, девочка! Да! Умеешь ты задавать правильные вопросы. Логично — отец с сыном. Логично — сын с молодой девушкой. И, сука, нелогично — старпер с молодой девушкой. Не успели переварить они одну оплеуху, как следом прилетела вторая: — Ой, простите. Я такая бестолковая. Понятно, что Матвей Тимофеевич и Вероника. Но, согласитесь, это было бы так мило, когда родители вместе с сыном. Семейный выход!

Анюта прижала конверт с билетами к груди и сделала мордаху кота из мультика про Шрека.

Понятно, что непредумышленная глупость домработницы изрядно испортила им настроение, но совершенно искренний вид не давал повода гневаться на нее. Простолюдинка, что с нее взять?! Ошалела от цены на билеты. Вот и несет ерунду. Только я был уверен, что Анюта просто методично мстит наглой соплюхе за пренебрежительное отношение. И чтобы не потерять место, обмакивает свои подколы в сладкий сиропчик безусловного почтения. И не придерешься! Ангелочка не будешь же ругать, тем более и не за что.

Мне в пору было просить лимон, чтобы стереть с лица выражение безумного счастья. Быстренько расправившись с лососем в миндальной шубке, я поблагодарил сотрапезников за приятное общество и поспешил к себе. Потому что там мог бесконечно улыбаться. И, конечно, страшно хотелось сжать Анюту в объятиях. Она мой единственный и совершенно неожиданно появившийся союзник, причем в осуществлении второго пункта сделавший намного больше, чем я.