Игрушка для мажора

«Некоторые вещи не сходят с рук, Поляков».

Чёртов Калугин, сдержал-таки своё слово…

Я ведь знал, что отец предлагал Варе помощь — ещё в первый день после её переезда к нам: подслушал их разговор; и после он пару раз давал мне словесных лещей за то, как я к ней отношусь — вряд ли всё это указывало на его безразличие к судьбе простой девочки. И вдруг здрасте — «отвали-ка от этой простушки, сын, она тебе не подходит!» — ни разу не подозрительно, ага.

Но я настолько самоуверенный дебил, что даже после этого продолжал отталкивать свою девочку; видеть боль, разочарование и обиду в её глазах и знать, что ты приложил к этому руку — это хуже смерти. Я отталкивал её, хотя всё это время мог быть рядом, а она оказалась единственным человеком, который нашёл выход их ситуации. Будь моя воля, то в конечном итоге я бы просто взял её и свалил бы куда-нибудь на другой конец страны, прихватив побольше налички; но я знаю свою малышку — она ни за что не согласилась бы сбежать, если бы это как-то навредило её семье. В этом мы с ней отличаемся — я бы не стал помогать никому в этом доме, случись с ними что-то похожее.

На пары я сегодня снова не поехал — универ не развалится, если я пропущу ещё парочку лекций по матану; вместо этого решил нанести визит мэрии — поговорить с отцом и ткнуть носом в его собственное эго. Марк уже должен был быть в «Утопии» и выбивать из секретарши расписание руководителей — зная своего друга, могу с уверенностью сказать, что он уговорит её сделать не только это — если захочет. Как раз выхожу из дома, когда оживает телефон, и на дисплее вместо входящего от Марка я вижу звонок от Яна.

— Терский? — роняю вместо приветствия, зажав гаджет плечом и натягивая кожаную куртку. — Я думал, ты сдох.

В реале — последний раз я видел пацана на том дурацком вечере, который устроила маман; он и раньше-то не особо участвовал в наших с Климом безумствах, а тут и вовсе как сквозь землю провалился.

— Да, и тебе привет, придурок, — смеётся Ян, а я торможу на месте.

Терский меня только что подколол? Да это же сценарий для сериала «Секретные материалы»…

— Кто ты, и что сделал с моим друганом?

— Ладно, шутки в сторону — я слышал, ты по уши в дерьме.

— Надо же, как быстро слухи расходятся… Об этом что, в газетах написали?

— Ты в каком веке живёшь? Газеты уже давно стали ветхим папирусом. Я с Марком говорил.

А, ну теперь всё ясно — Клим решил весь отряд подтянуть.

Но мне дико другое.

— Уж не хочешь ли ты предложить свою помощь?

— Да, как раз это и собирался сказать, — поддакивает. — Климов поделился вашими планами вломиться в кабинет Калугина, и я в деле.

Ну, прямо чудеса в решете…

— Ты сам-то ничем не хочешь поделиться? Где пропадал всё это время?

Прыгаю в машину и завожу двигатель, который отзывается утробным рыком; выруливаю со двора и поворачиваю в сторону самого центра города.

— Не особенно, — усмехается трубка.

Я не настаиваю на ответе, потому что уже одно то, что Терский проявляет инициативу, дорогого стоит — раньше его интересовало только… Да хрен знает, интересовало ли его вообще хоть что-то в этой жизни.

— Дай угадаю — без девчонки тут не обошлось, я прав?

Если уж Варе удалось сделать из меня ручного щенка, который перестал лаять на прохожих, то почему бы другой девчонке не сделать из Яна социально адаптированного человека?

— Не твоё дело. — Ага, значит, я угадал. — Ну, и какой у нас план?

Роняю злорадный смешок.

— Указать сильным мира сего на их слабости.

И, пожалуй, начну-ка я со своего отца.

Терский отключается, пообещав подъехать в дом Марка после заката; мы с парнями частенько пропадали вместе ночами, так что подозрений со стороны родителей возникнуть не должно. Как только поговорю с отцом, собираюсь ненадолго похитить Варю и увезти куда-нибудь хоть на пару часов — я уже целую вечность не давал ей поводов краснеть, так что уже аж под кожей вибрирует. А вечером отвезу девушку к её родителям и встречусь с парнями, чтобы обсудить дальнейшие действия и закончить, наконец, весь этот дурдом. После этого уже ничто не заставит меня даже на секунду отвернуться от моей малышки — пусть хоть весь мир отправится к чёртовой бабушке.

Мэрию окружает двухметровый кованый забор с автоматическими воротами и двухфазная система охраны. Я проезжаю ещё двое ворот с магнитными кодовыми замками, но они не помеха, если твой отец — заместитель мэра, а охранники знают тебя в лицо. На подземной парковке практически нет свободным мест, но моё персональное в дальнем углу всегда пустует — раньше я часто тут тусовался. Даже не ставлю машину на сигналку, потому что если кто-то и рискнёт её угнать, дальше выезда с парковки он всё равно не уедет.

По коридорам шарится куча народа — наверняка предвыборная кампания идёт полным ходом; даже на верхнем этаже, где сидят только главы города и их ближайшие заместители и помощники, царил настоящий хаос. Дверь в отцовский кабинет открыта нараспашку, оттуда постоянно выходили и входили какие-то люди. Торможу как раз напротив двери и вижу телевизионную камеру — никак отец собрался давать интервью.

Очень клёвое время я выбрал.

Но уходить отсюда с пустыми руками тоже не собираюсь, так что устраиваемся поудобнее.

— Сын! — слышу голос отца.

Он стоит у своего стола и распахивает руки — я типа чё, должен к нему в объятия броситься? Не-а, ни за что.

— Я хотел с тобой поговорить, — прячу руки в карманах и остаюсь там, где стоял.

Отец понимает, что я не в духе, но ему нужно держать перед журналистами лицо, поэтому он просто выходит ко мне в коридор.

— Если ты пришёл сорвать мне интервью, то сразу предупреждаю, что эта затея ничем хорошим для тебя не закончится.

— Ты мне угрожаешь? — с весёлым смешком роняю.

На самом деле, мне фиолетово — даже если он реально угрожает; я всего лишь хотел донести до него информацию о том, что больше не намерен плясать под его дудку.

— А надо? — уточняет, и я фыркаю.

— Это ведь твоя любимая тактика ведения беседы с собственным сыном; ой, прости, я ведь тебе не сын — будь я твоим родным сыном, ты был бы посговорчивее.

— Да причём здесь это вообще?! — повышает голос и тут же нервно оглядывается. — Ты выбрал чертовски неудачное время для таких обвинений.

— Да, я заметил — разговор со мной у тебя всегда случается в неудачное время.

Даже сиди он сейчас дома в своём кабинете, всё равно нашёл бы причину отложить разговор — будто специально лямку тянет.

— Давай поговорим позже, — отрезает родитель и отворачивается.

Разгадываю его намерение смыться, но сегодня не тот день, когда я просто позволил бы ему это сделать.

— Мы поговорим сейчас — твоя камера никуда не денется. Ну, или я могу рассказать журналистам парочку интересных историй.

Полагаю, отец удивлён — вон, как лицо побагровело. Это явно связано с гордостью за то, что у сына прорезался голос, но точно не от злости. Не-а.

— Ты мне угрожаешь? — возвращает мои слова.

Понимаю, что разговариваю с ним в подобном тоне впервые, но он сам виноват.

— А надо? — копирую его вопрос всё с той же весёлой ухмылкой.

Ничто не способно испортить хорошее настроение, когда в бесящей тебя проблеме вдруг наклёвывается решение. Отец как-то подозрительно щурится — до него явно что-то начало доходить — и делает мне отмашку идти за ним. Мудрое решение: без него интервью всё равно не начнут, а я не собираюсь торчать здесь полдня и упускать возможность провести это время с Варей. Он распахивает дверь в комнату совещаний — какая ирония — и входит следом, плотно прикрыв её.

— Итак, я тебя слушаю.

Родитель занимает кресло во главе стола, а я сажусь по правую руку от него — чисто по привычке.

— Ты просил меня отказаться от Вари и поменять аккомоданта; знаешь, я голову сломал, пока думал, нахрена тебе всё это надо.

— Ну и как успехи? Надумал что-нибудь путное?

В его голосе сквозила неприкрытая насмешка, вот только ещё не известно, кто будет смеяться последним. Но и раскрывать перед ним сразу все карты я не собирался; для начала просто прикинусь идиотом — уж это-то у меня отлично получается.