Продолжение легенды

– И конечно, постарались избавиться от ребенка? – грозно спросил Батлер.

– Ну что вы, ничего более в жизни я не хотела так, как его рождения! Будь вы рядом, может все сложилось бы по-другому. Хотя какое у нас могло быть будущее? Я старше на девять лет.

– Это тогда имело значение, а сейчас мы выглядим ровесниками.

– Одним словом я испугалась молвы и поступила очень неблагоразумно – отправилась в Англию, забыв, что у женщин из рода Чайзвик редко получалось благополучно заиметь детей, хотя я родилась совершенно здоровой, да и ростом вымахала, как сосна.

– Такая же стройная и крепкая, – заметил Ретт.

– Но это не спасло нашего мальчика. В дороге случился выкидыш.

Ретт помрачнел. Вспомнилась жаркая ночь со Скарлетт… тоже был ребенок, и тоже выкидыш. Как он наказан за свою грубость, и как великодушны женщины! Ведь обе простили его.

– Вы уверенны, что это был мой ребенок? – спросил он Лиззи, словно от этого потеря была бы менее горька.

– Ваш, не сомневайтесь, связь с Полонски продолжалась почти семь лет, и дети не появились.

– Значит ли это, что Диего – мой брат?

– Вы так и не поверили, что с Фицджеральдом ничего не было. Ваш отец тоже мне никогда не верил. Потому и Розмари хотел выдать за Джаспера Хардмана, считая, что только с ним одним я не спала.

Несмотря на всю серьезность разговора, Ретт расхохотался, настолько нелепым до смешного был аргумент, которым руководствовался мистер Фицджеральд при выборе будущего мужа для своей дочери.

– Нет, дорогой, Диего – вам не брат, он ваш племянник.

– Лайонелл Батлер тоже прошел вашу школу, миледи?

Она, молча, подошла к изголовью кровати, нажала потайную кнопку в стене, достала из раскрывшегося сейфа бумагу и протянула её Ретту.

– Диего Альберт Ноэль де Гарсия, лорд Чайзвик, – читал Батлер. Мать – леди Элоиза Чайзвик, отец – лорд Мейсон Чайзвик.

– Вы хотите подтвердить, что мальчик вам родной сын?

– Нет, я хочу, чтобы в его именах вы прочли имя его отца по первым буквам.

– DAN, – ничего не могу понять, вы же только что сказали…

– Я сказала, что у меня от него детей не случилось, но другая женщина, которая его очень любила, забеременела сразу.

– Довольно загадок, – рассердился Ретт, – скажите все прямо.

– Диего – сын Розмари и Дэниела Полонски! – медленно и внятно произнесла она.

Ошеломленный Ретт вскочил с кровати, попытался закурить сигару, но смял её и забегал по комнате.

– Боже! Его маленькая сестренка! Да нет, этого не может быть!

Лиззи, молча, набросила халат ему на плечи.

– Как вы могли допустить такое? Девочка из почтенной семьи и этот ловелас, меняющий женщин…

– Тогда он еще не очень менял, надеялся на выгодную женитьбу. Когда шанс представился, он его не упустил. Вам ли не знать, как легко соблазнить влюбленную юную девушку.

Горячечный румянец мгновенно окрасил его скулы, а в глазах промелькнула необычайная нежность – миледи получила подтверждение, что ему о таком известно не понаслышке. Лицо её выразило сожаление, то ли по поводу Розмари, то ли по поводу неизвестной девушки, воспоминание о которой явно было живо в сердце очень небезразличного ей мужчины.

– Я не думаю, что это был злой умысел, Полонски всего лишь хотел сделать мистера Батлера более сговорчивым.

– Отец знал об их отношениях?

– Пожалуй, нет, иначе его ищейка – адвокат Хардман – не стал бы настаивать на браке своего сына и Розмари. Все сложилось удачно, Дэниел ни о чем не догадывался, да и она сама тоже. Я раньше Розмари поняла, что она беременна, увезла её в Англию и оберегала, как могла.

Улыбка осветила лицо Элоизы.

– Произошла странная метаморфоза: девочка горевала только о том, что её разлучили с возлюбленным, я же испытывала все муки и радости материнства. Беспокоило одно: ребенок будет рожден вне брака. Я никак не могла придумать, как скрыть этот факт.

– Надо было нанять сведущих людей.

– Кого я там знала, кроме золовки, перепутавшей всю родословную? Но она и создала легенду происхождения Диего. В её голове довольно правдоподобно перемешались образы моих родителей и миссис Маргарет Телфорд, муж которой тоже был военным. Именно Маргарет и была внучатой племянницей лорда Чайзвика, только умерла не в родах, а много позже, долго болела, но пережила свою тетку. В связи с болезнью жены полковника Телфорда отпустили со службы, к нашему счастью. Его свидетельства и леди Алисии Чайзвик оказалось достаточно, чтобы признать новорожденного законным ребенком четы Чайзвиков, запись о регистрации брака которых сохранилась.

– Вы не сообщили родственникам о смерти лорда?

– Некому было сообщать, разве что старым кредиторам? Так по документам мальчик стал моим родным законнорожденным сыном. Спустя два года мы вынуждены были вернуться в Чарльстон, ибо единственные мои доходы – здешние плантации. Моя золовка мисс Алисия приехала с нами и рассказывала всем о бедной племяннице, не увидевшей своего сына. Я не стала разубеждать старую даму. Мальчик с детства знал, что потерял родителей, будучи младенцем, не задавал никаких вопросов и звал меня мамой.

– Как отнеслась к этому Розмари?

– Никак, она не испытывает материнских чувств даже теперь и любит Диего как младшего брата. Одним словом, к вашему возвращению домой после десяти лет скитаний наша жизнь обустроилась. Розмари успокоилась, не вспоминала о своей первой любви, материнские инстинкты её тоже не беспокоили, и она нашла очень преданного друга в лице Майкла Стивенса. Мы с леди Алисией, Диего и его кормилицей Мерседес почти все время жили в имении, но ваше появление я заметила, как и все в городе.

Дэниел, конечно, не мог с вами соперничать, хотя богатые дурнушки продолжали осаждать своего кумира. Но если барышни млели от его томного взгляда, то их папаши – от вашего огромного состояния, а главное от вашего умения зарабатывать деньги.

– Я увидела тебя на одном из балов, – перешла она на «ты», – и поняла, наконец, кто из Батлеров – мужчина всей моей жизни. Ах, как ты был хорош, как похож на своего деда! Та же удаль, искрометность, белозубая улыбка! Я не находила себе места от тоски, от желания обнять тебя, от своей глупости, что рассталась с тобой.

– Неужели юноши перевелись, и расположение леди Чайзвик смог завоевать сомнительный джентльмен средних лет, кои обычно противны её естеству? – не преминул съехидничать Ретт, пытаясь скрыть, насколько приятно ему её признание.

– Какие юноши, мне уже было не до них! С тех пор, как Полонски оставил меня ради твоей сестры, и до сегодняшней ночи в моей жизни не было мужчин. Да они мне и не были нужны, все время занимал ребенок и хозяйство, а по ночам мечты о тебе. Я вспоминала подробности давно минувших дней, наше катание на ялике, рыбалку на рассвете, твое восхищение моей неутомимостью. Помнишь, как мы вместе читали, обсуждали прочитанное, подолгу беседовали, завершая твое и мое образование.

– Я всегда удивлялся, откуда ты все знаешь?

– Из книг. Читать я приучилась ещё в монастыре, а у лорда Чайзвика была очень богатая библиотека.

– Потом мне всю жизнь не хватало такого общения.

– Мне тоже. С тобою сложились товарищеские отношения, несмотря на разницу в возрасте. Я и сама будто становилась моложе подле тебя.

– Что ж не позвала, Лиззи?

– Увы, ты уже был не тот доверчивый юноша, а уверенный в себе, сильный и необыкновенно привлекательный мужчина, странная смесь нормандского моряка и английского аристократа. Вряд ли ты простил бы ту, которая отреклась однажды и невольно стала причиной твоих многолетних злоключений.

– Хм… Пожалуй, ты права насчет злоключений, они начались именно тогда… Но я никогда не связывал их с тобой и нашим разрывом.

– До меня доходили отдельные слухи: то ты замерзал в снегах Аляски, жевал сухую кору дуба, чтобы не выпали зубы; то ты изнывал от жары в пустынях и плоскогорьях Южных штатов или Мексики. Поговаривали, что ты не раз пересекал экватор, шторма просолили тебя насквозь, а морские ветры и солнце выдубили твою кожу. А однажды мне нашептали что изгнанный сын благородного семейства узнал, какова жизнь в преисподней, именуемой Ист-Эндом, где обитают чуть живые от голода жалкие пародии на род человеческий в самой богатой стране мира. Много всего говорили, во что было трудно поверить…