Продолжение легенды

При этом он часто вспоминал мистера Уилкса: рядом был настоящий бриллиант – Мелани, а он желал своенравную Скарлетт. Не окажется ли Ретт в такой же ситуации? Ведь они во многом схожи с Эшли. Оба из благородных семейств богатых плантаторов, одинаково, как было принято в то время на Юге, воспитаны, умны, решительны, смелы и благородны, но проявлялось это по-разному, ибо характеры их формировались совершенно в разных условиях.

Один вырос под крылышком умного, благородного отца, неизменно излучающего радушие, как к детям, так и ко всем окружающим. Потому и сын считал жизнь в поместье поистине прекрасной, не желая ничего более, как повторить путь своих уважаемых родителей, не изменяя привычному для него укладу. Он с детства знал, что женится на кузине, и когда в его жизнь неожиданно ворвалась любовь к другой девушке, способной нарушить этот устоявшийся уклад, он отказался от неё.

Другой рос в непрестанном борении с отцом, ему хотелось вырваться из этого лицемерного благоденствия, где всё подчинялось воле деспота, не только негры-рабы, но и жена, дети, родственники и друзья, желания других подчинялись одному его желанию, жизнь других – его жизни. Наверное, от какого-нибудь предка-пирата старший сын Батлера унаследовал любовь к свободе, ненависть к насилию, непримиримость ко всякому произволу, правительственному или личностному. Никем не понятая душа требовала простора, его страшила перспектива барства, женитьба на дочке какого-нибудь соседа-плантатора. Он понимал, что хозяйство надо вести по-другому: дать своим рабам свободу, а может быть и земельные угодья. Рабы инстинктивно тянулись к молодому хозяину. Отец этого простить не мог и выгнал его из дома без гроша в кармане.

Двадцатилетний юноша, воспитанный в духе английской и французской романтической литературы, оказался в самой гуще бесшабашной и опасной жизни, один, без денег, без друзей. Было от чего растеряться. И не такие опытные люди не выдерживали, кидались в погоню за призраком богатства, растрачивали понапрасну свои силы и гибли от случайной пули, от желтой лихорадки, от алкоголя. Но он выжил и преуспел задолго до того бедствия, которое разрушило патриархальный Юг.

Будучи уверенным, что архаичный уклад давно пора заменить более рациональным, Ретт не собирался воевать за него. Но и нельзя сказать, что он стоял в стороне от военных событий, что его деятельность не помогала Конфедерации, или была не опасна для его жизни. Когда же наступил критический момент, понимая всю бессмысленность личного участия в проигранной войне, он без колебаний вступил в ряды защитников своей земли, где жили дорогие для него люди: мать, сестра, друзья, учителя, любимая женщина.

Мистер Уилкс с первых дней пошел в армию добровольцем, хотя относился к числу тех немногих, кто разделял взгляды Батлера. Он тоже считал, что рабство должно быть отменено, что война будет проиграна, несмотря на патриотизм и храбрость южан.

Борьба за установление власти демократов в Джорджии сблизила их. И уж совсем они оказались похожими теперь, когда Ретт, потеряв самое дорогое, что было в его жизни, осознал ценность того, с чем так легко расстался в юности: свои корни, доброе имя, спокойное достоинство былых времен.

Может и сейчас он слишком спешит, оставляя ту, чьей любви добивался столько лет? Так ли уж он хочет её забыть, и сможет ли? Ведь Эшли не удалось ни забыть ее, ни быть счастливым с другой женщиной!

– Женившись на Элис ради удобства, придется обманывать себя, – размышлял Батлер, – ведь я знаю, что никогда не смогу полюбить ее. Так может лучше лгать прежней жене, не разбивая сердце еще одной женщине? К тому же Скарлетт никогда не покушалась на мою свободу…

Сомнения одолевали Ретта, и он никак не мог прийти к окончательному решению.

VI

Скарлетт еще в Таре поняла, что не хочет жить в своем роскошном доме, где нет любви и тепла.

– Продать его, что ли, – думала она, – и остаться с детьми на улице? Может к лавке сделать пристройку?

Но на участке, примыкающем к магазину, можно было соорудить только жалкую лачугу всем на потеху. Она же хотела дом небольшой, но респектабельный. Ей понравилось это слово, произнесенное Реттом. Она вообще хорошо запомнила все, что он сказал ей на прощание о своей будущей жизни. Она попробует идти тем же путем, лучшего ей не придумать. И начать надо с дома.

Миссис Батлер стала присматриваться к другим участкам, убеждаясь, что Ретт тогда купил лучший. Но жить там без него и все время чувствовать, что она потеряла, было невыносимо. Ковры, которыми она раньше гордилась, тяжелые занавеси, полумрак – все наводило уныние, яркие тона тревожили, вызывали множество горестных воспоминаний и сожалений, с которыми трудно было справиться. Но тяжелее всего было видеть эту красную лестницу и двор, где не стало Бонни…

– Мисс Скарлетт, тут без вас приходил мистер Гамильтон с каким-то жентмуном, – сообщил ей Порк во время ужина.

– Что хотели?

– Домом интересовались. Вы уж простите, мэм, я показал им и сад зимний, и залу бальную, кухню тоже. Приезжему всё понравилось, сказал, лучшего помещения не найти.

– Для чего?

– Не знаю, мэм, – пожал плечами Порк.

– Не знаешь, кто и что, а по дому водишь. Джентльмен, наверное, какой-нибудь саквояжник, вновь прибывший?

– Не похож вроде. Просили сообщить, когда приедете.

– Ладно, иди уже, завтра сама расспрошу дядю Генри.

– Как жаль, что Ретта нет рядом, – думала Скарлетт, обеспокоенная сообщениями в газетах. Пока она была в Таре, по стране прокатилась финансовая паника. Миссис Батлер было тревожно на душе и очень не хватало разъяснений мужа.

Мистер Гамильтон долго разглядывал бывшую невестку. Он всегда отдавал должное её смекалке, но впервые – её красоте, как-то особо выделявшейся на фоне сдержанных, почти траурных одеяний.

– То ли раньше наряды были слишком яркими, то ли она изменилась – подумал дядюшка и поймал себя на том, что ждёт, когда взметнутся, словно крылышки бабочки, её длинные тёмные ресницы, и он снова увидит пронзительно-трагический взгляд её чуть раскосых прозрачных глазах. – Словно раненая птица! Чарльз не дурак, что ухватил её тогда, хотя она птица не его полета. Эшли тоже понять можно, но куда ему до Батлера. А ведь встретилась бы мне лет… эдак назад, то и я, пожалуй, не устоял бы.

Скарлетт даже не заметила его интереса к себе, и очень удивилась бы, подскажи ей кто, что одним взмахом ресниц она привлекла на свою сторону очень значимое в «старой гвардии» лицо.

– Видишь ли, детка, предусмотреть сейчас, во что выльются эти события, трудно, думаю, нас ждут нелегкие времена. И в этих условиях у меня есть хорошее предложение, не знаю, конечно, как к этому отнесется мистер Батлер.

«Крылышки» вспорхнули на мгновение и опустились, прикрыв затуманенный влагой взгляд. Дядя Генри не придал ему никакого значения.

– Позволь познакомить тебя с одним человеком. Он англичанин, хочет открыть гостиницу, что на родине, конечно, было бы предосудительно для аристократа по крови, но здесь его никто не знает. Задумка у него хорошая – создать комфортабельный отель, ориентированный на людей солидных, семейных, состоятельных, респектабельных или хотя бы желающих такими казаться. Их в Атланте теперь немало, город активно заселяется, и одного отеля «Нейшнл» недостаточно.

Скарлетт, торгуя лесом, была хорошо осведомлена о постоянном росте населения в городе, но пока не поняла, при чем тут она.

– Гостиничное дело хлопотное, но прибыльное. Мистер Телфорд, так зовут англичанина, обошел лучшие отели, присмотрелся к постояльцам, и когда стал подыскивать подходящее помещение, обратил внимание на ваш дом. Четырехэтажный кирпичный особняк в стиле шале как нельзя лучше отвечал его замыслу.

– Еще бы, зря, что ли я старалась, одни подрядчики чего мне стоили, – думала Скарлетт про себя.

Ей было лестно, что нашелся человек, который оценил её усилия. Но с другой стороны, она почувствовала себя оскорбленной, что ее дом кто-то смеет находить подходящим для отеля.