Лед. Рвущая грани

Четвертой была статуя хрупкой девушки с вьющимися волосами. Непостижимым образом скульптору удалось передать эффект ветра – развевающиеся кудри и летящие полупрозрачные одежды… Представлялось, что девушка стоит в центре смерча, и оставалось только удивляться, как она удерживается на месте.

Следом была статуя получеловека-полузверя. Половина его лица была человеческая, а другая половина взяла некоторые звериные черты. Он был жутким и притягательным одновременно. Как будто бы мужчина мог так же легко убить, как и приласкать.

Перейдя к следующей статуе, я невольно залюбовалась. Гибкий длинноволосый мужчина с трезубцем навеки застыл в камне. Он был очарователен и невероятно похож на Посейдона из мифов моего мира, и, почему-то мне казалось, что в этом мире ему была отведена та же роль, что и в моем.

Следующее изваяние заставило меня отшатнуться. Высокий, статный мужчина в строгой одежде до пола, длинные пальцы сцеплены на плоском животе, на одном из пальцев неясный перстень. Он был бы красив, я уверена, если бы у него было лицо. Статуя этого мужчины была без лица. Нет, оно не разрушилось от времени, скульптор просто решил его не высекать. Это было странно и пугающе.

Я заставила себя перейти к следующей статуе. Это была высокая девушка в простых одеждах. Она была красива какой-то странной, почти дикой красотой. У нее были раскосые глаза, которые смотрели прямо и по-особенному вдумчиво. Волосы были собраны в замысловатые косы. Такие женщины обычно нравятся мужчинам. Они кажутся особенными и часто становятся единственными. Статуя этой девушки вызвала у меня чувство какой-то душевной тяжести и смутного беспокойства, и я поспешила к следующему произведению искусства.

Это был стройный мужчина с правильными чертами лица. Я бы сказала, что он похож на араба из моего мира. Он был мужественно красив, о таком можно сказать, что в нем неуловимо проглядывалась порода. По его рукам и ногам будто бы поднимался огонь вместе с лавой. Завораживающее зрелище, в нем чувствовалась опасность и страсть.

Следующая фигура заставила меня замереть. Она была ниже всех остальных, и я могла с уверенностью сказать, что в отличие от предыдущих, с прообразом конкретно этой скульптуры я знакома лично. Удивительные глаза, как и в жизни, смотрели несколько отрешенно, длинные волосы обрамляли худенькое личико, а свободные одежды мешковато висели на щуплом тельце. Это, несомненно, был Эйех. Но как такое возможно? Я же только вчера его видела, и это он спас нас от оборотней и охотников, пустив в ЛасХор. А этим статуям сотни лет!

С нарастающей тревогой я шагнула к предпоследней статуе, предполагая, что и эту девушку я тоже уже видела. Длинные локоны, идеальные черты лица и фигура, платье по виду из тонкого шелка… Это была та молодая особа, которая приходила к Айсару тогда на берегу ручья! Да что же это?

Уже практически не сомневаясь, кого я увижу следующим, я подошла к последней статуе. От предчувствия ноги казались ватными.

– Черт! – в сердцах выругалась я.

Из-под каменного капюшона на меня смотрели знакомые глаза. Сейчас я даже могла себе представить их цвет и то, как они наполняются ледяным сиянием. Четко очерченные губы едва заметно улыбаются, как раз настолько, чтобы образовалась ямочка на щеке. Правая рука лежит на древке посоха с крюком на конце, от нее по древку расходятся узоры инея, искусно высеченные скульптором. Такие же узоры поднимались по его левой руке, в которой разгорался ледяной огонь. Именно таким я видела его, когда ждал он нападения в замке Алхора-а-Шуона.

Эта статуя изображала Айсайара.

Я отступила назад, потом еще и еще.

Кто же он такой?!

Я бросилась к выходу из Зала Статуй, как я его про себя назвала. Что делать? Рассказать ему о том, что я нашла? Знает ли он, кем является на самом деле? Да и что об этом знаю я? Может быть, этим скульптурам не так уж много лет, как мне показалось вначале.

Выйдя из зала, я собиралась уже направиться обратно к фонтану, как вдруг услышала полустон-полухрип. Я остановилась, будто налетела на невидимую преграду. Послышались звуки, напоминающие возню, а после – снова хрип. Прислушавшись, я поняла, что звук доносится из помещения напротив Зала Статуй.

Что-то с моим чувством самосохранения сегодня явно было не так, потому что я, не раздумывая, поплелась в ту сторону, откуда доносились эти стоны. Сделав пару шагов, я все же допустила мысль, что идея идти сюда одной не самая лучшая. И вообще, обычно в американских фильмах ужасов с аналогичной беспечности главной героини все проблемы и начинаются. Но эти рассуждения не возымели действие – я даже не замедлила шаг.

Зал был пуст. Я не понимала, кто мог издавать эти звуки. Замерев посредине комнаты, я стала прислушиваться. Через минуту, шорох повторился. Это было живое существо! Я обернулась. Стон донесся из левого угла за моей спиной, но там точно никого не было. Осторожно, готовая к любым неожиданностям, я направилась в тот угол. Запоздало пришла мысль, что надо было бы позвать Айсара, но любопытство, всецело завладевшее мной, отбросило ее как не заслуживающую внимания.

Подойдя ближе, я с удивлением обнаружила отверстие в полу. Оно было небольшим по диаметру, но, судя по всему, глубоким. Опасаясь возможного нападения, двадцать восемь вариантов которого уже успело нарисовать мое воображение, я направилась к краю дыры.

Там внизу было темнее, чем во всем зале, и я не сразу разглядела источник звуков.

– Эй! – позвала я.

В ответ раздался звон металла и еще один хрип.

– Воды… – еле слышно отозвались со дна ямы.

– Я сейчас приведу помощь, и мы вас вытащим! – там человек! Шокированная увиденным, я чуть не свалилась к нему. Вот тогда была бы из меня спасительница!

– Воды!

– Потерпите немного! Я скоро!

И я побежала. Бежала я, наверное, еще быстрее, чем от оборотней, и через минуту уже была в зале с фонтаном. Мужчины все были там и о чем-то негромко переговаривались. Не добежав до них метров десять, я крикнула:

– Айсар!

Звук моего голоса врезался в стены и рикошетом разлетелся по всему помещению. Эффект неожиданности сработал: седоволосый вскочил и бросился ко мне.

– Что?! Что случилось? – судя по его выражению лица, после моего крика он ожидал меня увидеть, как минимум, без руки.

– Там человек! – я пыталась совладать со сбившимся во время бега дыханием. – Там прикованный человек! Его надо спасти!

Но, вопреки моим ожиданиям, мои спутники не бросились сломя голову на выручку к незнакомцу. Айсар переглянулся с подоспевшим Эрдьяром.

– Это не наше дело, – первым высказался Рох. – Пусть остается там.

– Да ты что, совсем больной что ли?! – возмущению моему не было предела.

– Я согласен с Рохом, – утвердительно покачал головой Рыжебородый.

Айсайар опустил голову, а я использовала свой последний козырь. Подойдя к седоволосому вплотную, я преданно заглянула ему в глаза.

– Айсар, пожалуйста! – я взяла его за руку и с нажимом повторила. – Пожалуйста.

Знаю, так не честно, но оставлять там живого человека я была не намерена.

– Хорошо, – сдался он на милость победителя, то есть меня. – Ты уверена, что это человек?

– Да!

– Показывай, где твой узник.

– Представь, его приковали там, чтобы он умер! – в запальчивости выпалила я. В моей голове не очень укладывалось, как можно так поступить с живым существом. Даже убить было бы милосерднее.

– Возможно, не зря, – как всегда с печатью философской невозмутимости на лице подметил Эрдьяр.

Мы шли по Королю Коридоров в направлении Зала Статуй и заточенного пленника. Наши шаги отражались от стен и потолка, звонкий периодический стук раздавался при встрече каменного пола и трости с железным наконечником, на которую опирался седоволосый. Странно, что теперь она все же стучала, а ведь в замке Роха трость не издавала ни звука. Айсар и Эрдьяр были внешне спокойны (с некоторым налетом снисходительности ко мне). Полагаю, этот порыв воспринимался спутниками как моя прихоть, блажь, которую не очень хочется выполнять, но и не так уж сложно это сделать.