Страница 4 из 11
В последние минуты он спешил. Он пересёк город, который был построен в низине, следуя в противоположную от кладбища сторону, и стал подниматься наверх в новый район школы и семинарии, пока не закончились жилые строения, это примерно 25 минут пешком.
Перед тем как уйти в лес, он прошёл двором школы, своего рода Римского Колизея для скорпионов. Там, во время перемен у младших классов проводились скорпионьи бои – жестокое зрелище, которое нужно научиться ценить. Мальчик ловил двух скорпионов под гранитными плитами, нависшими над ущельем. Скорпионы в этих местах золотистого цвета, будто, сделанные из мёда. Два скорпиона-самца, окружённые камнями, ненавидят друг друга и будут сражаться до смерти. Ядовитое жало, красное и полупрозрачное, напоминающее шип розы, в конце концов проткнёт спину противника. Пинцет танцует с пинцетом, два возбуждённых вопросительных знака чертят фигуры в пыли, это смертельное танго скорпионов.
Наименее приятное в этих боях то, что победитель тоже умирает.
Сосновыми иголками и стеблями чертится круг, и арена поджигается в надежде, что победитель покончит с собой на сцене, уколов себя в спину как делают самураи (самураи в живот, разумеется). Если он этого не делает, значит это был неправильный скорпион, и тогда кто-то давил его камнем или ботинком.
На самом деле, самоубийц не было, все были раздавлены. Скорпионы живут на Земле 400 миллионов лет, больше, чем динозавры.
Могильщик сидел среди мимоз, держа в руках пакет инсектицида 605 Форте – его смертоносное жало. Оттуда он мог даже разглядеть площадь Руссиу, зелёный холм, ведущий к Замку, Собор и Епископский дворец, дымовые трубы пробковой фабрики. А совсем вдали, за Скалой, на юг – пшеничные поля на равнинах и синие горы. На их склонах – каменистые подъёмы к горным вершинам Испании. Мимозы – это болезненно-зелёные акации почти круглый год, но весной они выбрасывают по-настоящему красивые гроздья. Издалека верхняя часть города имеет неповторимый профиль бородки какого-нибудь ключа. Никто не смог бы вырезать подобный ключ, да никто и не хотел.
Самоубийство органическими фосфатами, установило вскрытие.
Могильщик знал, как он будет выглядеть потом. Его любимым занятием, когда он шёл в здание Муниципалитета, была рассказывать молоденьким сотрудницам состояние, в котором были обнаружены трупы.
– Парень, который повесился, высунул язык наружу (и да, испачкался там, где ширинка); другой долго пролежал в колодце, и выглядел так, как будто был сделан из резины; вы бы не смогли отыскать лицо того парня, что сбросился с Епископской арки, потому что с такой высоты, как вы знаете, голова становится похожа на арбуз и т. д.
Он описывал запах, положение тела и, если можно так выразиться, состояние души каждого трупа. Это напоминало фильм, когда рассказывались наиболее оживлённые моменты округи, вся женская половина персонала любила его слушать. У него было призвание. Несмотря на свою крепость, читай тучность, его воротнички всегда были выстираны и выглажены. А его захоронения вошли в историю и породили целое учение.
Тем не менее, он знал, что раздуется и позеленеет из-за внутреннего кровоизлияния, артерии быстро высохнут, вывернутся и вылезут наверх как лапки гигантского скарабея. Порошок картофельных пестицидов – Великая Классика Ужаса.
Мы остались в стороне, все потные, а полиция оцепила склон с цветущими мимозами. Его накрыли простынёй. Футбольный матч закончился, Калека пошёл продезинфицировать коленку – пыль попала в рану – и мы разошлись по домам.
Новость быстро разлетелась. Быстрее, чем голубь из Ассоциации гонок голубей, быстрее, чем сирокко[2], она двигается со скоростью, близкой к скорости страха.
Могильщик зарабатывал на могилах детей, дважды продавал хорошие участки, какой позор.
Он крал золотые медальончики и образки из крошечных гробиков, Бог этого не простит.
И золотые зубы, и надгробия, о которых никто не спохватится, всё шло в ход.
Так он разбогател, хотя, насколько нам известно, богатым он не был.
Он выбрасывал маленькие детские косточки в мусор, как черепа котов, на самом деле они выглядят почти одинаково в этом возрасте из-за больших глаз; как это возможно, я всё ещё не могу в это поверить.
Как будто на этом старом кладбище всё ещё свершались детские жертвоприношения зловещему божеству. По этой причине Рим разрушил Карфаген по другую сторону моря, таким было официальное объяснение римлян, религия тех парней требовала, чтобы они убили сына до того, как ему исполнится пять лет, этого вполне достаточно для пояснения. Даже руины не устояли.
Наконец, абсурдная выдумка гласила, что не только мертворождённые дети, маленькие ангелочки, отправляются прямиком в рай, спешно очищаемые священником от их первородного греха. Возможно, это уже давно практиковалось, и все не на шутку испугались, когда кто-то намекнул, что, возможно, все покойники за эти годы уже поменялись местами, совершив свой чудовищный последний переезд. Тогда получалось, ни одна косточка не принадлежала закреплённому за ней имени, и у всех живых могли возникнуть проблемы с воскрешением, а души умерших были бы обречены на скитания, старые покойники смешались бы с новыми, праведники с грешниками, никому не было места в раю и чистилище, только, возможно, в аду, согласно удостоверению личности.
Кому-то из министерства пришлось приехать и выяснять на месте весь путь перемещения останков по разным участкам, сколько лет эти пролежали здесь, прежде чем их перенесли туда, как работает система временных табличек, кто вырезает имена и надписи на надгробиях, на чьё имя оформлена могила и т. д. Тёмное дело.
Епископ, со своей стороны, дал заверения сомнительного характера, что Бог не путается в таких вопросах. Что даже волос не упадёт с нашей головы без Его ведома, но мёртвые кости это не волосы.
– А что мы вообще знаем?
Люди навещали могилы и оставались дольше обычного, молились, думали, и ковыряли ногами землю, как в детективах.
Вот такие неудобства повлекло за собой самоубийство могильщика, произошедшее на земле, хорошо знакомой с нелепой смертью. Могильщик многое сделал при жизни, там никогда не бывает недостатка в обслуживании. Но ещё многое оставалось сделать.
Козье дерево
О мухах я знаю две вещи: они любознательны и любят весну. Они никогда не подлетают ко лбу только один раз, подлетают, потом снова подлетают, каждый раз сужая круг обзора, никому не удаётся избавиться от мухи с первого раза. Что касается весны, как любое животное, они любят весну, потому что любят жизнь.
Именно весной вылупляется первое отложенное мухой яйцо, одно здесь, другое там, и вот у тебя уже целый эскадрон слепней.
В канун Пасхи тысячи мух роились позади здания. Не знаю, кто появлялся первый, чтобы занять это место, козлята или мухи, но всё это было очень рано, ещё до рассвета. Вереница козлят, привязанных один к другому верёвкой, а также со связанными более короткой верёвкой лапами, хромали вверх по холму. Они блеяли и разбудили меня. Пастух привязал их к большому пробковому дубу у края скалы, открыл мешок над маками и мальвой и развернул инструменты.
Я не знаю, кто производил больше шума, умирающий козлёнок, или тот, кто смотрел, как он умирает. Во всяком случае, чем больше тот человек резал им горло, тем быстрее затихало блеяние, и у меня сложилось впечатление, что последние были так напуганы, что, в конце концов, умирали в облегчении и тишине.
Тогда можно было услышать мух.
На Пасху – чаще козлёнок, чем ягнёнок: с зелёным горошком, суп из печени козлят с апельсином, отбивные котлеты, – бедный козлёнок. Они блеют бе-е-е-е-е, а не а-а-а-а-а, то, что долетало до моего окна, больше походило на детский плач, а кровь Христа – вёдра с кровью, которая пролилась на маки и хлынула вниз по склону.
Затем мужчина поменял нож и вырезал печень, лёгкие, кишечник, крохотное сердце и теперь срезал тонкий слой жира, растягивая тушу так, что кожа натягивалась, как наволочка на подушку. Мясник был очень худым и напоминал Тысячного Человека, который, поговаривали, спрятал свою жену в горах, но потом оказалось, что это не он.
2
Сиро́кко – сильный жаркий ветер в странах средиземноморского бассейна, зарождающийся в пустынях Северной Африки, на Ближнем Востоке и имеющий в разных регионах своё название и свои особенности. (Прим. пер.)