Безжалостное предложение (ЛП)

— Ой, пожалуйста, каждый раз, когда мы ездили с Дайсукэ, ты внимательно изучала путеводитель, задавая ему вопросы о местах, которые тебя заинтересовали. Почти каждый вечер я заставлял Дайсукэ проезжать мимо некоторых из этих мест, так что даже если у нас не было времени посетить их, ты могла хотя бы увидеть их.

— Знаешь, мне было интересно, не ты ли выбирал Дайсуке маршрут поездок, — сказала Клео.

Мягко говоря, это был добрый и заботливый жест с его стороны.

— Один раз я пролистал справочник, пока ты была в ванной.

— Хитрюга. — Она прищелкнула языком.

— Эй, он просто лежал там, на самом видном месте, наверху твоей сумочки, — пошутил он.

— Ещё я хотела бы обсудить детей, — сказала Клео, и Данте замер, явно готовясь к чему-то. — Я хотела бы отложить рождение детей на пару лет, если ты не против.

— Всё хорошо, dulzura. Какое-то время ты будешь принадлежать только мне. — Он так обрадовался её словам, что ей стало любопытно.

—  А что ты думал я скажу? — спросила она.

— Я беспокоился, что ты, возможно, никогда не захочешь другого.

— Что бы ты делал в этом случае?

Он задумался.

— Я бы дал тебе время, а через несколько лет попросил бы снова. Если бы ты была категорически против, я бы предложил подумать об усыновлении.

— И ты бы не возражал?

— Я бы очень возражал, но если ты счастлива, то и я тоже, — просто ответил он.

Клео обхватила ладонями его заросший щетиной подбородок и поцеловала.

— Ещё я хочу, чтобы мы подписали брачный контракт, — тихо добавила она.

 Данте замер. Каждый мускул в его теле застыл.

— Мы не будем это делать.

— Будем. Ты не твой отец, Данте, так что не будь глупым. Составь договор.

— Но я рад поделиться с тобой всем, что имею.

— Как бы странно это не прозвучало, но я хочу, чтобы ты подошёл к нашему браку так же, как подошёл бы к браку со скучной женщиной своей мечты. Составь контракт, который, как ты знаешь, мы никогда не используем, потому что слишком любим и уважаем друг друга, чтобы уродливая мысль о разводе когда-нибудь пришла нам в голову. Сделай это для меня. Чтобы убедиться, что я не заберу у тебя всё до последнего пенни.

— Ты странная и замечательная женщина, Клеопатра Найт.

— Боже, перестань называть меня так! И больше никогда не используй моё второе имя, Данте Алоизий Дамасо! — Данте нахмурился. — Помни, я тоже могу играть грязно.

— У меня тоже есть несколько правил, — сообщил он. — Они довольно простые. Ты позволишь мне профинансировать твою танцевальную студию, чтобы ты могла серьёзно этим заниматься.

— Но это…

 Он поднял указательный палец и наклонил голову.

— Тсс. Я ещё не закончил. Ты всегда будешь тренироваться со мной, потому что ты очень сексуальна, когда занимаешься балетом.

— Как и ты, когда боксируешь.

— Как только мы купим дом, то заведём собаку. Ни одну из этих мелких, нервных собачонок. А настоящую собаку.

— Сэр, есть, сэр, — саркастически отсалютовала она.

— Последнее правило подлежит обсуждению, — добавил он, поднимая руку в жесте «типа того». — Ты всё время ходишь голая и говоришь, что любишь меня, по крайней мере, дважды в день.

— Твердое «нет» к первому пункту и поправка «на три раза в день» ко второму.

— Зануда, — надулся Данте.

— Я люблю тебя, — сказала Клео.

Данте улыбнулся.

— Один, — указал он.

— Кто считает? — Она обняла его за шею, наклонилась к уху и зашептала: — Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя…

Эпилог

Клео

Пять лет спустя

Клео критическим взглядом осматривала своё отражение в зеркале, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую, затем извернулась, чтобы посмотреть на задницу. Данте появился в поле её зрения, и она обеспокоенно нахмурилась, глядя на него в зеркало.

— Этот ребёнок превратил меня в толстуху. — Она надула губы.

Данте усмехнулся, подошёл и обнял её. Он едва мог обхватить живот.

— Ты выглядишь прекрасно и знаешь это, — сказал он ей, поцеловав в плечо и добавил: — Все уже здесь. Ты готова?

Она накрыла его ладони своими и посмотрела на их отражение в зеркале. Оба были одеты в белое: на Данте простые брюки и рубашка, которые выглядел потрясающе на его худощавой фигуре, и на Клео, симпатичный сарафан для беременных с завязкам на плечах.

Каждый год они праздновали годовщину смерти сына, который свёл их вместе. В первые два года совместной жизни, они ездили на «Аррабелле» на то место, где развеяли прах, и любовались закатом. Они больше никогда не видели фосфоресценцию, и это делало воспоминания ещё более особенными для Клео. На третью годовщину традиция поменялась. Их дочери, Тамаре, было всего два месяца, поэтому они отметили этот день по-другому — посадили дуб в саду. После этого они потратили несколько месяцев, чтобы создать красивый маленький сад вокруг дерева в память о сыне. Данте поставил в саду каменную скамью, и они часто сидели там вдвоём, а иногда и поодиночке, думая о своём потерянном ребёнке. Также он попросил установить мемориальный камень у основания дерева, с надписью: