Страница 2 из 98
Полтора часа спустя, когда они просмотрели все электронные письма и внимательно изучали её записи о встречах за день, Клео почувствовала боль в глазах от долгого сидения за компьютером. Все мысли в её голове перемешались и она практически падала от усталости. Клео не ела с самого полёта — казалось, это было десятилетия назад — но слишком устала, чтобы даже думать о пустом желудке.
Когда она прекратила печатать, Данте Дамасо, нахмурившись, посмотрел на неё поверх очков в чёрной оправе.
— Давай сделаем перерыв на пять минут, — предложил он, и Клео почти растаяла от благодарности.
Она потянулась и с наслаждением зевнула. Кинув быстрый взгляд на босса, она поняла, что сам он не взял перерыв. Он склонил голову над соглашением на строительство и чертежами. Мужчина работал без устали — черта, которая в тот момент казалась Клео и восхитительной, и раздражающей. Она предположила, что годы путешествий и бешеный рабочий график приучили его к сорокавосьмичасовому рабочему дню, который, кстати говоря, начался на совершенно другом континенте.
Клео подошла к огромному окну с видом на сверкающий Токио. Она никогда не видела ничего более впечатляющего. Город такой большой, и его огни простираются настолько, сколько видит глаз. Несмотря на то, что она находилась на расстоянии сорока этажей от города, Клео чувствовала, как он зовёт её, словно соблазнительная сирена. Отвернувшись от этого очарования, она оценила другой захватывающий вид. Она никогда не видела большого и сексуального Данте Дамасо таким взъерошенным, заросшим и совершенно растрёпанным. Этот образ очень подходил ему и придавал больше крутости, которую обычно гладковыбритый вежливый мужчина скрывал под слоями пугающей изысканности и безупречного покроя. Она предпочла бы не видеть своего босса таким, потому что он казался более человечным, более доступным, чем есть на самом деле.
Данте Дамасо поднял голову и поймал её взгляд. И даже через всю комнату она увидела что-то искрящееся и тлеющее в его взгляде. Через мгновение это нечто исчезло, и Клео подумала, что оно привиделось ей из-за усталости. Она подошла к изящному кофейному столику, где оставила заряжающийся телефон, и проверила сообщения. Пара сообщений пришла от её брата, Люка, и её лучшего друга Кэла и ещё одно, информирующее о том, что она может выиграть пятьсот штук! Фантастика. Она позволила себе минутку помечтать — с таким «выигрышем» ей не придётся больше тратить утро на приготовление кофе, поливку драгоценного фикуса Данте Дамасо или отправку более вежливых записок с цветами для случайных подруг босса, вместо: «Спасибо за секс. Давай больше никогда не встретимся». За четыре месяца, что она проработала на Данте Дамасо, она успела отправить пять таких записок, в сопровождении одинаково изящных и красивых букетов. Это было отвратительно.
Клео сморщила нос... и виновато подпрыгнула, когда объект её мыслей позвал её по имени.
— Да, сэр?
— Готова вернуться к работе?
«Не очень».
— Конечно, сэр, — ответила она, гордясь тем, что смогла сохранить голос бесстрастным.
Клео села за антикварный столик, который называла своей рабочей зоной, и постаралась скрыть дрожь, когда её ягодицы и спина соприкоснулись с твёрдой поверхностью богато украшенного стула с высокой спинкой. Расправив плечи и тихо вздохнув, она закрыла глаза и начала разминать узелки на затылке.
— Устала?
Клео подпрыгнула от голоса Данте, раздавшегося позади неё, и, оглянувшись, встретилась с его тёмным и загадочным взглядом. Он остановился в полуметре от её стула, засунув руки в карманы. Прищурившись, он пристально смотрел на неё сверху вниз.
— Немного, — призналась она.
Данте кивнул, не сводя с неё взгляда, и казалось, раздумывал над следующими словами.
— Хочешь, сделаю массаж? — предложил он.
Клео моргнула, потрясённая вопросом и жаром, вспыхнувшим в глазах босса. Она очень хорошо знала, что повлечёт за собой этот массаж и к чему это приведёт, и Данте хотел, чтобы Клео это понимала. До этого момента она не догадывалась, что он воспринимает её, как женщину, но то, как он смотрел на неё сейчас, дало понять — он оценил, то, что видит.
Данте держал руки при себе и выражение его лица, не считая глаз, было бесстрастным. Если она отклонит его предложение и всё, что оно влечёт за собой, то он просто отмахнётся от неё и они продолжат, как будто ничего и не было.
Вопрос был в том, действительно ли она хочет от него отказаться? Она устала, была раздражена, и его предложение поможет выпустить пар и расслабиться после тяжёлого дня. Кому это навредит? Они оба были взрослыми, чтобы принимать такие решения. Здесь не было места ни для романтики или любви, ни для сердец или цветов. Данте мог не нравиться ей, но она солжёт сама себе, если не признается, что она испытывает к нему сексуальное влечение.
«Всего один раз. Просто попробовать. Просто секс, лёгкий и простой, и иногда это всё, что действительно нужно».
Данте
Данте наблюдал за сменой эмоций на выразительном лице Клео. Шок и растерянность, за которыми последовали заинтересованность, трепет и определённый интерес. Этим вопросом он удивил самого себя. Она была соблазнительной маленькой штучкой, которую он старался не замечать из-за отношений с её братом. Именно поэтому он старался проводить с ней как можно меньше времени. Но сейчас он был таким же человеком, как и другие. Он был раздражён, как прошёл день, и его разочарование росло по мере того, как тянулись часы, а прогресс был небольшим.
Поэтому, увидев Клео в синем платье, он чертовски возбудился. Однако он мог справиться с этим, и, если она откажется, то они просто продолжат работать.
«Возможно, так будет даже лучше, учитывая спонтанность момента. Нужно взять свое предложение назад, оставить всё как есть. В конце концов, более неподходящего…»
— Да, спасибо.
Её шёпот остановил поток мыслей Данте. У него отвисла челюсть, когда она склонила голову, скрывая лицо за чётко очерченными линиями своей стрижки под «боб».
В горле пересохло, и все здравые мысли исчезли, когда он потянулся к ее чувствительному затылку. Он заколебался, стесняясь дотронуться до неё, затем глубоко вздохнул и уловил свежий цветочный запах, мучивший его весь вечер. Когда его пальцы наконец-то прикоснулись к её мягкой обнажённой плоти, они оба вздохнули. Он мгновенно стал болезненно твёрдым, но все же усилил прикосновение, даже если каждый его инстинкт кричал о том, что это ошибка.