Замок княгини

Ей лет десять. Её кровь в длинной тонкой пробирке…

Отец попросил, и она без колебаний протянула руку. Даже прокалывать не пришлось, пробирка наполнялась сама. В какой-то момент Кантана ощутила странную жуть, задрожала и зажмурилась, но не решилась отдернуть руку.

– Вот и всё, – улыбнулся отец, – видишь, ничего страшного. Мне теперь не придется разыскивать по замку кровь девственницы.

Кровь нужна для опытов, магических и не магических. Кажется, ни у Ная, ни у сестренки отец никогда не просил крови. Да Эйль и не далась бы, она ужасная трусиха. А Кантана слишком дорожила отношением отца, его доверием, чтобы поддаться какому-то там страху. Немного крови – подумаешь…

Однажды с отцом приехал мальчик – Трик Шан, его ученик, будущий маг. Они с Кантаной долго робели и присматривались друг к другу, потом подружились. Он приезжал довольно часто, они даже письма друг другу писали. Из этого, кажется, и не могло бы получиться ничего, кроме дружбы, потому что Трик, старший сын именя, собирался отказаться от титула в пользу младшего брата и стать магом. Маги только в крайнем случае заводили семьи – как, например, отец, у которого не было младших братьев. А Трик готовил себя в маги, и его никогда не рассматривали как возможного жениха Кантаны.

Всё изменилось в одночасье, когда Трик сказал ей, что передумал, признался в любви и предложил руку и сердце. И Кантана согласилась. Потому что Трик Шан был лучше всех, лучше любого из мужчин, известных Кантане. Им было хорошо вместе, и они понимали друг друга – разве этого мало? Она разрезала нить жемчуга, которую постоянно носила, и отдала Трику пять бусин в знак их помолвки.

Это был первый бунт Кантаны против отца, потому что незадолго до того он показал ей и матери портрет жениха.

– Ардай Эстерел, наследный имень из Приграничья. Древний и весьма знатный род, и никакой магии. Свадьба состоится месяца через два, не позже. Как он тебе, дочь?

Что ж, этот Ардай Эстерел был очень привлекательным внешне. Темноволосый, синеглазый, с красивыми чертами лица, и, наверное, высокий. В таких парней многие девушки влюбляются.

– Имень из Приграничья? – воскликнула мама. – Наша дочь достойна лучшего!

– Я решил, – заявил отец, – мне нужен этот брак. Девочка, ты будешь довольна, уверяю тебя. Я позабочусь.

У Кантаны вертелся на языке вопрос, а видел ли этот красавчик её портрет? Но она промолчала. Видел, не видел, – какая разница. Брак нужен отцу! Должно быть, отца этого приграничного именя тоже всё устраивает, он рад-радёшенек породниться с их семьей. А самого жениха могли и не спросить.

– Отец, зачем тебе это? – собственный голос она услышала, как чужой.

Тот удивленно взглянул на неё:

– Не забивай себе голову, всё будет хорошо. Обычаи Приграничья отличаются от наших, но вы можете поселиться и здесь. Семья Эстерелов богата, у них много земли. Кстати, твой жених великолепный наездник, на последнем смотре в городе Аше он победил всех столичных гвардейцев. Вы об этом не слышали?

– Я представляю, что это были за гвардейцы! – воскликнула мать.

Она хорошо летала на рухе и чрезвычайно этим гордилась. И у Кантаны был собственный рух, а у Ная – целых три, только малышке Эйль пока запрещалось самой садиться в седло. Впрочем, последнее время никто из них не летал, вся семья Каюбов сидела взаперти в плохо обустроенном поместье, которое отец спешно приобрел через третьих лиц, потому что на них охотились горные колдуны. Они обвиняли отца в похищении драконов! Казалось бы, совершенно неподходящее время для свадьбы непонятно с кем.

Мать ещё долго пыталась возмущаться, отец её не слушал.

Несколько дней спустя Кантана тайно дала слово Трику Шану. А вскоре, вечером, когда сумерки уже сгустились…

Она шла по двору, накинув плащ, когда её накрыла густая тень и стало тяжело дышать, она потеряла сознание, а очнулась на спине дракона, связанная незримыми путами. И оказалась в этой башне. А что там, дома? Как отец, выполнил ли требования колдунов? А Трик? Каково ему было узнать, что её похитили?

С тех пор она панически боится драконов. Она, всегда считавшая себя смелой.

Те, кто попадёт к колдунам, обычно не возвращаются. Это всё знают. Но она – в башне. Значит, может и вернуться.

Много чего отдала бы теперь Кантана за тот отобранный ворох ниток и ткань с нанесенным рисунком – чтобы вышивать, занять руки и мысли.

Внизу проплывали то полосы леса, то убранные поля, встречный поток воздуха трепал полы толстой кожаной куртки на меху – было холодно. Кайра летала на рухах с детства, но последние годы поднимала птицу, только чтобы недолго прогуляться, и конечно, не в это время года. Уже осенник, в конце концов.

Рухи могут летать и в зимние холода, но недолго, и становятся при этом очень прожорливыми. Осенью и зимой Каюбы не летали без крайней нужды, а птиц вылетывали нанятые наездники. Но вызов к императору – это особый случай. За лирой Кайрой прислали полтора десятка императорских гвардейцев во главе с сержантом, теперь они летели впереди и вокруг, и её птица, приученная к полетам с сопровождением, послушно следовала за ведущими, так что Кайре почти не приходилось править. Она сжимала поводья до боли крепко…

Она боялась. Не ждала от судьбы ничего хорошего. Её муж…

Он виновен перед императором и всей Итсваной. И вину такого рода не загладишь извинениями. Кайра долго не могла поверить, что обвинения горных колдунов справедливы.  Муж держал в своём зверинце драконов. Изучал их, ставил эксперименты. Вопреки всем запретам. Это из-за него соддийцы, владеющие всеми в мире драконами, разрушили несколько городов Итсваны. То, что казалось безумным поклёпом – справедливо!

Её мир рухнул. В довершение всего она потеряла старшую дочь! И готова была на всё ради младших детей. Действительно на всё.

Они определенно приближались к Иту. Но для чего? Ведь Ита больше нет, а император со своим двором уехал задолго до налёта драконов.

Неважно, она могла лишь послушно следовать за передними птицами. Вот показались окраины – как ни странно, там были целые улицы неповреждённых домов. И эти улицы жили: ходили люди, играли дети, сушилось белье. Но дальше к главной части города – только руины.

Старый императорский замок, который был заложен почти тысячу лет назад…

Возле большого дома неподалеку от площади Камней, от которого осталась одна целая стена, сидела большая бурая лисица. Здесь, в окрестностях, среди холмов, обитало много лисиц, но раньше они не приближались к городу.

Женщина не стала сдерживать слезы. Прекрасный город, знакомый с детства, столица Империи – разрушен. И виновен в этом отец её детей. Он теперь мертв, ему всё равно, расплачиваться придется ей и детям.

Они сделали круг над разрушенным городом, и передние птицы повернули. Теперь они летели вдоль моря, над длинным-длинным галечным пляжем, кое-где прямо к воде подступали скалы. Это понятно, в той стороне – Хаддард, новая резиденция императора. Всё понятно. Они сделали такой крюк, чтобы она взглянула на разрушенный Ит. Вспомнила о преступлении мужа и о степени их вины перед Итсваной.

Что нужно императору? Что-то такое, в чём она может и отказать? Раз решили напомнить о разрушенной столице. Как будто она способна когда-нибудь это забыть…

Кайра Каюба больше не плакала, она внутренне подобралась. Раскисать нельзя. Ради детей.

В Хаддарде они посадили птиц на широком рушьем дворе Изумрудного замка. Конечно, никаких изумрудов, всё дело в камне, который добывали неподалеку – густо-зеленого цвета, гораздо зеленее, чем камень в Ите – тот имел лишь схожий оттенок. Когда двести лет назад один из сыновей императора задумал устроить здесь свою резиденцию, как её было ещё назвать, чтобы красиво и всем понравилось?

А теперь нет Ита. Есть Хаддард и его Изумрудный замок. А ведь изумруды – фамильный камень её семьи. Не Каюбов, а её родной семьи. Изумруды очень идут темноволосым и зеленоглазым женщинам…