Переступить черту

Проезжая мимо, Лонг запомнил номер «фольксвагена» и обратил внимание на то, что мусорный бачок выставлен на обочину.

Холлеру не удалось соблазнить сидевшую рядом женщину, и он пытался залить разочарование водкой. Эллис, спрятавшись в толпе, наблюдал за ним через зеркала за стойкой бара. Он взял бутылку пива, чтобы не отличаться от других, но не пил. Он никогда не употреблял алкоголь.

Женщина, которую «обрабатывал» Холлер, была как минимум на пятнадцать лет моложе его. Ошибка Холлера заключалась в том, что он пренебрег основным правилом поведения немолодых мужчин с молодыми женщинами: избегать всего, что напоминает о разнице в возрасте, особенно зеркал за барной стойкой.

Почувствовав вибрацию мобильника в кармане, Эллис удалился в холл, зашел в телефонную будку, плотно закрыл за собой дверь и поставил пиво на пол.

– Похоже, на сегодня он кинул якорь, – сказал Лонг.

– И где это? – спросил Эллис.

– На холмах. Для копа с его зарплатой вполне приличное жилище.

– Ты уверен, что он никуда больше не подастся сегодня?

– Нет, не уверен. Если хочешь знать это наверняка, я могу вернуться и взять его под наблюдение. Я пока еще недалеко отъехал.

Эллис задумался. В голове стал складываться план действий – оперативный план на этот вечер. Для этого было нужно, чтобы напарник вернулся.

Лонг прервал его мысли, сказав:

– Я установил его личность.

– Каким образом? Кто он?

– Там была рядом еще одна машина, тоже с заблокированным номером правоохранительных органов. А на улице был выставлен бак с отходами. Я прихватил пару мешков, отъехал в укромное место и покопался в мусоре. Там было несколько писем, адресованных этому типу. Его зовут не то Гармоний, не то Эрмоний Босх – не знаю, как правильно произнести.

– А по буквам?

– И-Е-Р-О-Н-И-М Б-О-С-Х.

– Совсем как художника.

– Какого художника?

– Не важно. Слушай, двигай сюда. Я придумал, как вставить несколько палок в колеса нашему другу.

– Пятнадцать минут даешь?

– Десять. Он, похоже, собирается сматываться.

Отключив связь, Эллис подхватил пивную бутылку и вернулся в бар. Холлер сидел на том же месте, а женщина ушла. Вместо нее табурет занял мужчина в белой футболке и черном кожаном пиджаке. Холлер достал серебристую кредитную карточку и помахал ею в воздухе, подзывая бармена. Он тоже собирался освободить место.

Эллис протиснулся к стойке между двумя посетителями и поставил на нее бутылку пива, после чего быстро поднялся по ступенькам и покинул ресторан. Около выхода на Лас-Пальмас он заметил затененную нишу, из которой было удобно следить за стоянкой.

Нырнув в тень, он споткнулся обо что-то, скрытое во мраке. Послышался шорох, стон и ворчливый голос:

– Какого дьявола?! Тут мое место.

Вытащив из кармана телефон, Эллис включил экран и при его слабом свете увидел человека, который выбирался из грязного спального мешка. К стене были прислонены пластиковые пакеты с его имуществом. Эллис огляделся. На улице никого не было, Холлер еще не вышел из ресторана. Обернувшись к бездомному, пытавшемуся подняться с четверенек, Эллис принял решение. Замахнувшись, он пнул его со всей силы по ребрам и сам почувствовал ногой удар. Было ясно, что никакие ребра не могли уцелеть. Бездомный повалился на спину и завыл, как раненое животное. Чтобы прекратить этот вой, Эллис наступил на его горло и надавил всем своим весом, прерывая поступление воздуха в легкие; затем, чуть подавшись назад, с налету ударил человека каблуком по переносице. Тот затих и лежал не двигаясь.

Эллис занял наблюдательный пункт в освободившейся нише и вскоре увидел, как Холлер выходит из задних дверей ресторана.

– Вот черт, – шепотом выругался Эллис.

Заметив, что адвокат, расплачиваясь с охранником и получая ключи, не проявляет никаких признаков опьянения, он позвонил Лонгу:

– Где ты, мать твою?

– Еще две минуты. Только что свернул к Голливуду.

– Я буду на том же месте. Включи радио.

– Хорошо. Зачем?

Не ответив, Эллис прервал связь. Холлер направился к своему «линкольну», разговаривая с кем-то по сотовому телефону. Из другого кармана Эллис достал второй мобильник и включил его. Он всегда имел при себе запасной одноразовый телефон. Ожидая, когда аппарат заработает, Эллис услышал позади какое-то бульканье, отражавшееся эхом от бетонных стен. Повернувшись и выставив вперед каблук, он ударил ногой лежащее тело. Бульканье прекратилось.

Эллис набрал номер 911 и прикрыл телефон рукавом пиджака, чтобы голос звучал глухо.

– Девять один один. Что у вас случилось? – спокойным деловым тоном спросила женщина-оператор; «негритянка», определил Эллис.

– Тут один человек ведет машину в нетрезвом состоянии. Боюсь, он собьет кого-нибудь.

– Где вы находитесь, сэр?

– На углу бульвара Голливуд и Лас-Пальмас. Он только что вырулил впереди меня на бульвар.

– Он едет в восточном или западном направлении?

– Пока в западном.

– Вы можете описать его автомобиль?

– Черный лимузин «линкольн». Номерной знак: «ГУЛЯЕМ».

– Простите?

– «ГУЛЯЕМ». Это личный знак. Наверное, он адвокат или что-нибудь вроде того.

– Минуточку. Не отключайтесь, сэр.

Эллис знал, что она пошлет экстренное сообщение, а потом вернется к разговору с ним, чтобы узнать его имя и расспросить о деталях. Он выключил телефон. «Линкольн» Холлера между тем вырулил на Лас-Пальмас и направился к пересечению с бульваром Голливуд, проехав мимо встречного «челленджера» с Лонгом за рулем.

Покинув свое укрытие, Эллис вышел на улицу. Когда Лонг подъехал, Эллис положил одноразовый телефон перед задним колесом, чтобы машина, трогаясь с места, раздавила его. Затем он открыл дверь, сел рядом с Лонгом и велел ему развернуться. Сообщение об управлении автомобилем под влиянием алкоголя уже, возможно, передавалось по полицейской радиосвязи.

– Всем постам Голливуда: гражданин сообщил о том, что водитель в нетрезвом состоянии ведет автомобиль по бульвару Голливуд от Лас-Пальмас в западном направлении. Автомобиль – последняя модель лимузина «линкольн» черного цвета, номерной знак: Ганс-Уна-Лина-Яна-Ева-Мария.

К зеркалу заднего обзора был прицеплен провод микрофона. Висевшая там некогда упругая скатка провода со временем растянулась и свисала до пола.

Размотав провод, Эллис поднес микрофон к губам:

– Шесть-Виктор-пятьдесят-пять, минуту назад мы проехали этот перекресток.

Нажав кнопку «отправить сообщение», он повернулся к Лонгу:

– Давай на запад. Он, вероятно, едет домой.

Лонг тронул машину с места и, доехав до конца квартала, развернул ее в сторону бульвара Голливуд. По пути Эллис бросил взгляд на плохо освещенный въезд на автостоянку.

– Что это мы делаем? – спросил Лонг.

– Собираемся задержать его и зарегистрировать, что он ведет машину в нетрезвом виде. Это должно немного притормозить его.

– А если он в трезвом виде?

– Не имеет значения. Он же адвокат. Он откажется делать простые пробы на алкоголь, и тогда мы возьмем у него кровь и запротоколируем это ЧП. Я хочу заглянуть в его багажник.

Лонг кивнул и больше не задавал вопросов. Они догнали Холлера у перекрестка с Ла-Бреа-авеню.

– Ну что, будем брать? – спросил Лонг.

– Нет. Пусть отъедет от Ла-Бреа и углубится в жилые кварталы. Там меньше людей и меньше камер.

Эллис снова заговорил в микрофон:

– Шесть-Виктор-пятьдесят-пять, мы стоим на перекрестке бульвара Голливуд и Камино-Пальмеро. Подозреваем вождение в нетрезвом состоянии. Номерной знак автомобиля: Ганс-Уна-Лина-Яна-Ева-Мария. Необходимо подразделение «А» для поддержки.

Когда дали зеленый свет, Лонг стал вилять, перестраиваясь из одного ряда в другой, пока не оказался позади «линкольна». Он включил мигалку, и Холлер остановился на обочине перед двухэтажным жилым зданием.

– Так, я займусь им, – сказал Эллис.

Открыв бардачок, он достал эластичную ленту, используемую вместо наручников. Он не хотел брать свои наручники, так как собирался передать Холлера полицейскому патрулю и обыскать в это время его машину.