Притворись моим

***

В замочной скважине послышалось шуршание ключа, и Света буквально подорвалась с кухонного табурета, встречая вернувшуюся из "Астории" Злату.

Ничего не говоря, Кострова бросила сумочку на пол и сползла спиной по стене, закрыв ладонями лицо.

— Эй, ты чего? Что с тобой? Тебе плохо? — опустилась на колени Света, гладя подругу по светлым распущенным волосам. Конечно, она знала причину этих слёз, но роль нужно доигрывать до конца.

— Он не пришёл, Свет. Просто не пришёл! — всхлипнула Злата в ладони. — Мы же договорились вчера, что в семь часов...

— Видимо, так этого хотел! Да не расстраивайся ты! Ты же всё равно собиралась поставить сегодня окончательную точку.

— Да не собиралась я! — в сердцах выкрикнула Кострова, уставившись на подругу покрасневшими от слёз глазами. — Вернее, я думала, что смогу, что скажу... Но если бы он попросил меня быть с ним, я бы не смогла всё прекратить. Я люблю его, понимаешь? Так сильно люблю! — и снова начала рыдать в ладони.

— А ты пробовала ему звонить?

— Да, но номер заблокирован. Он больше не хочет меня видеть. Я целых два часа его прождала, на меня уже официанты косились, а он просто не пришёл!

Света мысленно похвалила себя за прозорливость. Она была уверена, что номер Шелест заблокирует, просто чтобы перечеркнуть прошлое разом, и чтобы не было соблазнов. Она никогда не ошибалась в мужчинах.

Конечно, был риск, что они всё-таки созвонятся, и ложь раскроется... но об этом Света старалась не думать. Мысли же материальны. Вчера она пошла ва-банк и не прогадала.

По правде говоря, глядя сейчас на неё – такую бедную и несчастную, Света не ликовала. Ну, не последняя же она тварь, в конце концов! Слёзы подруги как таковые радости ей не приносили, но это побочный эффект любого разрыва отношений, ничего не попишешь. Нестрашно, поплачет с недельку и отойдёт, зато душа Светы теперь тоже спокойна и больше ничего не грызёт.

Теперь они обе снова обычные неудачницы в поиске своего прекрасного принца. Вот теперь всё справедливо!

Но всё-таки, чтобы окончательно успокоиться, что теперь уже от Костровой не будет в сторону Шелеста никаких поползновений, она должна рассказать подруге ещё кое-что. Так, для подстраховки...

— В общем, это, Злат... — потупив смущённо взгляд, начала Света. — Я, конечно, не хочу тебя расстраивать, но я тут кое-что случайно узнала. То есть увидела...

Кострова перестала плакать и отняла от лица ладони, внимательно слушая подругу.

— Хотя, наверное, мне не стоит это тебе говорить, чтобы ещё больше не расстраивать... — Света замялась, но Злата вцепилась в её запястье мокрой от слёз рукой.

— Ты что-то узнала о Марке?!

— Да, — Света снова опустила глаза и даже покусала нижнюю губу, изображая, как тяжела ноша её секрета. — В общем, пока тебя не было, я поехала на работу, ну, хотела там одежду свою из шкафчика забрать, чтобы постирать, и как только вошла в холл, увидела там...

— Марк был там? В гостинице?! А если он искал меня?! А вдруг он просто не смог приехать, что-то его задержало, а телефон у него украли... — Злата подорвалась, чтобы подняться, но Света мягко усадила её на место.

— Он был там не один, — тяжёлый вздох, взгляд в пол, — с блондинкой. Той самой, что я видела с ним раньше. Помнишь, я тебе рассказывала?

— С блондинкой... — Кострова выразительно заморгала, не в силах так сразу переварить услышанное. — Может, они там просто случайно встретились... Мало ли...

— Злат, они целовались. А Шелест брал ключ он номера-люкс на мансарде...

Точно в цель – из Костровой словно выкачали весь воздух. Она как-то сразу сдулась и побледнела, подозрительно напоминая фарфоровую куклу.

— Нормально всё с тобой? Может, водички? Зла-ат... — на полном серьёзе заволновалась Света.

— Я к себе... пойду... — придерживаясь рукой за стену, Кострова поднялась с пола и, словно пьяная, покачиваясь, побрела в свою комнату.

Хлопнула дверь, и в квартире повисла могильная тишина.

Света хотела было подорваться за подругой, побыть с ней рядом, мало ли что этой дурочке в голову взбредёт. Сейчас как на подоконник заберётся и...

И, словно под диктовку её мыслей, послышались щелчки шпингалетов. Окна в доме ещё старые, рамы деревянные, потому не услышать подобное сложно. И слава Богу!

— Эй! У тебя совсем, что ли, крыша... — Света без стука вломилась в комнату подруги, — ...поехала.

К счастью, Кострова не собиралась никуда прыгать – просто лежала на сложенном диване, свернувшись калачиком, отвернувшись лицом к стене. Свежий весенний ветер раздувал белоснежную занавеску словно невесомый парус. Тревожная картина, однако.

— Ты зачем окно открыла?

— Нехорошо стало. Душно... — прошептала куда-то в подушку Злата, не оборачиваясь.

— А... — Света с облегчением выдохнула, но окно на всякий случай всё-таки закрыла, оставив распахнутой лишь форточку. — Говорю же, может, водички тебе или пустырника накапать? А лучше сто грамм. Как ни парадоксально звучит – отрезвляет.

— Не надо, я просто хочу побыть одна.

— Ну, как хочешь, — Немоляева дёрнула плечом и сделала так, как попросила Кострова – оставила ту страдать в гордом одиночестве.

Хотя как-то странно она страдает – не рыдает и в истерике не бьётся, может, и не переживает так уж прям сильно. А если уж она не переживает, то ей, Свете, и подавно от угрызений совести глупо мучиться.

Ну, подумаешь, чуть-чуть приврала им обоим, ничего, переживут. Она им, можно сказать, одолжение сделала – избавила от пустой траты времени друг на друга. Всё равно бы у них ничего не вышло!

И хоть пресловутая интуиция Светы сейчас вопила буквально во все голоса об обратном, она заставила крики совести заткнуться.

За подобное в ад не попадают. А если вдруг... то у неё из без этой безобидной мелочи за спиной набитая до отказа грохочущая тележка грехов.

Да и вообще, в Бога она не верит, стало быть, и в ад тоже.