Уязвимость

Меня окатывает горячей волной и дыхание сбивается. По спине идет судорога дрожи. И совершенно нелогично, впадая в ступор, я чувствую, как между ног мне становится горячо и мокро.

— Ты почувствуешь… — едва-едва его губы касаются кромки моего уха. — Чистую… прозрачную… уязвимость.

Дыхание рвется, рвется, рвется! От его горячего мужского запаха и практически физически ощутимого давления на меня. Этот запах пронизывает меня изнутри, упираясь в самое чувствительное место где-то внизу живота. Как-будто я лечу вниз, на качелях. Мурашки, идущие по спине, превращаются в какое-то жгущее онемение, обхватывающее мою шею, лицо… концентрируясь на затылке.

— Дай мне свою уязвимость, Саша…

Вспышка…

Меня оглушает от оргазма. Тело передергивает. Судорожно неконтролируемо вдыхаю, хватая пальцами воздух.

Щелчок… щелчок…

— Спасибо. Всё.

Замерев в прострации, я слышу только своё неровное дыхание.

Чувствую, как его пальцы сжимаю мои.

— Всё хорошо… Ты прекрасна… — горячие губы прикасаются к пальцам. — Ты мне очень интересна, я говорю тебе это в лицо. Всё, что с тобой будет случаться рядом со мной — будет прекрасно. Как сейчас.

— Это насилие… — выдыхаю я практически беззвучно.

— Насилие. Но не любое насилие травмирует. Я тебя не травмирую. Обещаю.

— Вы уже травмируете.

— Тебя травмируют твои негативные ожидания. Они не оправдаются.

— Вы не оставите меня в покое?

— Я сейчас уйду. Ты досчитаешь до двадцати и снимешь повязку. Оденешься. Выйдешь отсюда. Захлопнешь за собой дверь. На улице тебя будет ждать такси. Сядешь, поедешь домой. Спокойно ляжешь спать. А я подумаю, как сделать твой завтрашний день чудесным…

Еще один аккуратный горячий поцелуй на моих пальцах.

— До встречи, Саша.

Я слышу удаляющиеся шаги…

Глава 13 — Кризис

С утра открываю глаза. На люстре покачиваются прозрачные шарики на цепочках. Мне же всё это приснилось, правда?..

Но отчего-то тотальным ужасом больше не накрывает. Просто какая-то слабость, после пережитого. И неловкость от того, что моё тело повело себя так, как повело.

Но ужаса нет.

Он же отпустил меня всё-таки… Все самое страшное уже произошло и… ничего не произошло слишком жесткого.

Александра, ты в своём уме?… Тебя выключили хлороформом, похитили, принудили к действиям сексуального характера.

И одна моя половина с облегчением парирует: ну и что? Не тронул и отпустил. Он же не прикасался. Это моя ненормальная психика причина того, что эти действия приобрели откровенно сексуальных характер. Вряд ли он планировал такое. Кроме поцелуя моих пальцев он не позволил себе никаких касаний.

Вторая — бьется в истерике, что никакого права он не имел поступать со мной так! И откуда мне, идиотке, знать, что он делал со мной, пока я была в отключке? В полицию? Смысл? Что я скажу? На что жалоба? На подарки? Это не запрещено УК.

Пересматриваю СМС. Ни намека на угрозы. На похищение жалоба? А как его доказать? На мне никаких следов, свидетелей тоже нет. Заявление примут, искать не будут. Смысл проходить все эти унизительные процедуры?

Рассказать Стасу? Перебирая пальцы на руке считаю дни. Сегодня у него должен быть выходной…

Только зачем? Чтобы выслушать опять, что это моя вина? Что все из-за того, что я работаю натурщицей? Тысячи женщин работают натурщицами, моделями, актрисами, порно-актрисами, наконец! И всем плевать на это. Никто не преследует их. Обнажение сейчас — дешевый товар, его не похищают, его можно взять за копейки, можно взять бесплатно. Не при чем здесь обнажение. Здесь что-то другое. Мой сталкер совсем другое хотел от меня. Он хотел моей уязвимости. Но Стасу это объяснить невозможно. Он просто не про это. В его вселенной не существует таких тонкостей. В его вселенной есть моё тело, которое ему нравится. И моя психика, которая его бесит. Которую бы он с удовольствием подрихтовал под какой-то легкий штамп и был бы счастлив. А сталкер, он иной. Он хотел моих «внутренностей», его заводит именно это.

Где я успела ими посветить? Откуда ему знать, что они во мне есть? Я не могу припомнить своих «обнажений» такого рода.

Но ведь вытащил! Силой вырвал из меня то, о чем я даже не подозревала сама!

Надеваю халат, за окном еще темно. Включаю на кухне свет, чтобы сварить себе кофе.

Дотягиваюсь до лежащего на столе телефона. И с тревогой открываю сообщения.

Сообщение только от Стаса.

«Добро утро, Саша. Я был не прав… Извини.»

Звонок в дверь.

Все произошедшее вчера зашкалило степень моих переживаний. И волнения из-за Стаса вдруг перестают казаться мне такимиуж острыми и значительными, как ранее. И я совершенно спокойно иду к двери, не парясь как обычно тем, что сейчас скажу ему, что придется выслушать, чем это закончится в очередной раз, тем, что мне опять будут «натирать» наши неопределенные отношения, а без них я буду чувствовать себя слишком «босой».

Мне просто… пофиг! Простите, но вчера какой-то маньяк наблюдал через камеру, как я ублажала себя, потом похитил меня, и я кончила от его голоса. Это мне кажется более оглушающим, чем очередные выверты Стаса!

Не глядя открываю дверь, но это не Стас…

Испуганно вглядываюсь в лицо незнакомому парню.

— Александра? — обезоруживающе улыбается он.

И это точно не тот голос, от которого я кончила вчера. Да и форма у него… бейджик…

— Да, — растеряно киваю.

— Это всё Вам! Я занесу?

В его руках большие коробки.

— А что там?… — делая шаг в сторону пропускаю его внутрь.

- По всей видимости сюрприз, — улыбнувшись парень ретируется.

Взъерошиваю волосы, рассматривая эти коробки, стоящие в прихожей.

Срываю бумагу с одной. Корзина с цветами. Белые лилии, белые розы, ромашки и много красивой зелени. Очень нежно…

Присаживаюсь, сползая по стене. Пальцем глажу бутон лилии. Открываю коробку поменьше. В красиво оформленном пластиковом контейнере круассаны с шоколадом. И черный конверт с позолотой.

Открываю его, там фотографии. Черно-белые… Завороженно листаю. На некоторых из них я без повязки на глазах… словно сплю… на некоторых уже с повязкой… На некоторых — прикосновение наших рук… всё очень нежно… никакой пошлости… откровенной эротики… только эстетика и… уязвимость.

Я зависаю на одной. Там хорошо видна его рука. Красивая, мужская рука. Со вздутыми венами, немного узловатыми костяшками пальцев. Моя кисть очень хрупко смотрится на ней. На большом пальце у него широкое стильное лаконичное кольцо.

Очень красивые фото. Профессиональные. Художественные. Все до одного. И я, словно под гипнозом, листаю их по десятому, наверное, уже кругу. Их немного штук восемь…

— Долго еще будешь любоваться?

Поднимаю глаза. Стас…

Его белые губы нервно вздрагивают.

— Дай сюда… — протягивает руку.

Мне хочется спрятать эти фотографии. Они прекрасные. Но он не оценит, к сожалению. Он найдет в них что-нибудь отвратительное и «запачкает» этим.

— Саш, дай мне эти фото.

Ладно… Ничего отвратительного здесь нет. И я протягиваю.

Сжимая челюсти небрежно листает фотки.

— Уже и на его диване успела поспать? Класс… С ним?

— Стас… — от обиды перехватывает дыхание.

Аккуратно складывает фотографии в стопку, и не сводя своих глаз с моих, медленно разрывает пополам.

И моё лицо вздрагивает.

— Зачем? — шокированно смотрю на него.

— Мне не понравились. Бездарный фотограф. Цветы от него?

Обессиленно киваю.

— Пойду, вынесу мусор. Свари мне пока кофе, пожалуйста.

Кидает порванные фото в коробочку с круассанами, подхватывает ее и корзину. Уносит из квартиры…

Растерянно иду на кухню. Вода в турке почти вся выкипела. Доливаю. Насыпанный кофе идет пеной, заливая плиту. Мои руки дрожат. И пока вытираю плиту, обжигаюсь об накаленные огнем дуги.

Разливаю кофе по чашечкам.

Конец ознакомительного фрагмента.