Сделка с дьяволом

— Тебе понравился Егор? — спросила я, решив хоть как-то блокировать ход опасных размышлений, которые вызывали трепет в груди и жар внизу живота.

— Наверное, он тебе уже рассказал, что мы немного сдружились за те дни, пока ты провела в больнице, — Артур отложил телефон и посмотрел на меня изучающим взглядом. В его тоне не было вызова, а на лице вдруг появилась подобие дружелюбной маски. И если сын так благоприятно на него воздействовал, то лучше им видеться почаще. Такой Артур мне нравился больше.

— Да, рассказывал немного, — отрывисто произнесла я и снова коротко взглянула на него, поймав себя на мысли, что не могу на него насмотреться. Это ведь нормальное желание для женщины, которая без пяти минут назад собиралась взять себя в руки? — Я хотела узнать твое мнение.

— Он хороший мальчик, чуткий и вежливый. И держится бодро, настроен выздороветь… Я приятно удивлен, что ты дала ему такое воспитание.

— Знаешь, — я набрала в лёгкие воздуха, выходя из себя от его последней реплики о воспитании моего сына. Он под этими словами подразумевал, что у такой дешевки не могло получиться такого прекрасного мальчика? — Ты тоже держишься отлично! Внешне, так точно, ничего не выдаёт твоего волнения для человека, на которого за последние полгода два раза покушались на жизнь, а у дочери налицо недостатки родительского внимания и тепла. Я держу себя в руках, не показываю как на самом деле сильно боюсь потерять сына. И Егор так же держится с незнакомым для него человеком. Это всего лишь защитная реакция. Понимаешь? Никаких прорех в воспитании нет и быть не могло!

Я не знаю зачем выпустила иголки, но это ненормально сходить с ума по человеку, который считает тебя конченой дрянью и обманщицей. Если я сама не буду себе об этом напоминать, мужчина растопчет меня в два счета, а я не успею опомниться, как останусь с разбитым сердцем. И к тому же на моем взбудораженном состоянии сказывалась пара бессонных ночей в больнице накануне выписки, присутствие Артура и все его ужасные условия, будто он собирался сделать меня пленницей на девять месяцев беременности: все это в совокупности жутко нервировало и выводило меня из себя. Может быть, он даже и не имел в виду ничего плохого говоря о воспитании.

Артур сжал губы в тонкую линию и сузил глаза. От мнимого дружелюбия не осталось и намека.

— А самое главное знаешь, что он сказал мне накануне той аварии, когда мы собирались навестить его вдвоём? Это, чтобы ты понимал, что своим ужасным договором, который вынудил меня подписать, ты обрекаешь на муки не только меня, но и Егора. Он спрашивал меня почему ты появился, он думает затем, чтобы попрощаться с ним… Он не настроен бодро, а просто присматривается к тебе и боится, что больным не будет тебе нужен!

Желваки заходили по лицу Артура. Но я уже не могла остановиться. Как он бил меня всеми обидными словами, что я продала когда-то нашу любовь, так и я сейчас поймала кураж и не хотела сбавлять оборотов. Пусть тоже чувствует эту боль, которую я носила в себе все это время, когда узнала о страшном диагнозе Егора.

— Я не собираюсь никуда исчезать, а тем более прощаться с сыном, о котором только недавно узнал, — Артур наморщил лоб. — Болен или здоров — это не имеет значения.

— Имеет! Ты хочешь, чтобы я — самый близкий и важный человек для нашего сына, после всего пережитого взяла и отказалась от него, подписав какую-то бумажку? Такого никогда не будет! Знай, что та подпись… Я подписывала этот документ, словно кто-то стоял рядом, приставив дуло пистолета к моему виску. Делала и делаю это все ради него, потому что у меня нет времени на противостояние и борьбу. И пришла я к тебе не ради денег и удовлетворения твоих убеждений, что главная ценность в моей жизни достаток и роскошь. А если ты мне не веришь, то в противном случае тебе лучше опасаться не конкурентов, а меня… Я не откажусь от Егора. И от будущего ребенка, — мой голос дрожал от злости.

— Хочется надеяться, что та авария и удар головой спровоцировали все эти умные мысли в твоей голове и теперь они будет иметь постоянный характер, — удовлетворенно улыбнулся Артур, но в следующее мгновение его лицо посерьезнело: — А в ответственный и последний момент, ты не продашь все свои убеждения и чувства, как уже однажды сделала, — резко ответил он, прожег меня стальным холодом янтаря и снова отвернулся к телефону, давая понять, что разговор окончен.

Оставшуюся дорогу мы молчали. Я решила, что возьму себя в руки и при Егоре никак не покажу, что между нами с Артуром существовали разногласия. В палате у сына мы провели все вместе два часа. Моё сердце готово было разорваться на части, как я соскучилась по своему ребёнку. Украдкой смотрела, как сын и отец общались и чувствовала свою вину. Они нуждались друг в друге, а я столько лет думала, что бывшему возлюбленному не нужен сын…

Артур взглянул на часы и обнял Егора, задорно ему подмигнул, пообещав прийти завтра вечером.

— Проводишь меня? — перевел серьезный взгляд на меня.

— Конечно, — отозвалась я, поцеловала Егора в макушку, пообещав ему, что скоро вернусь и вместе с Артуром вышла из палаты.

Уж не знаю, что он собирался мне такого сказать, я очень надеялась, что даст короткий инструктаж на завтрашний день и поедет домой. Или куда он там собирался…

Мы молча направлялись с ним к лифту и как раз в этот самый момент из соседней палаты вышел лечащий врач Егора. Он заметил меня и перевел удивленный взгляд на Багрова. Не знаю почему, но я ощутила внутреннее волнение, вся подобралась и зачем-то вспомнила о недавнем чаепитии в кабинете Алексея Владимировича. И что оно непременно выйдет мне сейчас боком.

— Виктория Александровна? — он с радостью в голосе поприветствовал меня, кивнул Артуру. — Как ваше самочувствие? — а сам пристально сканировал лицо Багрова, словно впервые его видел. Хотя я была уверена, за эти дни Артур выяснил у лечащего врача все нюансы болезни Егора и как мы жили последние восемь месяцев с сыном от и до. — Артур Сергеевич сказал, что вы попали в аварию…

— Да, со мной уже все хорошо, — быстро проговорила я и заверила мужчину в своем исключительном состоянии: — Я… снова в строю, — лица Артура я видеть не могла, но ощутила на себе его тяжелый взгляд. Мне стало трудно дышать, я мечтала уже сбежать от обоих мужчин и скрыться в палате Егора.

— Егор теперь снова под вашим непрестанным контролем? Мальчику сейчас как никогда нужна здоровая мама. И я очень рад, что у Егора теперь есть еще и отец… — я смотрела в уставшие глаза врача, когда услышала за спиной голос Артура:

— Он всегда у него был. Извините, мы торопимся, — он вдарил рукой по кнопке лифта. Тот уже был на нашем этаже и через мгновение двери расступились перед нами. Артур выжидающе на меня посмотрел, пока я немного опешив от его резкого тона, не сообразила, что он ждет, чтобы я вошла в лифт вместе с ним.

— До свидания, — смущённо улыбнулась Алексею Владимировичу, ничего не понимая.

Стоило нам оказаться в лифте вдвоем, как воздух пропитался напряжением исходящим от мужчины, он медленно повернулся, а его лицо оказалось пугающе близко. Артур пронизывал меня глазами и мне захотелось превратиться в маленькую песчинку, найти укромное местечко в этом замкнутом пространстве, чтобы скрыться с его глаз.

— Спишь с ним? — он выдохнул мне в рот эти слова. Я ощутила его пряное дыхание на лице и вспомнила о том поцелуе. Почему я снова мечтала ощутить вкус его губ и запустить руки в его мягкие темные волосы? Что со мной не так?

— Н… нет, — запинающимся голосом произнесла я, не ожидая такого вопроса и уставилась обескураженным взглядом в его лицо. Артур ненавидел меня, и тем не менее, что-то чувствовал ко мне?

— Вот и хорошо… — напряжённо выдохнул мужчина.

— И с тобой не собираюсь! — сказала и гордо вскинула подбородок, понимая, что бросала ему сейчас вызов.

— Хорошо, что не спишь с этим врачом, потому что теперь и эту сферу твоей жизни я тоже собираюсь контролировать, — он говорил спокойно и неторопливо.