Сердце химеры

Она уминала колбаски за обе щеки, пила льдистый лимонад, приятно щекочущий язык. Обсудила детское питание с дородной, хоть и молодой еще гномихой, что подкидывала на руках капризничающее чадо.

– Какой он милый, – Нари погладила малыша гнома по жестким, торчащим щеточкой, волосам.

– Ваш малыш тоже чудесный, – не осталась в долгу гномиха.

Так что расстались они вполне довольными друг другом.

Керин, что ненадолго отлучился обсудить с наместником вопрос налогов – почему бы не совместить дела и отдых, раз уж они все равно в Лоусе – вернулся как раз к началу топотуна. Топотун, веселый и бесшабашный гномий танец, не требовал от танцоров особых навыков, надо было только усерднее топать и приседать, встав в круг, да похлопывать соседей по плечам.

– Нари, пойдем! – Керин потянул ее за собой. – Тебе понравится.

Гномы, уже выстроившиеся для танца, приветственно закричали, приглашая королеву.

– Ну, ладно, – неуверенно согласилась Нари.

Но ей действительно понравилось, она даже не ожидала. Топотун оказался таким задорным, что Нари поддалась общему веселью. Правда, плечи у нее болели от дружеских хлопков, а ноги тряслись от яростного топота, зато все грустные и тягостные мысли окончательно выветрились из головы.

– Ух! – Нари присела на оградку, обмахиваясь ладонью, точно деревенская девчонка.

Керин принес ей лимонада и тоже принялся обмахивать. Они встретились глазами и рассмеялись.

– Бесполезно. Слишком жарко. Сердце нашего сына – чистый огонь, – сказала Нари, подняв голову к сводам пещеры, где мерно и ясно горел светоч.

И Керин посмотрел вверх. Какое-то время они стояли, обнявшись и разглядывая светило.

– Подумать только… Разве могла я представить однажды, что стану матерю короля. Что мой сын – тот, что объединит расы, а мир так сильно изменится… Мне страшно, Керин, что если мы не справимся?

– Мы справимся, – сказал Керин, целуя жену в висок. – Я тебе обещаю. Если не мы, то кто?

Раздались первые звуки вальса, такие нежные и трепетные, что у Нари сжалось сердце. Керин нашел ее ладонь, безмолвно спрашивая разрешения пригласить на танец. Нари кивнула.

Он повел ее в вальсе. Нари чувствовала его уверенные руки – руки настоящего мужчины, которые могут быть сильными и безжалостными, сжимая горло врага, могут быть нежными и бережными, качая ребенка или лаская жену. И Нари отдавалась ему в этом танце, полностью доверяя мужу.

Мелодия была красивой и немного печальной. Нари казалось, что она даже слышит слова и мысленно подпевала.

– Немного жаль, что в городах внутри горы никогда не наступает ночь, – прошептала Нари. – Я бы хотела увидеть сейчас звездное небо.

Керин помолчал немного, потом кивнул каким-то своим мыслям.

– Доверься мне. Закрой глаза.

Нари кивнула, и Керин поочередно прикоснулся губами к ее глазам, продолжая кружить в танце. Голова тоже немного закружилась, но не от вальса, а от того, что рот Керина нашел ее губы, то лаская едва ощутимыми прикосновениями, то обжигая страстным, но трепетным огнем. Поцелуй влюбленной химеры. Мириады звезд над головой. Мгла и свет. Вечный круговорот жизни. Любовь, которая сильнее смерти.

– Кер… Мы ведь переночуем здесь, в Лоусе? – спросила Нари, опуская голову, чтобы спрятать заалевшие щеки, и так же, как Керин, прошептала короткое слово, которое много значило для них обоих. – Да?

– Да, – ответил он.