Страница 18 из 117
Это была первая ярмарка в Лигеплаце, которую он решился посетить, и в любой другой день она привела бы его в восторг.
Главная городская площадь была полна людей. Палатки тянулись по периметру и лучами сходились к центру, где располагался украшенный цветами деревянный помост, где давали представления заезжие актеры.
— Уолтер, как мы тут что-то найдем? — прошептала Эльстер.
— Ты что, ни разу на ярмарке не была?
— У меня были другие задачи, знаешь ли. Я понятия не имею как… В общем, нам всегда все покупали.
— Прости. В общем, сейчас мы купим билет — касса тут недалеко, она точно работает. А потом будем бродить по рядам, искать что нужно для путешествия, смотреть, что будут показывать эти чудесные люди на помосте и всячески убивать время. Хороший план?
— Отличный.
Уолтер не видел ее лица, но ему казалось, что она улыбается.
Он купил два билета на дирижабль, правда, «Гиденбург» уходил через три дня и Уолтер не захотел ждать. Но его заверили, что у «Винсента» более сотни удачных рейдов, сильный чародей и опытный капитан. И комфортабельные каюты, что было немаловажно. Спать все путешествие на деревянной лавке в его планы не входило.
Уолтер спрятал билеты во внутренний карман шинели и повернулся лицом к площади.
— Что же, дорогая, пойдем, — улыбнулся он, подавая Эльстер руку.
Даже если бы он не знал, где проводится ярмарка, ее легко было бы найти по запаху. Густое облако, сладкое и терпкое, висело над палатками. Чувствовался жженный сахар и приправы, кожа и табак, дерево, духи, разнообразная выпечка и немного машинного масла. Цветов оказалось еще больше, чем запахов, и они сбивали с толка, словно мельтешение крыльев бабочки.
Каждая палатка сталась быть ярче предыдущей. Самым сдержанным оттенком был дымчато-голубой. В этих палатках торговали оружием, и строгая красота лезвий не располагала к излишней пестроте. Уолтер прекрасно фехтовал, но предпочитал не носить клинок, считая это дурным тоном. Когда началась битва на корабле он, вызвавшись помогать команде, просто взял саблю в оружейной. В остальное время от предпочитал носить карманный револьвер. Но у первой же палатки с оружием он задержался, глядя на разложенные на черном бархате клинки.
— Скажите, что это такое? — спросил он торговца, молодого мужчину в белой рубашке и простом кожаном жилете, указывая на гладкую черную деревянную спицу с серебряным набалдашником.
— Отрава. Потяните за набалдашник — появится стилет, яд с него, уж поверьте, прямо капает. Дальше хитрость только одна.
— Какая же? — поинтересовался Уолтер, аккуратно возвращая спицу на бархат.
— Самому не поцарапаться. Возьми девочке — никогда не будете ссориться.
— Почему? — подала голос Эльстер.
— Потому что ни один мужчина не будет ссориться с женщиной, у которой есть такая штука, — оскалился торговец.
— Спасибо, — с чувством сказал он, уводя Эльстер от прилавка.
Другие палатки были ярко-красными — там торговали одеждой. Пройдя несколько палаток, торговавших разноцветными тряпками, не годившимися не то, что для путешествий, но даже для простого выхода на улицу, он нашел то, что искал.
— Что вам, дорогие?
Кажется, торговка была из Идущих. Женщина явно разменяла шестой, но на лице у нее почти не было морщин, а волосы скрывал разноцветный платок. Высокая, смуглая, в ярко-красной широкой юбке с темно-зеленым кушаком и трех цветастых блузах с разной длинны рукавами, надетых одна на другую, она даже поверх серых шерстяных перчаток умудрилась надеть по десятку различных браслетов. Уолтер с Идущими связываться опасался, но у женщины были внимательные, умные глаза без тени лукавства. Может, с ней удастся договориться.
— Широкой вам дороги, — сказал он, проводя ладонью под подбородком. Он никогда не гнушался тем, чтобы приветствовать людей так, как велел их народ или вера. — Мне нужно теплое пальто для девушки.
— На Север едете?
— Надеюсь, нет. Просто теплое пальто с хорошей подстежкой… Эльстер, посмотри, что тебе покажет фрау.
— Фрау, ну ты скажешь, мальчик! — расхохоталась женщина, обнажив белые зубы. — Момми, э? Пойдем, птенчик, покажу тебе, чем богата.
Эльстер неуверенно прошла за ней к палатке.
— Э, сними ты очки, ничего же не увидишь! Вроде мальчик твой не из тех, кто женщин своих прячет?
Уолтер кивнул и встал так, чтобы загородить проход, сделав вид, что разглядывает золотую вышивку на рукаве черного кителя. Эльстер сняла очки и убрала платок с лица.
— Вот и умница, настоящая красавица, зачем личико прячешь, э? Что хочешь? Куртку, шубку?
— Шинель или пальто, — неуверенно сказала Эльстер.
— Зачем тебе шинель, э? Пусть в солдатиков мальчики рядятся, я тебе сейчас подберу… К глазкам твоим, кошачьи глазки у тебя, э?.. — бормотала Момми, перебирая развешенные на высоких стойках пальто. — Вот, гляди-ка. И размер твой, как влитое сядет.
Уолтер посмотрел на ярко-красное пальто, которое она держала в руках, длинное, украшенное черной вышивкой и отороченное по рукавам и подолу черным кружевом.
— Момми, я знаю, как у вас принято, но пожалуйста, не пугайте мою сестру — нам нужно теплое пальто для путешествия. Я не испугаюсь цены за эту прекрасную вещь и не куплю следующую вдвое дешевле, поразившись разнице, — улыбнулся он.
К его удивлению, Момми не стала спорить. Кивнув, она убрала пальто и тут же достала другое — золотисто-коричневое, с черным жилетом-подстежкой. Простое, без лишних вышивок и кружев, но элегантного кроя.
Эльстер сняла свою шаль и надела пальто. Как Момми и обещала, село оно как надо.
— Сколько вы хотите? — спросил Уолтер.
— Пять ваших монет, э? Дешевле — не отдам. У меня пятеро детей, все плачут, мальчик, все хотят кушать, что я принесу им вечером — ваш горячий восторг и безграничную благодарность? Хочешь походить и посмотреть еще — будет стоить шесть, когда вернешься, — предупредила она.
— О! Горе нам, горе, дорогой Ганс! Зря ты привел меня сюда, вечером мы поедем к нашей дорогой умирающей бабушке, да продлится сон Спящего о ней как можно дольше, а я вынуждена думать о том, какую тряпку лучше надеть в этот нелегкий путь! Ах, Ганс, прибереги деньги, купим на них ниток для бабушки, ведь вязание — все, что ее по-настоящему смиряет ее измученный разум!
— Э?..
Уолтер был ошеломлен не меньше Момми, смотревшей на всхлипывающую Эльстер, но привычка скрывать эмоции не дала ему показать это.
— Четыре монеты, и вон там можете купить ниток бабушке, — опомнившись, скептически сказала Момми, показывая на какую-то палатку неподалеку.
— Пусть Спящему приснится счастливая судьба для каждого из ваших пятерых детей! — с чувством сказала Эльстер.
— Э! — махнула рукой Момми, поворачиваясь к следующим покупателям.
Эльстер торопливо надела очки и закрыла лицо платком.
— Эльстер, это что такое было?
— Эта достопочтенная фрау думает, что может хитрить лучше «пташки». Эта достопочтенная фрау думает так зря, — довольно сказала Эльстер, поправляя на себе новое пальто. — А почему ты представил меня сестрой, а не невестой или женой?
— Потому что тогда она бы стала настаивать, чтобы я купил то, красное, чтобы произвести на тебя впечатление и нам пришлось бы уйти, — улыбнулся Уолтер, забирая у нее шаль и убирая в саквояж. — Пойдем выберем тебе платье?
— Зачем?
— Затем, милая, что у девушки должно быть красивое платье. А еще потому, что мы хотим устроить тебя, а для этого ты должна выглядеть прилично.
— Но ты сказал, что не сможешь никуда меня устроить…
— Я не сказал, что не буду стараться. Ох, Эльстер… Мне правда жаль, что я не могу просто тебе помочь.
— Но ты обещал мне пытаться, — тихо сказала она, сжимая его руку. — Мне никто ничего хорошего по-настоящему не обещал, Уолтер.
— А еще мне жаль, что я первый, — усмехнулся он. — Ладно. Лучше я пообещаю тебе нечто очень хорошее, то, что я точно смогу тебе дать. Ты пробовала местные яблочные пироги?